«Тихая заводь» Голландии?
Если бы мы спросили европейца середины 17 столетия, какую страну, по его мнению, можно назвать «владычицей морей», он, не колеблясь, ответил бы: «Голландию». Ибо Испания явно клонилась к упадку, Франция занималась своими внутренними делами, в Англии бушевала революция. А голландцы, большой кровью отстоявшие свою независимость в конце 16 века, в 17-ом достигли тихого, спокойного и стойкого процветания, – экономического, политического и культурного. Голландский флот был самым большим и мобильным. Голландские колонии были обширными и прибыльными. Какое-то время голландцы держали в своих руках почти всю европейскую торговлю со странами Дальнего Востока и всем ареалом Индийского океана.
Нидерланды – первая европейская страна победившего капитализма. И самым интересным для нас (кроме немеркнущих сокровищ голландской живописи того времени) является особый, новый в Европе социальный уклад. Восторженный апологет его французский историк Ф. Эрланже сравнивает его с нынешним американским: веротерпимость, гражданские свободы, определенные социальные гарантии, гостеприимство (в Голландии обретают вторую родину и французские гугеноты, и беженцы из Германии, и даже люди другого цвета кожи). Голландские банки становятся ведущей силой, перехватив инициативу у итальянцев и немцев. Амстердамская биржа становится крупнейшим деловым центром Европы. Вводятся передовые экономические институты, – например, страхование торговых кораблей.
Меняется даже форма поощрения артистов. В Голландии это вовсе не только мешочек с золотом, – одному известному органисту его поклонники преподнесли в дар «букет» из акций их предприятий и скрупулезно оповещали его об изменении курса.
А демократизм голландского образа жизни? На гуляниях в масленицу на улицах и в кабачках здесь пьют пиво и дурачатся и политики, банкиры, негоцианты вперемешку с ремесленниками и матросами. И это не только быт, но и сама суть жизни. Двери жизненного успеха распахнуты всем. Нищий эмигрант из Германии Якоб Поппен становится здесь миллионером и бургомистром Амстердама.
Голландия оказывает влияние на культурную жизнь всей Европы. Здесь находит приют великий Р. Декарт, здесь он публикует свою книгу «О методе», которая становится манифестом европейского интеллектуализма на несколько столетий вперед. И даже век спустя многие сочинения Вольтера и энциклопедистов будут печататься здесь, а не в задавленной королевской цензурой Франции…
Есть определенная символичность и в том, что конституционный монарх явится в Англию из Голландии (Вильгельм Третий) и что другой монарх – Петр Алексеевич, прибывший из бесконечно далекой от всяких конституций России, – интуицией гения поймет: будущее – здесь, в этой модели жизни, и влюбится в Голландию со всей неуемной пылкостью и деловитой мечтательностью своей натуры…
Парадокс состоит и в том, что процветания достигает народ не под ласковым небом Италии или на благодатнейших землях Франции, а в краю, мало приспособленном просто даже и для комфортной жизни.
Место для своего уютного «райчика» земного голландцы отвоевывали у моря за пядью пядь и в полной мере осуществили мечту строителей из стихов Маяковского: «Здесь будет город-сад!»
Вот что значит передовые социальные и экономические «технологии»…
И все же, – таким ли уж раем был уклад голландской жизни? Почему те, кто увековечили «золотой век Голландии», зачастую умирали в нищете? После себя Вермеер Дельфтский оставил долгов только булочнику на 600 гульденов, а ведь великий художник, вероятно, ВСЕГДА работал по заказу! Автор блистательной галереи портретов Франс Хальс угас в нищете. А хрестоматийный пример Рембрандта даже и упоминать не хочется…
Конечно, дело было и в том, что художники в Голландии приравнивались к торговцам, – ведь они сами продавали свои полотна. Таким образом, их успех, общественный и материальный, определял спрос. Но голландец того времени предпочитал видеть на полотнах радость жизни, а не ее правду или благородную красоту. «Сделайте мне красиво!» – было его девизом. «Массовый потребитель», естественно, не дотягивал до подлинно высокого и СЕРЬЕЗНОГО искусства…
Голландец 17 столетия – истинный буржуа, а значит, и мещанин, далекий от утонченной духовности. От искусства он ждет развлечения, – так возникает прообраз массовой культуры нашего времени.
