Литература Китая
Литература в Китае родилась не как чисто эстетическое явление, а как непременная составная часть практической деятельности. Самыми ранними письменными текстами на китайском языке были гадательные надписи, выцарапанные на черепашьем панцире или лопатке барана. Впоследствии материалом для надписей стала служить бронза: на огромных ритуальных сосудах по поручению древних царей делались дарственные или иные надписи. С начала 1 тыс. до н.э. китайцы стали использовать для письма бамбуковые планки. На каждой такой дощечке помещалось примерно по 40 иероглифов (слов). Планки нанизывали на веревку и соединяли в связки. Поэтому даже небольшая книга могла занимать несколько возов. С 3 в. до н.э. китайцы стали употреблять для письма шелк. Дороговизна этого материала привела в начале нашей эры к изобретению бумаги, в результате чего и появилась возможность широкого распространения письменного слова.
На протяжении всего периода древности (по начало 3 в.н.э.) искусство слова в Древнем Китае было неразделимо с конфуцианством. Словесность понималась как вся сумма письменных памятников, наследие древних мудрецов.
В середине 1 в.н.э. китайский историк и библиограф Бань Гу (32 – 92 гг.) составляет «Историю династии Хань», где отводит место и специальное «Описание искусств и словесности», в котором перечислил 596 сочинений, расскласифицировав их по разделам: канонические книги, произведения философов, стихи-ни и поэмы-фу, трактаты по военной науке, сочинения по астрологии и медицинские книги. Надо отметить, что в те времена сочинения любого характера считались составными частями письменной литературы. Художественная литература не была еще выделена и противопоставлена другим видам словесности, преследовавшим прикладные цели, вроде медицинских или военных трактатов. А, с другой стороны, древние трактаты по различным отраслям знаний писались отточенным, выразительным языком, подлежали литературной, стилистической отделке, нередко и ритмизации.
Так как при Бань Гу конфуцианство уже было провозглашено официальной государственной идеологией, естественно, что первое место в своем перечне древний историограф отводит сочинениям конфуцианского канона («Книга перемен», «Книга истории», «Книга песен», «Книга ритуала», «Записки о музыке», знаменитая летопись царства Лу «Весны и Осени» – создание или редактирование которых в текстах приписывалось Конфуцию). Из этих сочинений, составивших основу конфуцианского учения и бывших в Китае на протяжении веков обязательным минимумом каждого образованного человека, для развития литературы художественной первостепенное значение имела «Книга песен» («Шицзин»). Этот поэтический свод, состоящий из 4 разделов («Нравы царств», «Малые оды», «Великие оды», «Гимны») донес до нас самые различные образцы древнейшей лирической и гимнической поэзии.
Песни, собранные в своде, были созданы в эпоху Чжоу, начавшуюся в 12 в. до н.э., когда Китай представлял собой ряд небольших царств, номинально подчинявшихся чжоускому правителю. Из песен мы узнаем о древних брачных обрядах и о жестоком обычае захоронения живых людей вместе с умершим правителем, представляем заботы земледельцев и беспокойную жизнь приближенных государя, которых за малейшую оплошность либо опоздание во дворец ждет суровое наказание, и похождения бесстрашных охотников, смело вступавших в поединки с тиграми, и печаль одинокой женщины, муж которой ушел в далекий поход. Есть в «Книге песен», особенно в последней ее части, и сравнительно большие произведения ритуального характера, как, например, «Князь просо» – гимн мифическому герою-первопредку, научившему людей сеять злаки. В дошедшем до нас письменном варианте песни представляют собой четырехсложные стихи с постоянной рифмой. «Шицзин» был зачислен в число канонических книг и текст его был по императорскому указанию в 175 г. н.э. вырезан на каменных барабанах, он не затерялся в веках, как это произошло со многими другими древними памятниками.
Наряду с «Книгой песен» из произведений конфуцианского канона бесспорный художественный интерес имеют и знаменитая «Книга истории», и особенно последующая историческая литература, приписанная в библиографическом своде Бань Гу к первой канонизированной летописи «Весны и Осени». Среди древних летописцев особо выделяют Сыма Цяня, автора «Исторических записок». Этот исторический памятник веками поражал своих читателей богатством поэтического языка и стиля, удивительным для древнего писателя проникновением в законы человеческого общества и в судьбы отдельных людей. Люди, оставившие след в истории страны, независимо от своего социального происхождения, были предметом его пристального внимания. Древние философы различных школ и направлений, сановники и полководцы, поэты и шуты-актеры, «мстители» и «Скользкие говоруны» – всем им отвел место в своей огромной книге Сыма Цянь.
Если историческая проза в древнем Китае создала образцы объективно-спокойного описания событий, то совершенно иной тип повествования был создан авторами конфуцианских философских трактатов, начало которым положила вошедшая в конфуцианский канон книга «Беседы и суждения», в которой преобладает диалогическая форма изложения. Беседы учителя Конфуция с учениками и поучительные беседы мудреца с правителями весьма часто включали в себя примеры-притчи как особую форму аргументации того или иного философского положения. Притчи эти были нередко фольклорного происхождения, сохранили для нас отголоски то древней животной сказки, то картины древнего быта китайских царств.
Кроме конфуцианского учения в Китае имела влияние другая философская школа древности – даосизм. В этом направлении была написано «Книга о Пути и Добродетели» – совершенно особый памятник в истории древнекитайской литературы. Это ритмически организованная афористическая проза, на протяжении веков считающаяся непревзойденной по своим художественным достоинствам. (Суетность и иллюзорность человеческого бытия и важность слияния человека с естественной природой.)
