Итальянская литература
Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона
1
Итальянский язык становится литературным сравнительно поздно (после 1250 г.): другие неолатинские языки обособились раньше почти на два века. Это явление объясняется устойчивостью латинской традиции в Италии. Нигде латынь не была так живуча, нигде она не имела такого широкого применения, как в Италии.
практические руководства к писанию по латыни (Ars dictaminis или Breviarium de dictamine Альбериха с Монте Кассино), обращалось более внимания на выработку стиля и на риторику, чем на грамматическое знание языка. Немецкие латинисты знали язык более отчетливо, тогда как итальянцы довольствовались усвоением его в варварском виде. Этот общеупотребительный латинский язык отразился в целом ряде произведений: стихотворение "О Милане", "Песнь солдат г. Модемы" (924), поэма "На взятие генуэзцами и пизанцами двух сарацинских городов в Африке" (1088), поэма о "Балеарской войне" (1115), "Похвала Бергамо", "Реторомахия" Ансельма Перипатетика, "Жизнь гр. Матильды" († 1115) Домнизона, дидактический трактат: "De diversitate fortunae" Генриха из Септимеллы († 1192).
Живучесть классических воспоминаний и способность их претворяться в новую форму сказались не только в языке. Знаменитый м-рь Монте-Кассино, выстроенный св. Бенедиктом на месте культов Аполлона и Венеры, вблизи Arpinum, родины Цицерона и виллы Тер. Варрона, стал убежищем любителей античной древности. Эту любовь бенедиктинские монахи разносили и в другие страны. Кроме того Италия была полна воспоминаниями о древних, переработанными на христианский лад. Много легенд было связано с остатками древней архитектуры и зодчества. Особенно интересны легенды о язычниках-праведниках: о Катоне, Траяне, Вергилии.
Появление национальной новой литературы задерживалось и тем, что Италия давно и надолго утратила политическое единство, а с ним и национальное самосознание. В XII и XIII вв. в разных местностях Италии стали образовываться независимые литературные центры. Одним из наиболее важных был двор императора Фридриха II Гогенштауфена, жившего то в Палермо, то в Неаполе. Сицилия и южн. Италия представляли в это время сложный конгломерат различных культурных наслоений: греков, арабов и норманнов. Первые, хотя и романизованные еще при Юстиниане (552), обновились новым притоком эллинизма. Под эллинское влияние подпали и лангобарды, сменившие византийцев: лангобард Павел Диакон призывается ко двору Карла Великого как знаток греческого яз. В Х в. здесь сохранилось еще несколько греческих библиотек, в одной из которых был найден Псевдокаллисфенов роман об Александре Вел., ставший главным источником западно-европейских Александрий. Отсюда же была перенесена в Нормандию (на Mont St. Michel) малоазийская легенда об архангеле Михаиле (Monte Gargano). Многие другие жития восточных святых распространились на Запад через посредство южно-итальянских греков.
В XIII в. простой народ в Апулии и Калабрии говорил еще по-гречески; здесь были также греческие м-ри; в Отрантской области настоятелем одного из них был поэт Нектарий († 1235). С IX в. начинается арабское влияние. При дворе Фридриха оно сказалось не только изысканной роскошью и восточными нравами, но и знакомством с арабской образованностью. Еще раньше была переведена с арабского "Оптика" Птолемея; Михаил Скот (род. 1195) впервые познакомил Европу с Аристотелем, переведя его произведения с арабского на латинский; в 1232 г. эти переводы были водворены в итальянские университеты. Много медицинских и математических книг было также переведено с арабского.
Третье влияние в литературном кружке Фридриха было провансальское. Трубадуры Прованса уже давно появились в Италии; их ласкал двор маркгр. Монферратского и графа д'Эсте. После Альбигойской войны особенно много трубадуров нахлынуло в Италию и прочие соседние страны. Разъезжая по белу свету, они нередко вмешивались и в политику: так, Пьер Видаль писал против Генуи и императора, Пейр Гилльэм де Луцерна возбуждал Фридриха против Милана. Приближая к себе трубадуров, Фридрих имел в виду не только литературные, но и политические цели: ему было выгодно поддержать тех трубадуров, которые, раздраженные Альбигойской войной, враждовали с папой, как, напр., Гилльэм Фигейра. Немало было в то время и итальянских трубадуров, писавших по-провансальски: Альберт Маласпина, Ромберто Бивалелло, Феррари, Сорделло, воспетый Данте в "Чистилище". Накопление разнообразных образовательных элементов, по словам А. Н. Веселовского, "должно было сказаться в сферах, доступных их влиянию, сильным брожением освободительной, критической мысли. Глубокие вопросы философского и религиозного сомнения запали в душу Фридриху II; он переписывался о них с арабским ученым Ибн-Сабином... Его идеал — идеал христианского калифата; но его золотые августалы обличают вкус антика, незнакомый северным художникам. Вокруг него собираются поэты, подражатели трубадуров, впервые запевшие на итальянском языке. Это было литературное проявление итальянского самосознания. Фридрих II участвует в его организации и сам слагает песни превыспренней любви.
