Англия.
Томас Кэмпион (1567-1620). – Почти ровесник Шекспира, его восторженный почитатель и отчасти подражатель, Кэмпион был поэтом и музыкантом – сочетание в ту пору более чем естественное. Он изучал юриспруденцию и медицину, но преуспел лишь в поэзии. Начал писать он еще студентом; его ранние стихи широко ходили в рукописи, а некоторые из них были приписаны Филиппу Сиднею и вошли в одно из «пиратских» изданий «Астрофеля и Сиеллы» - знаменитого сиднеевского стихотворного цикла.
В 1595 г. Кэмпион опубликовал сборник латинских эпиграмм; в 1601 г. Вышла его «Книга песен», в которой он был автором всех текстов и доброй половины нот. К тому времени Кэмпион прославился сольным пением под лютню. В 1602 г. Был опубликован его трактат «Наблюдения над искусством английской поэзии», где он неожиданно выступил против рифмы и акцентного метра (будучи истинным мастером рмфмованного стиха акцентной структуры). Возражал ему сам тогдашний законодатель вкусов Бен Джонсон.
«маску»; в 1613 г. К ней прибавились три новых. При его жизни вышли еще два стихотворных сборника: «Две книги песен» (1613) и «Третья и четвертая книги песен» (1617). Все стихи Кэмпиона были, таким образом, изначально снабжены музыкальным сопровождением: под стать ему их ритмика и лексика.
Кэмпион словно перепевает мотивы английского (и глубже – итальянского) Возрождения на новый лад: они у него становятся печальнее и задумчивее. Его своеобразные ритмические разработки общих, привычных и несколько застоявшихся стихотворных тем и сюжетов были началом того необходимого – и далеко не всегда удачного – обновления, которое поэтическому наследию английского Ренессанса суждено было пережить в XVII веке.
Джон Донн (1572-1631). – Творчество Д. Донна – центральное и определяющее явление английской поэзии XVII века. В нем как бы предуказан и приуготован процесс поэтического развития до конца столетия, до нарочитого отталкивания от поэтики Донна и его эпигонов, провозглашенного Драйденом. Но и Драйден многим ему обязан. Донн окончательно освободил английское стихотворство из-под власти канонов и стереотипов, нередко чужеземных, и создал новую дисциплину стиха, своего рода поэтическую программу самоуглубления, самопознания с помощью искусства слова. Он, однако, отнюдь не «уходил в себя», а обновлял и закреплял связи с миром и людьми, заново, «остраненно» переосмыслял их. Во многих отношениях Донн был достойным младшим современником Шекспира, его продолжателем – в области лирики.
Воспитанный матерью в строго католических понятиях, Донн до конца жизни писал и мыслил с оглядкой на них, даже когда стал лояльным англиканцем, настоятелем собора св. Павла, прославленным проповедником и полемистом. Эта четкость, незыблемость исходных нравственных и метафизических представлений многое объясняет в его поэзии – особенно поэзии последнего периода. Впрочем, поэзия Донна весьма целостна, и ее деление на эротическую и религиозную, на оптимистическую и пессимистическую совершенно не оправдано: перед нами вполне закономерная поэтическая эволюция, перекличка и трансформация тем и образов.
Он был студентом Оксфордского и Кембриджского университетов, изучал право в корпорации Линкольнз-инн и, не став ни законником, ни ученым, отплыл с лордом Эссексом в 1596 г. В военную экспедицию против испанцев.
десяти лет прошло в нищете: Донн с семьей жил подаяниями меценатов, имена которых увековечены в его стихах. По личному настоянию короля Иакова I Донн принял наконец сан священника англиканской церкви. Проповеди его были центральным событием религиозной жизни Англии; в 1621 г. Он стал настоятелем лондонского собора св. Павла; в 1630 г. Стал его епископом, но уже было ясно, что жизнь его на исходе.
