Комедия времен Реставрации
Комедия времен Реставрации была подлинным зеркалом общественного быта тогдашней аристократической Англии. Комедия эта ставила своей задачей изображение жизни, возможно более близкое к действительности. Но ее интересовало немногое: игра мелкого тщеславия и разнузданной похоти составляет едва ли не главное ее содержание. Циническая откровенность комедий Реставрации тесно связана с их антипуританской направленностью. Аффектация и лицемерие кажутся единственным преступлением в глазах комедиографов Реставрации; любой порок в их глазах оправдан, если он не рядится в добродетельную личину. Осмеяние буржуазных семейных добродетелей, сдающих свои позиции под напором аристократического распутства, составляет -- особенно на первых порах -- одну из любимых тем этих писателей.
Реалистическое значение комедии времен Реставрации явно ограничено. Ее общественный кругозор чересчур узок, а идеи -- слишком мелки, чтобы позволить ей выйти за пределы натуралистически грубого "обыгрывания" одних и тех же двусмысленных тем и ситуаций, варьируемых, правда, ее создателями с истинно виртуозным блеском. Само это разнообразие становится под конец монотонным. Безудержное распутство составляет единственное и исключительное содержание жизни в этих комедиях, герои и героини которых, если и прекращают свои любовные шашни и начинают "проповедывать дружбу и вишневую настойку" (как лэди Уишфорт у Конгрива), то лишь потому, что они уже слишком стары, чтобы "производить потомство".
"Об искусственной комедии прошлого столетия" романтик Чарльз Лэм подчеркнул эту условность и искусственность комедий Реставрации, восхищавших его, впрочем, своим литературным блеском. "Эта игра остроумной фантазии, -- писал Лэм, -- никогда не сочеталась в моем представлении с выводами, которые были бы приложимы к реальной жизни. Это -- свой особый мир, почти как в сказке... Фэйноллы и Мирабели, Дориманты и лэди Тачвуд, в своей области, не оскорбляют моего нравственного чувства: они даже не задевают его. Они -- в своей стихии. Они не нарушают никаких законов или велений совести,-- они им неведомы. Они удалились из христианского мира в страну адюльтера, в Утопию галантности, где долг заключается в наслаждении, а нравственность -- в полной свободе. Это чисто условное состояние, не имеющее ни малейшего отношения к миру действительности... В переводе на язык реальной жизни драматические персонажи Конгрива и его друга Уичерли оказываются развратниками и распутницами, а безраздельное стремление к незаконному наслаждению -- единственным делом их краткого существования. Они не признают никаких иных стимулов действия или возможных мотивов поведения... Но мы неправы, переводя их на язык реальной жизни. Эти люди живут в состоянии хаоса. Их нельзя судить по нашим правилам. Они не оскорбляют своим поведением священных учреждений, -- ибо их нет у них. Они не нарушают семейного покоя, -- ибо у них нет семейных уз. Они не оскверняют чистоты брачного ложа, -- ибо у них ее не существует... Глубокое чувство и брачная верность не растут на этой земле. Здесь нет ни добра, ни зла, ни благодарности, ни ее противоположности; ни прав, ни долга; ни отцовства, ни сыновней любви. Что Добродетели до того, похитит ли мисс Марту сэр Саймон или Дэппервит, и кто отец детей лорда Фроса или сэра Поля Плайанта?".
Технически комедии Реставрации сделаны превосходно.
Авторы их умели не без успеха подражать Мольеру, хотя им были совершенно чужды его гуманистические идеалы и его великолепный реализм. Гораздо ближе им были такие английские мастера, как Флетчер, Шерли и другие поздние представители ренессансной комедии, прельщавшие их своим легким отношением к жизни. Следуя драматургическим приемам Мольера, комедиографы Реставрации освобождали себя от всяких моральных обязательств.
Зачинателями комедии Реставрации были Джордж Этеридж (Sir George Etherege, 1635?--1691), Томас Шэдуэль (Thomas Shadwell, 1642?--1692), Чарльз Седли (Sir Charles Sedley, 1639?--1701), Афра Бен и Вильям Уичерли (William Wycherley, 1640?-- 1716). Позднее к ним присоединился самый талантливый из них, Вильям Конгрив (William Congreve, 1670--1729), первая комедия которого была поставлена через пять лет после революции 1688 г. Все это были люди приблизительно одного круга, близко общавшиеся с представителями аристократии, разделявшие с ними цинично-легкомысленное отношение к жизни, аморальность и нигилизм.
