Петр Дейниченко. Жил быстро, умер молодым
http://www.slovosfera.ru/bookreview/wilmot.html
Грин Г. Распутник: Обезьянка лорда Рочестера, или Жизнь Джона Уилмота, второго графа Рочестера / Пер. с англ. В. Л. Топоров. СПб.: Амфора, 2007. – 286 с.
Джон Уилмот, граф Рочестер. Имя, до последнего времени знакомое лишь специалистам по английской истории и литературе, в одночасье прославило кино. И вот перевод первой же серьезной книги о порочном поэте серьезное издательство «Амфора» выпускает не иначе как в супере с лицом Джонни Деппа. Слава Богу, обложка снимается, и книга обретает приемлемый вид. У голливудских деятелей сработал рефлекс - если уж аристократ, интеллектуал и гуляка, так непременно Депп! И плевать, что, судя по портретам, тот похож на графа Рочестера как сахарница на самолет.
У этой книги непростая судьба – она ждала публикации несколько десятилетий, и была впервые опубликована в Британии только в 1974 году. Всему причиной – личность Джона Уилмота, никак не влезавшая в узкую шкалу предвоенных добродетелей. Выламывался он из нее – как выламывался весь блестящий британский XVII век.
Остроумный и обаятельный, получивший блестящее образование высокородный красавец, появившись при дворе, очаровывает всех. Карл Второй осыпает его милостями, выполняет все просьбы: желаете во флот? Пожалуйста! Но участие в морской войне против голландцев не приносит молодому графу ничего, кроме разочарования. На его глазах гибнут близкие друзья, кампания проиграна, поживиться голландским золотом и шелковыми сорочками не удалось. Не беда, король устраивает его брак с одной из самых богатых наследниц королевства, приближает к себе, одаряет доходными должностями. И вот из подающего надежды красавца Джон Уилмот меньше чем за десять лет превращается почти что в пугало. К славе смельчака, очаровательного кавалера и острослова он прибавляет славу первого пьяницы, дебошира и развратника, плюс роль главного шута: непристойные сатиры на придворных, королевских фавориток и самого короля так и сыплются из-под его пера. Фаворитки обижались, придворные таили злобу. Но король, кажется, ценил и любил безбашенного коллегу по увеселениям: прощал все выходки – дебоши, драки и убийства, после отлучений от двора быстро возвращал обратно.
Кстати, Карл Второй предстает в рассказе Грэма Грина человеком редкостного характера: незлопамятным, щедрым, голов направо и налево не рубящим… Ну бездельник, ну любвеобильный, ну циник, ну зацикленный на удовольствиях?.. Кого сейчас этим удивишь? Ожидали от нового короля многого, а тот хотел жить в свое удовольствие, при минимуме государственных забот, в окружении блестящих остроумцев и красивых женщин. Сегодня, думаю, камень бы в него за это никто не бросил, но тогдашнее общество было разочаровано. В конце XVII века, после ужасов гражданской войны и протектората Кромвеля британцы жаждали великого монарха, вершителя судеб нации, а получили лишь неглупого безнравственного жизнелюба. Таким, как Джон Уилмот, недопропитые обломки пуританской совести не давали покоя до самой безвременной смерти. Свербила душа о бесцельно растраченном времени, которое они могли бы в другую эпоху посвятить благу отечества, а не задиранию юбок. Но вся безмерная, поразительная энергия графа ушла именно на это. Ну и на желчь стихов.
«соскочить» и не умереть к тридцати трем. Но особой славы они не достигли – не то было время. Имена же их вспоминают теперь лишь в связи с именем графа Рочестера, талантливого многогрешного стихотворца, чье искреннее раскаянье перед смертью мало того что смягчило мнение повернувшего к консерватизму света – оно произвело переворот. Из праха всем надоевшего скандалиста возродился миф о страдавшем поэте, загадочном и притягательном олицетворении беспутства, тоскующего по красоте.
это, а попытки всерьез отрешиться от какой бы то ни было иерархии ценностей вообще. Самому отъявленному атеисту XVII века модная нынче идея о полностью произвольных связях между знаком и миром показалась бы настоящим безумием, безумием дикаря. Да, все люди наделены разной волей и разной степенью убежденности, но утверждать, что никаких идеальных ценностей вообще не существует, не стал бы даже такой распутник, как Джон Уилмот…Тот, как подчеркивает Грэм Грин, как раз уважал людей, наделенных нравственными принципами. У графа хватало ума пожалеть об отсутствии у себя, кроме железной воли, крепкой веры в Бога.
Грэм Грин точен и досконален, его книга - подчеркнуто тщательное изложение событий разной степени достоверности плюс цитирование сохранившихся писем и документов. Ему удалось отметить несколько «болевых» точек британского общества конца XVII столетия – утрата героических ценностей недавнего прошлого, упадок духа, крах надежд, связанных с реставрацией монархии, ставшее модным безверие, стремление лучших умов утопить в крайностях растущие неудовлетворение и растерянность. Но все же и личность графа, и аромат эпохи ускользнули куда-то оставшись непроясненными.