Приглашаем посетить сайт

Костюкович Е. Джамбаттиста Базиле

Джамбаттиста Базиле. Giambattista Basile.


1984. Памятные книжные даты


1634. 350 лет изданию

Весной 1634 года в Неаполе, в издательстве Бельтрамо, вышли два первых тома пятитомного сборника "Сказка Сказок", подписанного Джан Алесио Аббаттутисом. Только близкие знали, что псевдоним—анаграмма имени недавно умершего поэта Джамбаттисты Базиле (1575—1632)

"У итальянцев есть "Сказка Сказок", или "Пентамерон",—самое богатое и самое изысканное из всех сказочных собраний мира",— писал в 1822 г. Якоб Гримм. Так же оценивали книгу французы, англичане, испанцы- Молчали о ней только в Италии, так как до начала XX в. справедливее прозвучала бы фраза "у итальянцев нет „Сказки Сказок"". Сборник, написанный на старинном окраинном диалекте, хоть и был переведен на основные европейские языки, оставался для итальян­ского читателя практически недоступным. Только уникальный по красоте и точности перевод Бенедетто Кроче (1925) вернул "Пентамерон" Италии.

­ский гарнизон на Крите), затем — возвращение на родину, более хлебное и тихое место литературного секретаря князя Стильяно. Сменив добровольное служение независимому государству — Венеции — на карьеру феодального чиновника в одной из колоний Испании, какой была в то время неаполитанская провинция, Базиле разделил участь безродной челяди, зависимой от случайностей и не защищенной от произвола. И, продвигаясь по службе (к концу жизни он был удостоен графского титула и земельного владения), он, подобно другим поэтам века, культивировал в себе ту раздвоенность, которая позволяла быть на службе осторожным дипломатом, а в частной жизни — повесой, служителем муз, душой литературных клубов — академий. Еще на Крите он стад членом академии Чудаков, в Неаполе вошел в среду Досужих, состоял заочным членом венецианской академии Неизвестных. Всюду он числился под кличкой "Лентяй", данной за феноменальную работоспособность.

"парадного", вообще серьезного творчества, и над "несерьезными" произведениями для чтения в дружеских академиях. Перу Базиле принадлежат сборники мадригалов, од и пасторалей, огромная маринистская поэма "Феоген" (переложение "Эфиопики" Гелиодора) и ряд филологических работ. Он редактор критических изданий классиков Ренессанса, таких как Бембо и Делла Каза, и комментариев к их книгам. Литературная деятельность этого рода определяла его успехи при дворе образованного графа.

Венецианская академия Неизвестных, публикуя посмертную биографию своего члена, заняла десят­ки страниц перечнем работ Базиле и даже не обмолвилась о двух посмертно опубликованных произведениях Джан Алесио Аббаттутиса. Между тем именно эти две рукописи на неаполитанском диалекте—цикл из девяти эклог "Неаполитанские музы" и обрамленный прозаический цикл "Сказка Сказок", найденные в столе покойного полностью подготовленными к печати, обеспечили ему бессмертие в родной литературе.

"Пентамероном" "Сказку Сказок" назвал сам автор, подчеркнув и без того явную "боккаччиевскую" композиционную установку. Но книга Базиле, поделенная на пять "дней" по десяти новелл в каждом, со своей сложной фантастической рамкой, представляющей читателю десять рассказчиц, резко выделяется на фоне прочих обрамленных сборников предыдущих столетий и XVII в.: книг Джиральди Чинцио, Майолино Бисаччони, Лоредано, Дж. Сагредо, Страпаролы. Предпочтение в книге Базиле диалекта литературной тосканизированной речи и "низких" фольклорных источников "высоким" книжным — это знак комического, полупародийного, развлекательного жанра. Только смеху ради можно было назвать греческим именем "Пентамерон" цикл, рассказчицы которого — "Дзоза горбатая, Антонелла слюнявая, Чулла мордатая, Чомметелла паршивая и Якова вшивая". Такими-то именами Базиле заменил нежные боккаччиевские — Нейфила, Дионео, Панфило, Фьямметта,—которые по традиции несколько столетий кочевали из одного обрамленного сборника в другой.

На место поэтичных боккаччиевских канцон между "днями" Базиле вставил сатирические эклоги, каждую из которых назвал именем "низкого" предмета кухонного обихода: "Котелок", "Печка", "Кра­сильный чан", "Крюк". Эти эклоги составляют вполне самостоятельный цикл, бичующий пороки эпохи. В "Котелке" выплывают наружу козни вельмож и сбиров; "Красильному чану" ведомы все ухищрения, к которым прибегают черные души, чтобы обрести более пристойную видимость, и т. д. Так барочная эмблематика вторгается в обличительный стих, объединяя эклоги "Пентамерона" с "Неаполитанскими музами", также сатиричными: девять муз выступают символами смешных или жалких явлений века ("Эрато, или Влюбленный Старикан"),

