«Симплициссимус» – первый великий немецкий роман
Partner-Nord №36 01/2006
http://www.nord-inform.de/modules.php?name=News&file=article&sid=167
– Шпессарт. Поначалу не могу сообразить, откуда оно. «Привидение в замке Шпессарт, – подсказывает сын. – Классный был фильм». Да, но у меня Шпессарт рождает иные ассоциации. Он упомянут в «Песне о нибелунгах», но и это не всё. Наконец, из памяти выплывает: в лесистом краю Шпессарт родился и вырос неискушенный Симплиций Симплициссимус («простой из простейших»), герой одноименного романа Ганса Гриммельсгаузена.
У книги и её автора – удивительная судьба. Замаскированное многими псевдонимами, имя выяснилось лишь двести лет спустя, в середине ХIХ века. Кто же за ним скрывался? Поначалу думали: простой ландскнехт Тридцатилетней войны, но со временем пришли к заключению, что это был не только умудрённый жизненным опытом, но и весьма начитанный человек. В год окончания Тридцатилетней войны Гриммельсгаузену было 27 лет, его переполняли мрачные впечатления юности, страшные воспоминания. Когда он лет через двадцать возьмётся за перо, они и определят звучание книги.
В ней отразился и богатый послевоенный опыт автора. Кем только ему ни довелось служить! Поначалу – управляющим поместьем барона в Шварцвальде, далее – трактирщиком (трактир в Гайсбахе действует поныне), затем – экономом в поместье и замке Уленбург, которыми владел один страссбургский врач. В замке имелась великолепная библиотека, к которой Гриммельсгаузен имел свободный доступ. Под конец жизни он перебрался с семьёй в Ренхен, где исполнял должность претора, в обязанности которого входило множество мелких докучливых судебных дел и сбор податей. Здесь написаны его главные произведения. «Симплициссимус» появился в 1668 году, за ним – ещё шесть романов, из которых один был посвящён «прожжённой обманщице и побродяжке Кураж», ставшей в конце концов маркитанткой, а другой – храброму товарищу военной молодости Симплициссимуса, Шпрингинсфельду. В 1776 году Гриммельсгаузен умер и был похоронен в Ренхене.
«Затейливый Симплициус Симплициссимус» – вершина творчества писателя
– представляет собой неповторимое повествование, полное горечи и юмора, в котором отразились бедствия и ужасы Тридцатилетней войны (1618 - 1648). Книга построена в форме жизнеописания, чуть ли не автобиографии, на что указывает стихотворное предуведомление:
Я ввысь воспарял, но себя не сгубил,
Бродил я по странам, в морях я бывал,
Отрады в скитаниях мало знавал,
О том же, что делалось в жизни моей,
Изложение в романе и впрямь ведётся от первого лица, но между героем и автором существует дистанция. Симплициссимус – это живое воплощение времени и одновременно фигура достаточно условная. Его имя аллегорично, перед нами «простак», дитя природы. Вся его жизнь предстает как вереница насилия над ним, над его волей, над природным здравым смыслом, над инстинктом добра и нравственными принципами, усвоенными от природы. Автор проводит его по жизни, вводит в большой мир, помещает в различные социальные среды. Проходя через превратности жизни, Симплициссимус пытается её постичь. Сталкиваясь с грязью жизни, с взаимной ненавистью людской, с корыстью, развратом, наш «простак», наивный, не знающий прекрасных манер, но не ведающий и греха, нередко поддаётся слабости, уподобляясь многим, но в целом он закаляется, приобретает способность выжить, выстоять. Никто из писателей ХVII века не защищал права, честь и достоинство человека из народа с такой убеждённостью, как Гриммельсгаузен.
Как писатель Гриммельсгаузен развивался в пределах господствовавшего стиля барокко. Он хорошо знал испанские плутовские (пикарескные) романы, но у его героя более глубокая и здоровая народная основа, чем у деклассированного пикаро. Симплициссимусу бродяжничество не по нраву, он не ищет приключений, он попадает в них. Он говорит о себе: «Я – мяч преходящего счастья, образ изменчивости и зерцало непостоянства жизни человеческой». Он похож и на Дон Кихота, и на Санчо Пансу одновременно.