Этеридж был завсегдатаем аристократического кружка Рочестера и принимал участие во всех скандалах и бесчинствах, которые тот устраивал. Успехи в свете никогда ему не изменяли. Он был возлюбленным лучшей актрисы своего времени -- миссис Барри, занимал высокие дипломатические посты за границей, женился на очень богатой женщине, а жизнь кончил тем, что разбился, упав в пьяном виде с лестницы. Седли, е го приятель, занимал, пожалуй, еще более высокое положение в свете. Он был близок к королю, очень хорошо умел устраивать свои дела, но жизнь вел такую же безобразную. Уичерли своей наружностью прельстил королевскую фаворитку герцогиню Кливленд и этим путем проник в среду высшей аристократии. Он тоже дружил с Рочестером и Букингемом, несколько раз менял вероисповедание и соперничал в беспутстве с самыми беспутными. Конгрив тоже принадлежал к аристократии и тоже прожигал жизнь в кутежах и разгуле.
"Мак-Флекко" по заслугам. Драйден заклеймил и его писания и его поведение одинаково беспощадно.
Хронология комедий этих писателей не очень тверда. Однако родоначальником их надо признать, повидимому, Этериджа. Его "Смехотворная месть" (The Comical Revenge, etc.) написана героическим стихом и поставлена в 1664 г. Две другие комедии, в прозе, появились с большими промежутками: в 1668 г. -- "Она бы хотела, если бы могла" (She would if She could), в 1676 г. -- "Поклонник моды" (The Man of Mode, etc.). Все три комедии блистают тем чудесным диалогом, который был подхвачен и доведен до художественного совершенства Конгривом, Шериданом, Уайльдом. Композиция пьесы слабая; образы, в сущности говоря, сводятся к двум: к мужчине, который гоняется за удовольствиями, и к женщине, занятие которой -- интриги и любовь.
Седли в своих комедиях "Парк Мюльберн" (The Mulberry Garden, 1668*) и "Белламира" (Beliamjra, or the Mistress, 1687*) обращал больше внимания на композиционную сторону и на технику. Его диалог не обладает таким блеском, как диалог Этериджа, но он ровнее и литературнее. Недаром автор тщательно изучал Мольера. Содержание на том же уровне, что и у Этериджа: картины бесшабашных аристократических нравов.
Как писательница, Афра Бен, быть может, выше, чем оба предыдущих. Истинную меру своего таланта она показала в прекрасном романе "Оруноко". Ее образцами были эпигоны дореволюционной комедии, главным образом Мидльтон и Мэссинджер. Такие ее комедии, как "Голландский любовник" (The Dutch Lover, февр. 1672--1673*), "Распутница" (The Debauchee, etc., февр. 1676--1677*), "Городской франт" (The Town-Fopp, etc., 1676*) изображают ту же разнузданную жизнь аристократов, пожалуй, с еще большим бесстыдством, чем это делают Этеридж и Седли.
Уичерли написал четыре комедии: "Любовь в лесу" (Love in a Wood, etc., 1671*), "Танцевальный учитель-джентльмен" (The Gentleman Dancing Master, янв. 1671--1672*), "Деревенская жена" (The Country Wife, янв. 1674--1675*) и "Прямодушный (The Plain Dealer, 1676*). Уичерли долго жил во Франции и поэтому имел возможность присмотреться к драматургической технике Мольера. Она оказала на него заметное влияние. Но сердцевину мольеровского творчества он не понял и едва ли стремился понять. Излагать содержание его комедий можно лишь в самых общих чертах, ибо малейшее углубление в детали превратит изложение в ряд непристойных сцен. Первая -- "Любовь в лесу" -- по сюжету повторяет "Парк Мюльбери" Седли: фейерверк легких знакомств, мимолетных связей, грубых интриг, нечистоплотных отношений. В "Танцовальном учителе" изображено, как некий джентльмен, застигнутый в момент, не очень для него удобный, выдал себя за учителя танцев. "Деревенская жена" воскрешает ситуацию теренциева "Евнуха": молодой человек выдает себя за кастрата, чтобы без помехи соблазнять жен поверивших ему простаков. "Прямодушный",-- лучшая из всех комедий Уичерли,-- построена на мотивах "Мизантропа", но подражание ограничилось внешней рамкой. Суровый мольеровский протест против современного общества исчез, чтобы дать место циническому изображению нарочито грубых нравов. Персонажи Уичерли говорят таким площадным языком, ведут себя до такой степени непозволительно, что в наше время эту комедию неприятно читать.
