ЧЕЛОВЕК
Что развивается в трагедии? Какова цель ее? Человек и народ. Судьба человеческая, судьба народная. Вот почему Шекспир велик.
Пушкин
Шекспир это пророк, посланный Богом, чтобы возвестить нам тайну, о человеке, души человеческой.
Достоевский
В драмах Шекспира начало и конец всему - человек.
Аникст
Шекспир уловил то подспудное, невысказанное и задолго до Свифта "возвестил нам тайну о человеке" - ту тайну, которую позже и с еще большей глубиной постигли Достоевский, Кафка и Джойс. Человеческие фикции знатока человеческого сердца и отношений между людьми - это глубина человеческой достоверности, человеческой многозначности, беспощадность человеческой правды. Человечность Шекспира - живость его героев.
Достаточно только вспомнить этого глупого старика Лира, большого ребенка Отелло, упрямого и гордого школьника Кориолана, слабого Гамлета, с его коротким дыханием и тучностью, эпилептика Цезаря, глухого на одно ухо, суеверного, тщеславного, непоследовательного и, несмотря на это, обладающего несомненным величием.
Человечность - не только слабость, но еще непоследовательность, немотивированность, противоречивость, амбивалентность. Таковы все герои Шекспира - от Гамлета "в хаки" до музыкального Калибана.
Формула человековедения Шекспира - "нет в мире виноватых" (как, впрочем, и невиновных). У него редки герои, не вызывающие сочувствия. Покаяние и искупление играют если не определяющую, то значительную роль. В "Генрихе V" король говорит: "Некоторая часть добра есть в дурных вещах, людям надо внимательно извлечь ее". А старик в "Макбете" идет дальше: "сделать добро из зла и друзей из врагов".
Шекспир - мастер человеческих темпераментов и человеческих страстей. "Шекспир - темперамент самый сильный, на какой человеческий организм способен". Без сильных страстей Шекспира не существует. Страсти человека - сильнее Рима и всех земных царств. Объясняясь Клеопатре в любви, Антоний говорит:
Пусть в Тибре сгинет Рим
И рухнут своды вековой державы!
Мое раздолье здесь. Все царства - прах.
Земной навоз - заслуженная пища
Зверям и людям. Жизни высота
Вот в этом. (Обнимает Клеопатру.)
То есть в смелости и страсти.
А в них - я это кровью докажу -
Нам равных нет.
Даже природные стихии Шекспиром очеловечены: символы разбушевавшейся природы переплетены с разгулом человеческой страсти.
Сравнивая Шекспира и Леонардо да Винчи, имярек говорил о двух зрениях - духовном и физическом, нутре человека и его внешней форме.
Могучий творец человеческих характеров, он переоценивал сознание и особенно осознание человеком собственных поступков. Гамлет, Макбет и Лир выкладывают нам все, что они знают о себе, и если мы угадываем в них много, чего они сами о себе не знают, то это уже заслуга не Шекспира, а Фрейда, Юнга или Фромма, научивших нас разрушать интимность.
Жизнь - это сказка, рассказанная идиотом, сказка, полная смятения и ярости и лишенная всякого смысла. Это говорит Потрясающий Копьем устами Макбета. А в "Юлии Цезаре" над телом убитого императора он говорит: Возмущенная природа может воскликнуть: "Это был человек! Когда же придет другой?" Нет, решительно, у Англии был поэт, и мы зовем его Шекспиром, хотя и не знаем, откликался ли он на это имя.
Вслед за Данте Шекспир повернул глаза "вовнутрь" человека. На это впервые обратил внимание Гете. У Шекспира важен не внешний антураж, а именно "невидимое" и "бестелесное" - внутренняя суть человека, постигаемая не столько рассудком, сколько интуицией.
Согласно свидетельствам профессиональных психологов, Шекспир был бессознательным бихевиористом: он знал тончайшие особенности и мотивы человеческого поведения - задолго до того, как они стали известны науке.
Главное в человеке - личностное начало, духовность. Вклад Шекспира в мировую культуру - демонстрация развитой человеческой личности. Личностное начало само по себе не есть добро или зло: из личностей выходят и Гамлеты, и Тимоны, и Кориоланы, и Ричарды...
Интернациональность Шекспира не в том, что он включил в круг своего творчества все страны Европы - от Португалии до Татарии, но в том, что его герои все - человечны.
Важнейший элемент поэтической мысли Лебедя Эйвона - неувядаемая живость, вечность, непреходимость, всечеловечность. Это прежде всего относится к описанию человеческих качеств, не знающих времени и места.
Тупой разгул на запад и восток
Позорит нас среди других народов:
Нас называют пьяницами, клички
Дают нам свинские; да ведь и вправду -
Он наши высочайшие дела
Лишает самой сердцевины славы.