Донн не публиковал своих стихов и горько сожалел о двух прорвавшихся в самые трудные годы публикациях («Годовщины» - 1611-1612, одна из которых, «Погребальная элегия», напечатана в нашем томе); перед рукоположением, в 1614 г., он замышлял обнародовать свои «грехи молодости», чтобы впоследствии ему их не вменяли в вину; но, судя по всему, это не осуществилось. Писать стихи он, однако, не переставал – от случая к случаю; давал и переписывать. Самые ранние сохранившиеся списки его стихов относятся ко второй четверти XVII в; первое их собрание вышло посмертно – в1633 г., и в 1669-м печаталось седьмым изданием.
Донн – ведущая фигура общеевропейского литературного маньеризма, но сближение его с такими поэтами, как Дж. Марино и Л. Гонгорра, бесплодно. Он – глава английских «поэтов-метафизиков», как их окрестил через столетие доктор С. Джонсон, несправедливый к Донну и видевший в его стихах засилье поэтического хаоса. Общая идея «метафизической поэзии» - напряжение чувства под знаком разума, устремленного в безграничность и чающего откровения. Именно поэтому поэзия Донна по сути оптимистична: трагедия и безысходность снимаются, и возникает исполненная глубоко потаенного смысла драма человеческой жизни.
– Сочинения «поэта-метафизика» Джорджа Герберта английская критика обычно рассматривает либо в русле «заданий Донна», либо в отвлеченно-религиозном плане. Донна Герберт читал и любил, ему обязан многими поэтическими восторгами, но ни учеником его, ни последователем не был. У Герберта свой путь, и поэзия его – плод насилия религиозного чувства над сопротивляющимся религии сознанием. Его мучительное благочестие глубоко чуждо той благостной самоудовлетворенности, которую ему иной раз приписывают. Его так называемые «религиозные гимны» замечательны именно своей несхожестью с канонами славословия, с тем, что предписано испытывать в данном случае и по данному поводу. Современник Герберта назвал основным свойством его поэзии «пугающую простоту». Так оно и есть.
Жизнь Герберта текла гладко: уэстминстерская школа, кембриджский колледж св. Троицы, степень бакалавра (1612), магистра (1616), сан диакона; в 1630 г. Он стал ректором Бемертона близ Сэйлсбери. Прихожане называли его «святым мистером Гербертом». Он любил и умел играть на лютне; вообще душа его была отдана прежде всего музыке.
Перед смертью он вспомнил об оставляемых – не очень многочисленных – стихах, свидетельствах тяжких борений, и завещал своему душеприказчику издать их, «если он полагает, что от того будет польза какой-нибудь заблудшей душе; если нет, пусть сожжет их».
Сборник под названием «Храм» вышел вскоре после его смерти и поразил современников поэтическим «усилием веры». И совсем уж странной и неожиданной была «огненная четкость» его стиха, воспламенившая многих и многих подражателей. Особенно восхищали – и в XVII, и в XIX, и в XX вв. – гербертовские ритмы: ямб его необычайно разнообразен и гибок. У него происходит некая семантизация ритмики – видимо, самопроизвольная: она поныне составляет предмет тщательного академического изучения. Своеобразно его продолжение «метафизической» линии: Герберт как бы призывает задуматься над исходными посылками всякой поэзии, вдуматься в образы и приемы; и эти медитации вызвали к жизни самые отчаянно-искренние стихи его близких и дальних современников.
– 1674). – Преданнейший их «сынов Бена» - Бена Джонсона, признанного наставника в английской метрике, эллинистских изысках и античной строгости. В области лирической поэзии он превзошел самого Бена: тот предпочитал взваливать на учеников «бремена неудобоносимые» и придирчиво наблюдать, как те с ними справляются. Геррик же поистине принял в сердце античный искус и сумел вживе передать ощущение возрожденческого преображения мира, которое преображает и автора. Это переселение чувств и помыслов в нездешний, блистающий золотыми яблоками сад Гесперид воссоздано у Геррика с изумительной естественностью: недаром его называли «чародеем стиха».