поднимаются над уровнем своих героев. В их ярких, натуралистических комедиях нет ни одной сатирической ноты. Уичерли изображает современную жизнь с такой же цинической откровенностью, как и другие, но в его изображении иной раз явственно слышится сатира. Ларошфуко недаром был его любимым писателем.,
Конгрив пошел в этом направлении еще дальше. Он испробовал свои силы в самых различных областях литературы: написал роман "Незнакомка" (Incognita, etc., 1692) и трагедию "Невеста в трауре" (The Mourning Bride, 1697*); писал стихи и литературные трактаты, среди которых интересен "Опыт об остроумии и юморе". Но имя его принадлежит по праву истории комедийного жанра. Хотя Конгрив начал писать уже после революции 1688 г., все, что им написано, держится корнями во вкусах и нравах времен Реставрации. Он тоже следует за Мольером и английским мастером Беном Джонсоном, родственным мольерову гению. Из древних Конгрив почитал Менандра и Теренция, и нет ничего удивительного, что некоторые приемы этих великих изобразителей быта мы встречаем в его комедиях.
Конгрив великолепно умеет наблюдать жизнь и не в пример Этериджу и Уичерли не идет покорно за фактами, а подчиняет их своей творческой воле. Поэтому его комедии не в. такой мере страдают от натурализма, как комедии Реставрации. Четыре его пьесы: "Старый холостяк" (The Old Batchelor, янв. 1692--1693*), "Двоедушный (The Double Dealer, 1693*), "Любовь за любовь" (Love for Love, 1695") и "Пути светской жизни" (The Way cf the World, март 1699--1700*) принадлежат к лучшим сбразиам английской комедии вообще. Моральный уровень героев, правда, почти так же невысок, как и в комедиях времен Реставрации, и Конгрив этого не скрывает. Когда его упрекали в том, что из четырех женщин, выведенных в "Двоедушном", три -- развратницы, он отвечал, что не его вина, если три четверти женского пола порочны.
Комедии Конгрива написаны с очень большим мастерством. Интриги, ситуации, диалог -- все блестяще. Действие развертывается естественно и убедительно, весело и непринужденно. Пикировки действующих лиц заставляют иной раз вспомнить такие образцы, как Беатриче и Бенедикт. Но главное отличие комедий Конгрива от комедий его предшественников -- в том, что он рисует жизнь реалистически и что его действующие лица -- живые люди. Имена некоторых из них до сих пор остаются нарицательными. Таковы, например, миссис Милламент и ее поклонник Мирабель ("Пути светской жизни").
Конгрив не только видит насквозь своих персонажей, он не только способен сатирически отнестись к ним. Он уже строит свои пьесы так, что читатель и зритель воспринимает их как комедии нравов, продиктованные определенными взглядами на жизнь. Это -- большой шаг вперед в развитии английской комедии конца XVII и начала XVIII века. Слава Конгрива к началу XVIII века выходила за пределы его родины. Вольтер поспешил познакомиться с ним по приезде в Англию.
меняется.
Творчество Конгрива было самым ярким явлением послереставрационной драматургии. Трагедия после "славной революции" должна была надолго если не умереть, то впасть в летаргию. Кого могло интересовать в эти прозаические времена кипение трагедийных страстей? Но и комедия принуждена была с трудом отвоевывать себе право на существование. Буржуазные круги все более настоятельно требовали реформы театра. Буржуазная критика с новоявленным пуританским рвением ополчилась против комедии Реставрации. Одним из самых ярких явлений такого рода была в эту пору книга Джереми Колльера (Jeremy Collier, 1650--1726) "Краткий очерк безнравственности и нечестивости английской сцены" (A Short View of the Immorality and Profanity of the English Stage, 1698). Хотя Колльер был ярым сторонником Стюартов, выступал в защиту изгнанного Якова II и был даже причастен к заговору против Вильгельма, он тем не менее выступил ревностным противником драматургии годов Реставрации.