Гриммельсгаузен щедро черпал и из переводных итальянских популярных книг, и из немецких народных книг ХVI века (о Мелузине, Фортунате, Ойленшпигеле), и из галантных и пасторальных романов, нередко пародируя их, и из моралистических сочинений. Он заимствовал оттуда и мотивы, и ситуации, и готовые остроумные афоризмы, и даже рассуждения, но удивительным образом переплавлял всё это, создавая своё оригинальное произведение. Смешение разнородных элементов рождало трагическое напряжение или усиливало комизм. Используя поэтику и стилистику высокого барокко, он создал новую «большую форму», предтечу реалистического романа.
Роман Гриммельсгаузена, будучи повествовательным, является одновременно философским аллегорическим романом, в котором реальность сплетена с условно-метафорическими элементами, утопия – с сатирой. Автор мрачно смотрит на мир: он не верит в стабильность бытия, в мире все изменчиво и меняется к худшему. Даже когда он смеется, а смеется он часто, его смех мрачен. Как не «смеяться», когда крестьянина поджаривают в обыкновенной кухонной печи, как какого-нибудь поросенка? Как не «смеяться», когда в горло жертве льют навозную жижу? Как не «смеяться», когда подвешенного мужика обрекают на смерть от конвульсий, заставляя козла лизать его голые подошвы? Разве это не смешно? Несчастье служит потехе, веселит людей. Но от этого саркастического смеха становится жутко. Мир утратил самое святое – любовь к ближнему.
«простак» поначалу принимает его всерьез и на слова явленного «олимпийца» о том, что он, уже готовый обрушить на людей за их грехи новый потоп, пожалев род человеческий, накажет лишь самых злых, а остальных подчинит своей воле, отвечает, исходя из приобретенных им представлений о жизни и людях: «Всякая частичная мера ничего не даст. Что сделаете вы для того, чтобы наказать лишь одну часть людей? Если вы начнете войну, выгадают лишь негодяи и пройдохи, а страданья станут уделом честных; если нашлёте на людей голод, вы окажете этим услугу ростовщикам, которые станут спекулировать на хлебе; если нашлёте чуму, многие умрут, а их состояние перейдет в руки алчных. Поверьте мне, откажитесь от милосердия, и да падут на всех людей кары небесные». Ситуация парадоксальная: обычно Бога просят о милосердии, но «простак», вкусивший жизненных уроков, просит покарать всех, его разочарование в людях и неверие в них не имеют границ.
Однако у Юпитера свои планы, он делится ими с «простаком»: «Я пошлю людям своего избранника. Он разрушит укреплённые земли и перестроит всю Германию. Он отведёт каждому городу прилегающие земли, и пусть жители возделывают их. Каждый город изберёт двух своих граждан, наиболее мудрых и деловых, и пошлёт их в парламент. Все немецкие города соединятся в братский союз. И не будет больше ни десятинных налогов, ни барщины, ни войн, ни принуждений, и люди, наконец, познают, что я создал их для счастья. Наконец, я сойду сам с Олимпа со всем сонмом богов. Я перенесу в Германию Геликон, и музы переедут туда на постоянное жительство. Я забуду греческий язык и стану говорить по-немецки. Мир воцарится среди германских племен и между всеми народами мира, и благородные создания человеческого разума заменят гнусные изобретения войны». Прекрасны и светлы мечты Гриммельсгаузена, но автор не верит в возможность их осуществления. Глубокий сарказм заключён в том, что мечту свою он доверяет безумцу и, не дав никому впасть в заблуждение, тут же развенчивает новоявленного Юпитера.
Трезвый ум Гриммельсгаузена не захватили идеалы «перекрещенцев», с которыми его герой столкнулся в Венгрии, не по сердцу ему и утопия Муммельзее (фантастическое подводное царство сильфов, куда попал Симплициссимус). Он не верит в утопии...
Во время странствий Симплициссимус попадает то в Париж, то в Лиссабон, в конце последней, шестой книги он оказывается в Москве. Затем, как гласит название
22-й главы, «Симплиций на Волге нежданным манером / К татарам попал, а затем на галеры». Таковы превратности его переменчивой судьбы. Стихотворное предуведомление к книге шестой передаёт философию времени, получившего название века барокко:
Себя в покое мнишь ты, летишь же, как стрела,
Обманчивый покой ввергает в заблужденье.