Геррик учился в Кембридже; в 1617 г. Он стал бакалавром, в 1620 – магистром. Годы 1620-1629 он провел в Лондоне, где привык к рассеянному образу жизни и стяжал репутацию «поэта-кавалера» - анакреонтического лирика и мастера эпиграммы ( в античном понимании этого слова). Став священником, Геррик в 1929 г. Получил приход в сельской глуши, на какое-то время приуныл, но затем (он славился легкостью характера) вполне примирился с уединенной жизнью на лоне природы, открывая в ней все новые прелести и описывая их в идиллически-пасторальных стихах. В 1640 г. Объявлялось о предстоящей публикации его сборника стихов под заглавием «Тень возлюбленной»; но вышел он лишь в 1648 г., после того, как Геррик был изгнан из прихода пуританами, и назывался «Геспериды: сочинения светские и божественные». Время было суровое (кончалась гражданская война), и сборник прошел незамеченным; однако многие стихи Геррика порознь разошлись по альманахам и песенникам.
В 1662 г., после реставрации Стюартов, Геррику был возвращен его приход, где он прожил до скончания дней. «Геспериды» остались единственным сборником Геррика; лишь его новонайденный шедевр «Прощание мастера Роберта Геррика с поэзией» свидетельствует о том, что и на склоне лет он не охладел к стихотворству. «Геспериды» - причудливое и прихотливо-контрастное, на первый взгляд беспорядочное, а на самом деле вполне продуманное по композиции собрание стихов – как бы иллюстрация к стихотворению Геррика «Пленительность беспорядка».
«Геспериды» Геррика названы среди ста книг, которые рекомендуется спасти в случае нового всемирного потопа. Это, может быть, и слишком: стихи Геррика не отличаются ни глубиной мысли, ни сложностью чувств; но «Геспериды» - действительно одна из самых светлых и ярких, самозабвенно-поэтических книг английской литературы.
– Как и Роберт Геррик, тоже из «сынов Бэна», тоже «поэт-кавалер», и ему это прозвание как раз по мерке. Учение в Оксфорде впрок ему не пошло, степень бакалавра не пригодилась. Некоторое время он рассеянно изучал право, потом состоял при посольствах в Венеции, в Гааге, в Париже. Свое место в жизни он обрел, став мажордомом короля Карла I, в каковой должности и умер. О его ловкости, остроумии и донжуанстве ходили бесчисленные анекдоты; придворные были благодарными слушателями его элегантных и мелодичных, порой шутливых, изысканно-эротических, иногда изысканно-серьезных и всегда очаровательно гладких и плавных стихов.
Они – вполне в соответствии с наставлениями Бена Джонсона – загримированы под античность; в них царят условные чувства и отношения. Стихи о природе напоминают перечни драгоценных камней и металлов, любовная лирика изящнейшим образом орнаментирована. Кэрью бывает очень точен в описании эмоций, но в самой этой точности есть некая вымученность, что замечали и его современники, даже менее одаренные, чем он. Поэзию его, очень типичную для европейского XVII в., можно определить словами «куртуазное барокко».
«метафизический» настрой и не биение мысли, а донновское остроумие и изобретательность. Иногда он почти имитирует Донна, но имитация эта – на грани пародии.
Стихи Кэрью были собраны и опубликованы спустя год после его смерти, в 1640 г. Он написал также пьесу-«маску» «Британские небеса» (1633).
– По формальным признакам его относят к «поэтам-метафизикам», хотя ни донновской философской проникновенности, ни гербертовской душераздирающей диалектики в его стихах нет. Если поэзия Кэрью – барокко светское, то у Крэшо – барокко религиозное, типичным выражением которго был выспренный мистицизм (современники применяли к его поэзии слова «мистический пламень»).
г. И вскоре после начала гражданской войны (в которой все его симпатии были на стороне роялистов) бежал на континент; там он, по-видимому, и обратился. В 1647 г. Он был приближенным кардинала Палотто; умер папским бенефициарием при усыпальнице в Лоретто.