Безусловно, этот деловитый, утилитарный подход к жизни выкован самой жизнью, борьбой с морской стихией, с испанскими захватчиками, с конкурентами… В результате возникает модель общества, в котором свободно дышать, – но трудно творить. Взлет голландского искусства четко отмечен рамками 17 столетия, ибо жив еще был созидательный духовный импульс, породивший войну за независимость. Но любопытно: уже в 18 веке голландская культура почти не знает громких имен и теряет своей общеевропейский статус.
на ячейке общества – на семье.
Согласно протестантской традиции, юноша и девушка свободны в своем выборе, а значит, несут всю полноту ответственности за супружескую измену. Муж был вправе убить жену за неверность, а проститутки в сговоре с полицией обирали богатеньких «женатиков», подстраивая с помощью блюстителей порядка «разоблачения» супружеских измен. Впрочем, нужно сказать, что голландские браки были на удивление прочными, – во всяком случае, и вольнолюбивые англичане, и легкомысленные французы, и пылкие итальянцы этому от души изумлялись еще и в 18 веке…
Согласно принятой тогда общественной морали, «жениться и плодиться» обязаны были все граждане. Старого холостяка, которому исполнилось 45 лет, встречали концертом из козлиного блеяния и лязга сковородников. Для выдачи замуж засидевшихся в девках невест существовали специальные агентства.
Любопытен и принятый тогда в Голландии обычай ухаживания за невестой. После положенных знаков внимания со стороны жениха в виде цветов и подарков ему разрешалось… провести ночь на ложе своей невесты, – правда, он должен был лежать рядом с ней поверх одеяла, а девушка, если что, должна была стукнуть каминными щипцами в медный таз, чтобы призвать родителей на защиту своей чести или хотя бы уж «чистой» совести.
Впрочем, добрачные дети при такой практике были нередкими, – главное, чтобы все завершилось «законным порядком»… (см.: П. Зютмор. Жизнь Голландии во времена Рембрандта. – М.: Молодая гвардия, 2001. – С. 156).
Пахнет от него не слишком приятно: личная гигиена не на высоте. Голландцы «вылизывают» свои дома, но себя лишний раз беспокоить водными процедурами остерегаются. Прибавьте сюда запах рыбы (голландцы ее обожают, и часто рыбные чешуйки в изобилии приносят с рынка на своих долгополых плащах и кафтанах). Плюс запах пива со всеми его (пива) естественными для организма последствиями.
Зато голландский дом полон чистоты и уюта, а в садике цветут самые редкие декоративные цветы и кустарники. Скромный на вид горожанин может оказаться купцом – обладателем немалого состояния, капитаном, избороздившим дальние моря и «повидавшим виды», нотариусом или художником. По его одежде определить статус человека довольно трудно. Обращение голландца непринужденно и лишено всяческих церемоний.
Вот замечательный диалог, который так много характеризует в образе жизни голландцев того времени.
« – Добрый день, сосед.
– Тебе того же, сосед.
– Не знаю, можно ли без чинов.
– Валяй, будь, как дома.
– Говорят, сосед, твоя служанка в тягости.
– Что мне до того?
– Но, сосед, поговаривают, что от тебя.
– Что тебе до того?
Затем действующие лица вежливо прощаются, сняв шляпы, и расстаются» (П. Зютмар. – С. 164).
И в самом деле: не пойман – не вор.
– вовсе не скучный обыватель и скопидом. Он весьма любознателен и жизнерадостен. Во всех городах действуют общества любителей изящной словесности. Музыкальная и театральная самодеятельность тоже весьма популярны. Искусство сброшено с пьедестала высокого профессионального служения в приятную для участников, но малопродуктивную трясинку милого времяпрепровождения.
Художники числятся лишь «торговцами», но торговцы вряд когда-либо станут художниками.
И, естественным образом, торжествует посредственность.
Впрочем, быть может, в этом есть своя человечность…
– Екатеринбург: У-Фактория, 2005.
Эрланже Ф. Эпоха дворов и королей. Этикет и нравы в 1558–1715 гг. – Смоленск: Русич, 2005.
Ивонин Ю. Е, Ивонина Л. И. Властители судеб Европы: императоры, короли, министры 16 – 18 вв. – Смоленск: Русич, 2004.