в его время жанров: поэм-фу и песен-гэши. Если гэши пелись, то фу скандировались, они писались вроде бы и прозой, но рифмованной, являя собой промежуточное явление между поэзией и прозой. («Традиция гласит: «То, что не поется, а скандируется, называется фу. Тот, кто, поднявшись высоко, может слагать фу, достоин именоваться великим мужем».) Поэмы фу состояли обычно из 3 частей: вступления, собственно описания и завершения. Вступление нередко представляло собой диалог поэта с кем-либо из правителей, в нем высказывалась основная идея поэмы, развиваемая уже во второй части, а в заключении автор давал свое резюме и высказывал свой личный взгляд на описанные события.
Итак, Бань Гу соединил библиографии поэмы-фу и песни-гэши, но ни одного из перечисленных им 28 сборников не дошло до нас. Хотя по названиям мы можем судить, что это были в основном сборники ритуальных песнопений. Песни в Древнем Китае собирались с целью выяснения настроений подданных. Один император учредил даже специальную Музыкальную палату, куда стали стекаться собранные песни.
Итак, в Древнем Китае постепенно зарождались жанры, составившие в средние века изящную бессюжетную прозу. Во времена Бань Гу жанры эти только начинали свою самостоятельную жизнь в литературе. Многие из них в момент своего появления не осознавались в качестве самостоятельной художественной структуры. Так в составе «Исторических записок» Сыма Цянь родился жанр чжуань – жизнеописаний, очень скоро, в 1 в.н.э., осознанный как самостоятельное литературное явление.
В начале н.э. возникли два принципиально важных для развития китайской литературы явления: поэтический цикл «Девятнадцать древних стихотворений» и повествовательная проза.
О «19 древних стихотворениях» на протяжении многих веков высказывались весьма противоречивые суждения. Современные китайские ученые пришли к выводу, что стихи эти были отобраны царевичем Сяо Туном в н.6 в., а созданы в 1-2 вв.н.э. Имена авторов были забыты уже ко времени жизни царевича (т.к. анонимность была характерна для этого периода развития китайской литературы). Стихи эти написаны на традиционные темы тогдашней поэзии: разлука друзей, тоска покинутых или оставленных дома жн, грусть путника, раздумья о жизни и смерти. Стихи эти подчинены одной главной мысли – быстротечности того краткого мига, который отведен человеку. Стихи эти стоят как бы на стыке поэзии народной и авторской. Они написаны явно под влиянием тогдашней народной песни, собиравшейся чиновниками Музыкальной палаты, в них есть целые строки, заимствованные из народных текстов, но в этой поэзии есть уже и авторское начало. Влияние поэтов-литераторов сказалось и на форме стиха. Если современные им народные песни имели строку разной длины, то 19 древних стихотворений фактически начинают в китайской поэзии пятисложный стих (каждая строка состоит из 5 слогов), который на протяжении веков был одним из ведущих размеров в китайской и всей дальневосточной поэзии.
и истории, которые условно могут быть названы древними повестями. И те, и другие своими корнями связаны с историографической прозой. Это прежде всего «Яньский наследник Дань» – история покушения храбреца Цзин Кэ на циньского князя – жестокого тирана, создавшего в 3 в. до н.э. первую китайскую империю. Основное отличие этой повести от официального жизнеописания – в большой повествовательности, введении целого ряда новых эпизодов явно легендарного характера, вроде истории о том, как в ответ на мольбу наследника Даня у ворона побелела голова, а у коня выросли рога, или эпизода о том, как невозмутимый Кэ швырял золотыми слитками в лягушек, или страшной истории о том, как наследник, выражая свое почтение к Кэ, повелел отрубить руки красавице музыкантше, игра которой понравилась герою, и поднести их Кэ.
этот потом, в средние века, многократно будет использоваться дальневосточными новеллистами. Студент сходит в могилу, где вступает в брак с девицей по прозванию Пурпурный Нефрит. Автора интересует здесь не столько судьба героев, сколько само по себе удивительное событие.
Итак, в Древнем Китае была заложена идеологическая основа, на которой развивались средневековое искусство и словесность не только в самом Китае, но и в сопредельных странах Дальнего Востока – Японии, Корее, Вьетнаме (хотя древние фольклорные традиции японцев, китайцев, вьетнамцев и китайцев были весьма различны). Страны эти были связаны огромным китайским влиянием и общей иероглифической традицией. Литературный язык этих государств был един – вэньянь («письменный язык»), человек, знающий вэньянь, мог читать произведения, написанные на нем в любой из этих стран.
В 14-16 вв. появляется литература на языке, близком к разговорной речи. Набирает силу зародившаяся в недалеком прошлом городская повесть. Происходит формирование героической эпопеи («Троецарствие», «Речные заводи»), на которые повлияли две весьма разнородные традиции – исторические летописи и устный профессиональный сказ. Вслед за этим бурно развивается драма. В это время в литературах стран восточноазиатского культурного региона закрепляется специфический круг образов и тем, сближающих поэзию народов этого региона, для которой характерен обобщенный принцип восприятия и изображения окружающей природы, наблюдаемой обычно как бы в состоянии безмятежности и покоя. Такие стихи, как правило, картинны, напоминают пейзажные свитки художников и наполнены идеями о единении человека и природы. Вторая значимая тема – гражданская тема.
В 16 в. в Китае появляется первый бытовой роман «Цзинь, Пин, Мэй».