Первая книга Крэшо – латинские эпиграммы – вышла в 1634 г. Главное его создание – поэтический сборник «Ступени ко храму» (1648), озаглавленный так вслед книге Герберта «Храм». Этот и посмертный сборник Крэшо «Песнь Господу Нашему» (1652) включают всю его англоязычную лирику, по большей части религиозную.
Стремление Крэшо не просто подражать, но прямо-таки уподобиться Герберту – тщетно: религиозные эмоции двух поэтов весьма различны по составу, а в поэтике их еще меньше общего. Крэшо пишет порывисто (иногда – до бессвязности), пышным и цветистым слогом. Подлинное родство у него – с итальянскими маринистами; правда, приема ради приема он чуждается. Патетика его неподдельна: и неуклюжие вычурности соседствуют в его стихах с поразительными поэтическими находками.
– Еще при жизни его обычно сопоставляли с Крэшо ( у того – «мистический пламень», здесь – «мистический свет»). Он тоже «метафизик», тоже экстатический последователь Герберта; но именно экстаз – скорее даже натурфилософский, чем чисто религиозный – и отдаляет Воэна от его учителя, скрытые и не слишком скрытые цитаты из которого то и дело встречаются в его стихах.
Уроженец Уэльса(этим он очень гордился и даже подписывался «Силуриец»: Силурия – римское название Уэльса), Воэн учился в Оксфорде; отец хотел было сделать его правоведом, но помешала гражданская война. Он вернулся в родные места, занялся медициной и стал сельским врачом.
Первый сборник Воэна «Стихи» (1646) был целиком светского содержания. В 1650 м в 1655 гг. вышли две части его главной книги «Кремень искросыплющий» ( Silex Scintillans) – сборника религиозной лирики, вдохновленной восторженным чтением «Храма» Герберта. Последние сорок лет своей жизни Воэн почти ничего не писал.
Мистицизм Воэна был опосредствованным выражением основной идеи его поэзии – гармонии жизни духа с жизнью природы. Условные, «метафизические» приемы стихотворства иногда просто мешают ему, иногда же превращаются во вселенские метафоры, надвременные и надпространственные. Воэн меньше многих современников определен своим временем и замкнут в нем; видимо, этим объясняется то живое и глубокое влияние, которое он оказал на мировосприятие Водсворта.
– 1678). – Последний, едва ли не запоздалый «поэт-метафизик». Но из всей их плеяды он, пожалуй, ближе других стоит к Донну – то есть к исходным заданиям метафизического освоения мировых и вселенских связей, сближения «далековатых понятий», чувственно-рассудочного накала поэтического слова. Он пытался не снять, а обновить характерные, обыгранные у Донна, «метафизические» антиномии: «созерцание-действие», «природа-цивилизация», «власть-справедливость», «духовное-телесное» и т. д. Наградой за самостоятельный подход к делу была необычайная свежесть поэтического мировосприятия, особенно ярко сказавшаяся в натурфилософских медитациях Марвелла. Все это относится главным образом к его ранней лирике: индивидуальная поэтическая эволюция привела Марвелла от маньеризма к классицизму. Залогом такой эволюции было изначальное стремление Марвелла к упрощению стиха, экономии формальных средств; так, он почти неизменно пользуется смежной рифмой («героическим куплетом»); значение строфической организации стиха понижается.
Марвелл окончил школу в Гуле и Кембриджский университет; в 1639 г. Получил степень бакалавра; служил клерком, затем был домашним учителем дочери генерала-республиканца Фэрфакса (многие его стихи о природе чвно вдохновлены впечатлениями йоркширской усадьбы Фэрфаксов, славной своими роскошными садами). В 1657 г. Он стал помощником Мильтона, тогдашнего латинского секретаря правительства Кромвеля; в 1659 г. Был избран в парламент, членом которого остался и после реставрации Стюартов, до самой своей смерти – по некоторым данным, насильственной. Марвелл оставил немало хлестких злободневно-сатирических стихов, стяжавших ему славу опасного остроумца и непримиримого врага Карла II,. Они интересны скорее как документ эпохи: хрестоматийно-поэтическая репутация Марвелла основана исключительно на его стихах 1640-1650хгг. Собрание стихотворений Марвелла !Разные стихи» вышло посмертно, в 1681 г.