О суета сует, о скорое паденье!
Познал вещей я тленность, в смерти произвол,
А посему и в книге твержу я неустанно,
В конце романа Симплиций находит безлюдный островок в океане, где обретает покой в мирном труде на лоне природы. Он ведёт деятельную жизнь Робинзона (на полвека раньше героя Дефо). Здесь он обречён на одиночество, но выбор сделан: «Здесь мир, там – война...» Однако большой мир властно зовёт его к себе, и он покидает убежище. Композиция романа разомкнута, финал как таковой отсутствует, что характерно для «открытой формы» барокко.
На фронтисписе первого издания было изображено загадочное существо. Стихотворная подпись гласила, что
– Феникс, но, глядя на носатое лицо с выпяченным подбородком, рожками и острыми ушами, на лапы (одна с раздвоенным копытом, другая – перепончатая), на толстый чешуйчатый хвост, выступающий из-под крыльев, на голый выпяченный живот, через который тянется перевязь шпаги, понимаешь, что это – пародия на птицу Феникс. В руках у сказочной птицы – большая открытая книга с множеством изображений: тут корона и шутовской колпак, замковая башня и корабль, пушка и спелёнутый младенец, рюмка и игральные кости – атрибуты многообразной жизни. Существо попирает разбросанные на земле театральные маски – намёк на театральность романа или на маскарад жизни, в котором предстоит поучаствовать и читателю. Невольно вспоминается известное изречение: «Весь мир – театр, а люди в нём – актёры». Гриммельсгаузен предвосхитил многих. На титульном листе автор объявил своё кредо: «Мне по душе добро творить, со смехом правду говорить». Великий сатирик Бернард Шоу как-то заметил: «Мой способ шутить заключается в том, чтобы говорить правду». Гриммельсгаузен, как выясняется, пришёл к этому много раньше англичанина.
– отец не только Симплициссимуса, но и мамаши Кураж. В ХХ веке они вновь оживут под пером художников и писателей, еще раз доказав, что творения гения не подвластны времени.
C 1896 по 1935 годы в Мюнхене выходил еженедельный сатирический журнал «Симплициссимус», пользовавшийся известностью в художественном мире. Кто только из немецких писателей ни печатался на его страницах!
Осенью 1939 года Бертольд Брехт пишет пьесу «Мамаша Кураж и её дети». В романе Гриммельсгаузена Кураж – распутница и стяжательница, поначалу она богатеет, обирая любовников-офицеров. Опускаясь всё ниже, она становится маркитанткой. У Брехта действие тоже отнесено ко времени Тридцатилетней войны, но зрителю ясно, что речь идёт о современности. Это было предупреждение всем, кто надеялся, что война их не затронет.
– полковая маркитантка. Она не только корыстное существо, она – храбрая, смышленая, остроумная женщина. Воплощением распутной молодости героини Гриммельсгаузена у Брехта становится полковая шлюха Иветта. Что до мамаши Кураж, на первом плане у неё дети, она – любящая мать. Ей кажется, что она действует во благо им. Кураж живёт войной, для неё война – доходное дело. Ей невдомёк, что она отнимет самое дорогое. Лейтмотивом звучит рефрен: «Войною хочется прожить, за это надобно платить». И она заплатит страшную цену: гибнут сыновья, погибает дочь. Что же мамаша Кураж? В финале, впрягшись в жалкий фургончик, она поспешает за уходящими вояками, не сворачивая с тропы войны.
«Берлинский ансамбль» привёз в Москву этот спектакль с гениальной Еленой Вайгель в главной роли. А потом пьеса долго с успехом шла в Москве в Театре им. Маяковского, роль мамаши Кураж исполняла Юдифь Глизер.
Наши зрители, с восторгом принимая пьесу, не знали, что у Брехта был предшественник – Гриммельсгаузен. Он вдохновил и Гюнтера Грасса, писателя иного, нового поколения. Читая Брехта и Грасса, слышишь, как перекликаются эпохи. В этой перекличке отчётливо звучит голос Гриммельсгаузена, стало быть, он жив.