В своей книге Колльер обличает "распущенность" театра, его "кощунство", "насмешки над духовенством", "безнравственность, поощряемую сценой", критикует несколько пьес, которые, по его мнению, представляют типичные примеры того, что он разоблачает. В заключительной главе Колльер разбирает "взгляд язычества, церкви и государства на театр". Вывод из всего памфлета таков: "Ничто не может быть вреднее, чем театр, для благочестия и религии. Театр покровительствует таким страстям и награждает такие пороки, которые противны разуму". На основании всех этих рассуждекий Колльер настойчиво требует реформы театра.
Книга Колльера вызвала, разумеется, множество возражений, в том числе и со стороны драматургов. Тем не менее, она не только произвела сильное впечатление, но и привела к практическим последствиям. Взгляды Колльера и его единомышленников встречали поддержку у нового зрителя, определявшего успех или неуспех любой пьесы. Теперь светские щеголи в партере и светские дамы в ложах уже не были единственными посетителями театров, как в годы Реставрации. В театре появились зрители-буржуа. На галлерее, раньше целиком отданной многочисленной дворянской челяди, теперь, расталкивая ее все более и более энергично, размещались ремесленники и торговцы. Вся эта новая публика умела очень решительно выражать свое мнение.
1678--1707) должны были внести в свое творчество некоторые коррективы, подсказанные поворотом общественного мнения. По их творчеству равнялся теперь и Шэдуэль.
"Неисправимый" (The Relapse, etc., 1696*) и "Оскорбленная супруга" (The Provok'd Wife, ч. I, 1696*; ч. II, март 1696--1697*) -- ничем не отличаются от комедий периода Реставрации. К следующим своим комедиям -- "Эзоп"(Aesop, ч. I, 1696) и "Вероломный друг" (The False Friend, февр. 1701--1702*) -- Ванбру должен был предпослать объяснительные прологи. В прологе ко второй пьесе он говорит: "Вы, черствые реформаторы нечестивого века, будьте хоть раз справедливы к нам. Вот мы теперь подчиняемся вашим требованиям, чтобы заслужить вашу благосклонность, и предлагаем вам пьесу, такую нравственную, что даже боимся за ее успех". Эта "нравственная" пьеса обращается за сюжетом к репертуару испанской комедии "плаща и шпаги"; в ней развратник, победоносный герой прежних комедий, терпит в конце заслуженное наказание. Но Ванбру, повидимому, все-таки чувствовал себя выбитым из колеи новыми требованиями к театру. Он решил пойти по линии наименьшего сопротивления: стал переделывать комедии Мольера и Данкура.
Ту же эволюцию претерпел и Фаркер. Первая его пьеса -- "Любовь и бутылка" (Love and a Bottle, 1699*) лучше всего выражает его подлинное направление и, так же как и первые комедии Ванбру, написана в духе драматургии Реставрации. В следующих комедиях он меняет вехи. Это ему удалось не сразу. В пьесе "Верная супружеская пара" (The Constant Couple, etc., 1699*) и ее продолжении -- "Сэр Гарри Вильдер" (Sir Harry Wildair, etc., 1701*) у него то и дело прорываются легкомысленные, часто цинические речи. Комический эффект лучших сцен "Верной супружеской пары" заключается в том, что сэр Гарри Вильдер принимает почтенный семейный дом лэди Дарлинг за публичный дом и соответственно ведет себя с дочерью хозяйки, молоденькой невинной Анжеликой.
Но комедия "Братья-соперники" (The Twin-Rivals, 1702*) уже обнаруживает серьезный поворот. В предисловии к ней автор говорит о том, что существуют проступки, которые достойны кары, но для трагедии они слишком незначительны. Так как их нельзя оставлять безнаказанными, то, очевидно, их надо показывать не в трагедии. Действующие лица в этих случаях слишком мелки для того, чтобы стать трагическими героями. "Что с ними делать? Естественно, они должны стать предметом комедии". Тут уже можно усмотреть первую мысль о новом жанре -- о буржуазной драме.
к драматургии нового типа, развитие которой принадлежит уже истории литературы Просвещения. Комедия времен Реставрации оказала известное влияние на реалистическую литературу английского Просвещения. Фильдинг и Смоллет, Гольдсмит и Шеридан многим обязаны Уичерли, Конгриву, Ванбру и Фаркеру. В первой половине XIX века интерес к комедии Реставрации воскресили романтики -- Лэм, Хэзлит, Ли Гент.
Дживелегов Алексей Карпович