Сэмюэл Батлер (1612-1680). – Крупнейший английский сатирический поэт времен реставрации. Прочным основанием сатиры послужил обширный жизненный опыт Батлера, фермерского сына, эрудита-самоучки, перебравшего немало профессий ( писец, судейский клерк, управляющий и т. д.) и выступившего с первой частью своего основного произведения – ирои-комической поэмы «Гудибрас» - пятидесяти с лишним лет от роду, в 1663 г.
«Гудибрасе» Батлер огулом осмеивал пуританство и кромвелевские времена – и удостоился королевского одобрения и денежной награды. Однако, когда улеглись восторги перед остроумием автора, стало очевидно, что его желчный скепсис подрывает также и основы реставрированной монархии, вообще – что автор очень мрачный и презрительный шутник, а презрение его не знает границ и не ведает авторитетов. Батлера приблизили ко двору и не понимали, что с ним делать: меценаты опасливо сторонились его. Придворное существование Батлера – это история лишений и разочарований. И саркастических размышлений, отразившихся в сатирах и сконцентрированных в «Разных мыслях»- собрании проникнутых вселенским скепсисом эпиграмм, полностью изданном лишь в 1759 г.
Поэзия Батлера носит своеобразный отпечаток влияния «метафизической школы»; отсюда причудливость и универсальность, гротескность его иронии. Его резкое- по мнению Вольтера, преизбыточное – остроумие, его жестокий, опредмечивающий смех во многом предвосхитили приемы стихотворной ( и не только стихотворной) сатиры Свифта, настольной книгой которого был «Гудибрас»,
Джон Драйден (1631-1700). – Творчество Джона Драйдена – поэта, драматурга и критика, литературного диктатора последней трети XVII в. – знаменует наступление в английской литературе эпохи классицизма. Однако сам Драйден – фигура переходная: он стремится не столько отойти от заветов Ренессанса и маньеризма, сколько упорядочить их наследие, по-новому использовать их достижения, особенно в области поэтической выразительности. Джонсон ( с некоторой поправкой на Шекспира) оставался для него высшим авторитетом: Драйден объявлял позволительным и даже необходимым сочетание – правда, не смешение – трагического и комического, низкого и высокого, фантастического и обыденного, величественной образности и разговорной – правда, очищено-разговорной – речи. Таким образом, он предвосхитил специфику английского классицизма, куда менее ригористически-нормативного, нежели французский.
Драйден окончил Кембридж и избрал литературную, по преимуществу драматургическую, карьеру с ее опасностями и превратностями – тем более бурными, что он был непременным участником всех литературных, политических и религиозных распрей. Из поклонника Кромвеля (может быть, и неискреннего) он стал одописцем Стюартов, из англиканца (чересчур, впрочем, ревностного) – католиком и в эпоху Реставрации достиг высших успехов : сделался первым английским поэтом-лауреатом, первым придворным драматургом, первым официальным историографом. Когда на престол в 1688 г. Вступила ганноверская династия, Драйден отказался ее признать и последние десять лет жизни прожил в нужде, хотя литературного авторитета и не утратил.
неудобочитаемыми его монументальные апологетические поэмы: «Авессалом и Ахитофель» (1682), и другие – хотя и в них встречаются великолепные стихотворные пассажи.
Т. -С. Элиот назвал Драйдена «мастером презрения»; это его мастерство в полной мере сказалось в сатирической поэме «Мак-Флекно». Но разработка приемов стихотворной пародии – лишь частный, пусть и немаловажный, аспект поэтического мастерства Драйдена, придавшего английскому стиху «небывалую прежде гибкость и выразительность» (А. К. Дживелегов. История английской литературы, т. I, вып. 2, с. 245.).