Бывает и с отдельными людьми,
Что если есть у них порок врожденный -
В чем нет вины, затем что естество
Своих истоков избирать не может, -
Иль перевес какого-нибудь свойства,
Сносящий прочь все крепости рассудка,
Или привычка слишком быть усердным
В старанье нравиться, то в этих людях,
Отмеченных хотя б одним изъяном,
Пятном природы иль клеймом судьбы,
Все их достоинства - пусть нет им счета
И пусть они, как совершенство, чисты, -
По мненью прочих, этим недостатком
Уже погублены: крупица зла
Все доброе проникнет подозреньем
И обесславит.
Вечная тема "Гамлета", делающая его вечно злободневным, - торжество слепой силы зла.
При дворе задают тон такие ничтожные болтуны, как Полоний, процветают еще более ничтожные людишки, как Озрик; здесь с распростертыми объятиями встречают Розенкранца и Гильденстерна, всегда готовых предать друга, а такие ограниченные и неуравновешенные натуры, как Лаэрт, легко становятся орудиями преступлений. Теме господства зла в обществе, начатой еще в первом монологе Гамлета (мир - "это неполотый сад, который растет в семя. Лишь то, что по природе своей отвратительно и грубо, владеет им"), подведен итог в монологе "Быть или не быть". Говоря о "Бичах и насмешках жизни", Гамлет раздвигает рамки непосредственно изображаемого в пьесе и упоминает "несправедливости угнетателя, презрение гордеца, боль отвергнутой любви, проволочку в судах, наглость чиновников и удары, которые терпеливое достоинство получает от недостойных".
Люди во главе государства олицетворяют собой единство человеческого и государственного организма. В шекспировской трагедии они изображены как заживо разлагающиеся и обреченные. Клавдий - тайный братоубийца, узурпатор и кровосмеситель - добился всего, чего хотел.
Уже в ранних хрониках, написанных молодым Уильямом, идет беспощадная война всех против всех. "Генрих VI" и "Ричард III" - не направлены против Макиавелли, а являются иллюстрациями к "Государю".
В дотрагический период следовать природе означало у Шекспира служить добру. В трагический пери - од это означает поддаться самым низменным инстинктам. Гамлет упрекает мать за то, что похоть в ней оказалась сильнее памяти о возвышенной любви ее мужа.
Полный разгул низменной природы мы видим в "Короле Лире". Гонерилья и Регана, Эдмунд и Корнуол - все повинуются своей природе - инстинкту, "аппетитам", как говорили тогда: дурное в них не просто страсти, а побуждения, проистекающие из той "природы", которая не признает ни долга, ни закона, ни морали.
Fair is foul, and foul is fair: прекрасное - гнило, а гнилое - прекрасно. Грани добра и зла нет. Троил не знает, где кончается Крессида - ангел и начинается Крессида - похотливая дьяволица. Он не знает, в чем сущность человека, изменчивого как Протей.
Совесть? А что это? Мозоль? Так я хромал бы... - заявляет Антонио в "Буре".
Таков уж от природы человек;
Потоком бедствий всяческих гонимый,
Не может быть он счастлив без того,
Чтоб к ближнему не проявить презренье.
"Краса вселенной", "венец всего живущего" оказался скопищем пороков. Жадность, честолюбие, сладострастие, желание превосходства над другими, деспотизм по отношению к неудачливым, к беднякам, ложь, измена, неблагодарность - все это предстает в трагедиях Шекспира в самых разнообразных проявлениях. Отношения между людьми, изображенные в них, подтверждают ужасающий вывод Тимона:
Нет ничего прямого
В проклятых человеческих натурах,
За исключеньем подлости прямой.
что предпочитали надевать маску равнодушия, чтоб их не заподозрили в сем пороке.
Тимон любил человечество, отдал ему все, что имел, но когда попал в затруднительное положение, никто не поспешил ему на помощь. В отличие от Алкивиада, Тимон - не мститель, а ушедший в схиму мизантроп. Алкивиад же - макиавеллист, поэтому чернь преклоняется пред ним. Тимон - мыслитель, поэтому чернь видит в нем безумца.
Как в эпосе или мифе, у Шекспира большинство убийств происходит в семье: "семья как бы стягивает внутри себя противоречия мира". История короля Лира - не история обновления семьи, а история человеческих отношений, миф об истории человечества.
Драмы Шекспира монументальны, ибо мифологичны. А монументальность мифа, в отличие от монументальности эпоса, - это монументальность человеческих глубин, монументальность вечности.
их внутренней сути, с просвещением слабо связанной. Дело в количестве духа, которого всегда недостает и который сам бездуховен...