ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКАЯ КУЛЬТУРА XVII ВЕКА И ЭВОЛЮЦИЯ ЖИВОПИСНОГО НОКТЮРНА
МИР В НОВОЕ ВРЕМЯ
Сборник материалов
студентов, аспирантов и молодых ученых
по проблемам мировой истории XVI-XXI вв
Санкт-Петербург 2007
http://nomi-novist.narod.ru/MNV-2007OT.doc
— чрезвычайно важная дата для истории европейского ночного пейзажа. В это время ноктюрн обретает совершенно иное качество, позволяю-щее ему в течение XVII столетия превратиться из фонового элемента сюжет-ной картины в независимый поджанр пейзажной живописи и пережить в качест-ве такового свой расцвет в западноевропейском искусстве. Этот расцвет, по нашему мнению, был предопределен всем ходом развития западноевропейской культуры XVII в., в своих основных чертах значительно отличающейся от куль-туры предшествующего времени.
До середины XVI в. «господствовало убеждение, представленное кон-сервативными гуманистами (например, Себастианом Брантом — «Корабль ду-раков»,1494 г.), согласно которому изучать природу звезд и историю Земли, их строение и расположение во Вселенной — непозволительное, ложное и дерз-кое вмешательство в божественный план спасения. В последующее время, т. е. в конце XVI — начале XVII вв. закладываются основы для кардинального изме-нения культурной парадигмы, которое заключается в том, что «философия и наука не только заявляют о себе как самостоятельная область миропонимания, но и претендуют на преимущественное владение истиной о мире — истиной по-новому более глубокой, обширной и реально достоверной». Величественные идеи Джордано Бруно и открытия в астрономии Кеплера и Галилея оказали ог-ромное влияние на выработку нового мировоззрения, в котором представление человека о себе и своем месте во Вселенной коренным образом изменилось.
Джордано Бруно (1548—1600), опиравшийся на теорию Николая Копер-ника, был первым, кто заявил о бесконечности Вселенной не в мистическом, как ранее, а в чисто физическом смысле («О бесконечности, вселенной и мирах», 1584). «…Существуют бесконечное поле и непрерывное пространство, которое охватывает все и проникает во все. В нем существуют бесчисленные тела, <…> из которых ни одно не находится в большей степени в центре Вселенной, чем другое, ибо Вселенная бесконечна, и поэтому она не имеет ни центра, ни края…» . Ноланец даже утверждал наличие обитаемых миров, «ибо разумно-му и живому уму невозможно вообразить себе, чтобы все эти бесконечные миры, которые столь же великолепны, как наш, или даже лучше его, были лишены обитателей, подобных нашим или даже лучших…» .
Бруно максимально развил пантеистические идеи Николая Кузанского, считая, что нет вещей, не обладающих душою, во всем существующем живет Божья искра, а «природа <…> есть ни что иное, как Бог в вещах». Так природа оказалась уже не просто Божьим творением, но тождественной самому Богу, отчего эстетическая и духовная ценность каждого ее явления, и ночи в том чис-ле, неизмеримо повысилась.
Развитие астрономии на рубеже XVI-XVII вв. шло воистину невиданными темпами. По словам Леонардо Ольшки, в конце XVI в. «величественные и по-трясающие феномены привлекли общий интерес к астрономическим вопро-сам». Эти «феномены» — сверхновая звезда (1572) в созвездии Кассиопеи и многочисленные кометы — исследовал датский астроном Тихо Браге (1546—1601). Доказав, что эти появление этих «чудес» связано не с «подлунным», а со звездным миром, прежде считавшимся «несокрушимым», он обосновал несо-стоятельность аристотелевской системы мироустройства. Кроме того, он сде-лал самые точные для того времени наблюдения небесных тел, на основании которых его ученик, немец Иоганн Кеплер (1571—1630) вывел свои знаменитые законы движения планет («Новая астрономия», 1609 и «Гармония мира», 1619). Эти законы положили начало развитию небесной механики. В предисловии к «Новой астрономии» Кеплер также объяснил приливы и отливы земных океа-нов воздействием Луны.
«звездой» новой науки стал Галилео Галилей (1564—1642). Своей деятельностью он окончательно подтвердил правильность основных идей Коперника и Бруно. Галилей самостоятельно сконструировал несколько телескопов, с помощью которых в конце 1609 — начале 1610 гг. им были сде-ланы потрясающие открытия. Галилей увидел на Луне горные хребты и сухие «моря» (лунные пятна). Оказалось, что Юпитер окружают четыре спутника (названные «звездами Медичи»). Млечный путь, считавшийся «сгущением воз-духа от космических паров» , предстал скоплением бесчисленного множества звезд, невидимых невооруженным глазом. Книга «Звездный вестник» (1610), в которой ученый опубликовал свои наблюдения, произвела ошеломляющее впечатление на Европу. В течение нескольких месяцев после выхода она рас-пространилась по Европе, а через пять лет достигла Китая! Затем Галилей от-крывает звезды в созвездии Плеяд, фазы Венеры, солнечные пятна. Галилей также говорит о бесконечности мироздания и взаимосвязь всех его элементов.