Неоднородность состава сборника, соседство острой конкретной сатиры эклог и прозаического пересказа отвлеченно волшебных сюжетов затрудняли понимание "Пентамерона" и современникам и потомкам— вплоть до наших дней. С одной стороны, уже в XVII в. на книгу Базиле стали смотреть как на кладовую сюжетов волшебных сказок: отсюда вышли "Кот в сапогах", "Золушка", "Ослиная кожа", "Спящая красавица" Шарля Перро, "Ворон" и "Любовь к трем апельсинам" Карло Гоцци, многие сказки братьев Гримм, произведения Виланда, Тика, Брентано. С другой стороны, некоторые современники восприняли "Пентамерон" как словарь народных речений и поговорок, объединенных незамысловатым сюжетным стержнем, — как своеобразный "учебник неаполитанского фольклора и—шире — просто как учебник фольклора. Не случайно знаменитый испанский литератор Франсиско Кеведо, собрат Базиле по академии Досужих, слышавший публичные чтения его сказок и эклог, дал своему сборнику-каталогу народных присловий (1626—1629) имя "Сказка Сказок", совершенно необъяснимое, если не брать в расчет образца— книги Базиле. Кое-кто предлагал, наконец, рассматривать всю прозаическую часть сборника как камуфляж, маскирующий эклоги с их со­циальными выпадами (читательское разграничение прозаических и поэтических кусков в данном случае вполне закономерно: в поэтических жанрах века диалект допускался и даже приветствовался как один из способов достижения "изумления"—основного принципа поэтики маньеризма, а диалектальная проза читалась исключительно как пародия).

"Пентамерона". Для искушенных читателей — литераторов, членов академий — оказывались равноправны и прозаические и стихотворные части книги. Эта малая часть читателей восхищалась шедевром "остроумного", "изумительного" сочетания жанров, стилей и родов литературы.

я говорю о дивном, не о пошлом);

—ступай пасти свиней...

(Пер. мой— Е. К.)

"Пентамерон" — продуманная литературная конструкция, использовавшая сюжеты народных сказок, народный язык как строительный материал. Опираясь на них, автор пустил в ход все средства "поэтики изумления" — звукопись, рифмовку, ассонанс, игру слов, распространеннейшие метафоры, перекликающиеся между собой. Так, в начале каждой сказки есть метафора восхода солнца: "Когда Аврора вытряхивает рыжих блох из одеяла Востока", "Когда Солнце нападает с дубинкою на Лунный Свет, крича: „Сдавайся, каналья!" , и т. д., вплоть до метафоры "Когда Аврора выплескивает свой ночной горшок". Причудлив и язык обличительных эклог:

Тот, кто безгрешен,—без гроша в кармане;

Тот, кто не жулик,—бесконечно жалок;

—сам без крова

Останешься... Злосчастен откровенный!

—Е. К.)

"закрытого" творчества литератора-мариниста, нельзя не восхититься красотой и пропорциональностью его стилистического упражнения. Но такой подход, несомненно, однобок. Конечно же, будь "Пентамерон" сугубо академическим формальным экзерсисом, он не пережил бы и на десятилетие своего творца. Достоинства книги, главные ее до­стоинства,— это искренность, достоверность, глубина понимания народного характера. Не снобизм, не недоступность "простому" читателю разлучили на три столетия "Сказку Сказок" с читающей Италией. Беда была в другом: в эти три столетия не нашлось конгениального дарования, способного передать литературным языком и сложные сравнения— кончетти, и игру слов, и раб­лезианские бесконечные синонимические ряды со сложной звукописью. К такому переводчику "Пен­тамерон" впервые попал в конце XIX в. Им стал знаменитый философ, историк и литературовед Бенедетто Кроче.

Неаполитанец по рождению, Кроче заинтересовался "Пентамероном" в ранней юности. В журнале, носившем имя сказочника-соотечественника — "Джамбаттиста Базиле", появились его первые литературоведческие статьи. Базиле интересовал Кроче и как бытописатель родного Неаполя, и как крупнейший представитель барокко в Италии XVII в. В 1891 г. под редакцией Кроче выходит первый том критического издания памятника с обширной статьей, которая превратилась в труд всей жизни (в окончательном виде она появилась в 1939 г.). Решая текстологические проблемы, Кроче разыскал в Национальной библиотеке Турина единственный сохранившийся комплект первого издания "Пентамерона" 1634 г. Одновременно с критическим изданием текста со всей очевидностью встала необходимость перевода "Пентамерона" на итальянский.

"Пентамерон" с 1846 г. (в переводе Либрехта); англичане получили в 1848 г. перевод Тэйлора, а в 1893 — более точный перевод Бартона. Уже в 1713 г. четыре поэтессы—сестры Манфреди и сестры Дзаннотти — осуществили перевод "Сказки Сказок" на болонский диалект. А на литературном итальянском языке существовало лишь издание 1889 г. "Пентамерон для детей"—18 сокращенных сказок... Взявшись за перевод, Кроче "проклял все и вся". Он писал позднее, что именно близость языков — неаполитанского и итальянского—и затрудняла дело. Работа продолжалась 30 лет. В 1925 г. в издательстве Латерна в Бари вышло издание с параллельными текстами, и те, кто мог сличить перевод с оригиналом, убедились, что "текст не изменился, а как бы раздвоился; это то же самое, выраженное другими словами" (К. Яннако).

Перевод "Пентамерона" на русский еще только предстоит. Появились первые опыты. Книга внесена в тематический план серии "Литературные памятники" издательства "Наука".