«Без преувеличения можно сказать, что идеи Галилея во многом опре-делили духовный климат целой эпохи»,— замечает А. К. Якимович. Среда су-ществования человека была раздвинута до масштабов Вселенной. У людей постоянно ощущавших «свою соотнесенность с <…> мировым космосом» (И. Е. Данилова) , изменялись метафизические основы бытия. Уже тогда можно было со всем правом сказать: «Открылась бездна звезд полна; Звездам числа нет, бездне дна» (М. В. Ломоносов). Если исходить из того, что одним из луч-ших «отражений» идей о бесконечности Вселенной, множественности миров и всеобщей одухотворенности космоса является образ ночного неба, то мы мо-жем приблизиться к пониманию той исключительной популярности, которую об-рела тема ночи в искусстве, литературе, музыке XVII в.
Конечно, указанными факторами не исчерпывается объяснение широкого распространения «ночной» тематики в культуре XVII в. Если они играли опре-деляющую роль в начале столетия (творчество Эльсхаймера, Рубенса), то впо-следствии к ним добавились и другие важные тенденции.
Большой интерес к ночи и связанным с ней сюжетам отмечается в литературе и театре XVII в. Театры разрабатывали различные осветительные эф-фекты: яркий свет, полумрак, темноту с мерцающими огнями. Для создания ночной «атмосферы» применялись ночные завесы, фейерверки и пожары. В пьесах Шекспира (1564—1616), таких как «Ромео и Джульетта», «Гамлет», «Отелло», «Веселые виндзорские кумушки» действие часто происходит ночью. А играющие «пьесу в пьесе» ремесленники-актеры («Сон в летнюю ночь») предлагают оригинальные решения вопроса «Как устроить лунный свет в комнате?» Но ярче всего «ночные» сюжеты раскрылись в поэзии. Западноевропейские поэты XVII в. разработали тему ночи в мельчайших деталях, тонко пере-давая все оттенки связанных с нею переживаний. Стихотворений с ночной тематикой не просто стало больше, чем в предыдущих столетиях, теперь они стали гораздо разнообразнее. Среди них можно выделить такие направления, как «Философские размышления ночью» (П. Кальдерон, Д. Донн, Д. Мильтон, А. Грифиус, С. ван Бомонт и др.), «Стихотворение-молитва Христу о спасении в ночной час» (Г. Гроций, П. Гергардт, И. -Х. Гюнтер, М. де Сван и др.), «Ночь любви» (Д. Марино, Я. Лёйкен, П. Флеминг, П. К. Хофт и др.), «Сон» (Д. Марино, Ю. ван Хардейн); а ведь были еще обращения к Луне (Д. Фонтанелла), описания ночных пожаров (А. Грифиус) и т. д. Причем к подобным сюжетам обращаются по-эты по всей Европе от Исландии и Дании до Далмации и Польши. Знаменитый теоретик поэзии Эммануэле Тезауро (1591—1675) лучшим способом показать стилистическое разнообразие подачи одной мысли считает обращение к «астрономической тематике” и научным представлениям своего века о Вселен-ной» . Свое рассуждение он начинает словами: «Есть ли более серьезное и возвышенное явление на свете, чем звезды небесные?»
Тема ночи занимает важное место и в музыке XVII в. По наблюдениям К. А. Кузнецова, в это время возникают различные виды «ночной музыки»: нок-тюрн, дивертисмент (происходит от ночных придворных празднеств), кассация (первоначально — песня ночных бродячих музыкантов), серенада (песня еще «светлого», вечернего часа) .
любовь к которым проходит через все искусство XVII в. от художников барокко до Караваджо, Ла-тура и Рембрандта. «Ночная» атмосфера получила широкое распространение не только в мифологической, религиозной и бытовой картине, но даже в натюр-морте, где предметы освещались трепетным пламенем свечи (П. Клас, Г. Фле-гель). «Борьба света и мрака становится образным воплощением пульсации материализовавшегося пространства, которое то безгранично расширяется, то тесно сжимается, то уплотняется, то разрежается» . В таком контексте заво-роженность людей XVII в. «ночной» тематикой вполне может восприниматься как проявление некоего «духа времени», закономерно нашедшее свое отраже-ние и в пейзажной живописи.
[1] Шнейдер Н. Вермер. Все произведения. М., 2004. С. 75.
[2] Свидерская М. И. Караваджо. Первый современный художник. Проблемный очерк. СПб., 2001. С. 77.
[3] Бруно Д. Философские диалоги. М.,2000. С. 240.
[4] Там же. С. 241.
[5]
[6] Ольшки Л. История научной литературы на новых языках. Т. 2. М.; Л., 1934. С. 155.
[7] Там же. С. 158.
[8] Toulmin S. a. o. Seventeenth Century… Р. 19.
[9] Якимович А. К. Барокко и духовная культура XVII века // Советское искусствознание'76. Вып. 2. М.,1977. С. 109.
[10]
[11] Ломоносов М. В. Сочинения. М.,2000. С. 25.
[12] Аникст А. А. Италия. Театр и декоративное искусство // История искусств стран Западной Европы от Возрождения до начала 20 века. Искусство 17 века. Кн. 1. М., 1988. С. 144.
[13] Голенищев-Кутузов И. Н. Романские литературы. Статьи и исследования. М.,1975. С. 332.
[14]
[15] —131.
[16]