". Так назыв. "сицилийская школа" И. лирики не блещет оригинальностью. Песни Пьера делла Винья, самого Фридриха, его сына Энцио, Гвидо и Одо делле Колонне, Джакомо Лентини и др. — не более как холодное и рабское подражание поэтам Прованса. Только от стихотворений Джакомо Пульезе и Одо делле Колонне веет жизнью и реальной правдой. Отдельно стоит "Contrasto", Чулло д'Алькамо. Здесь описывается разговор девушки с молодым человеком, добивающимся ее любви; девица старается отклонить ее различными доводами, но дело кончается полной удачей влюбленного (Contrasto и значит диалог, спор). Эта форма, несомненно, народного происхождения, была весьма распространена в средние века; таковы: "Спор зимы и лета", "Спор души с телом", "Спор брюнетки и блондинки", "Легкомысленной и мудрой" и пр. Произведение Чулло отчасти напоминает и старофранцузские пасторали. Оно вызвало много различных толкований: одни склонны видеть в нем чисто народное произведение, остаток самостоятельной И. лирики; другие, напротив, считают его подражательным и принадлежащим "сицилийской школе". Оно написано по-сицилийски, с латинизмами и провансализмами. "Сицилийская школа" подготовила почву к образованию литературного итальянского языка (см.) и выработала основные виды И. лирики: канцону и сонет. Канцона соответствует той же форме во франц. лирике (chanson, пров. canzo). И. канцона с самого начала была такая же, как и у Петрарки, т. е. тогда уже была известна одиннадцати- и семистопная ее форма. Сонет есть, собственно говоря, отрывок канцоны. Провансальцы называли такие пьесы "отрывочными строфами" (coblas esparsas) и часто употребляли их для нравоучительных пьесок. В сицилийской школе эта форма встречается еще редко.
В сев. Италии нельзя назвать такого определенного центра, как на юге. Однако, здесь существовало своеобразное литературное течение, в развитии которого принимали участие Венеция, Падуя, Верона, Болонья и многие ломбардские города. Близость Франции, а может быть, и большой наплыв французских крестоносцев, направлявшихся в Венецию, содействовали распространению здесь франц. литературы. Библиотека св. Марка в Венеции сохранила большое количество франц. рыцарских романов. В 1288 г. в Болонье было запрещено уличным певцам петь франц. песни (chansons de geste). Появились и местные произведения в этом роде: "Entrée de Spagne" и "Prise de Pampelune". Автор большей части первой поэмы называет себя падуанцем; конец первой и вся 2-я написаны Николаем из Вероны. Обе поэмы воспевают мнимое покорение Карлом Вел. Испании; они считаются оригинальными итальянскими. Действие часто переносится в Италию; Роланд оказывается римским консулом, ломбардцы — самым храбрым народом. Обе пьесы написаны на смешанном франко-итальянском наречии; автор, очевидно, хотел писать по-французски, но не всюду сумел. Так же написана и одна версия песни о Роланде в библиотеке св. Марка. Не менее провансальского яз. (langue d'oc) был известен в Италии и сев. -французский (langue d'oil), считавшийся особенно пригодным для повествовательной литературы: Брунетто Латини этим оправдывается в том, что пишет свой "Trésor" по-французски; то же делает и Рустичиано, записавший, со слов Марко Поло, его путешествие. Данте держался того же взгляда. На франко-И. языке, но для И. публики, написаны еще "Бово д'Антона", "Макэр" и "Райяардо и Лезенгрино", романы более народного склада. Франко-И. романы интересны по своей близости к романтике Возрождения (Боярдо, Пульчи, Ариосто), многое заимствовавшей именно из них. Из сев. Италии до нас дошли также религиозно-нравственные произведения по-итальянски. Их авторы: Джирардо Патекио из Кремоны, Пьетро ди Барзеганэ, фра-Джакомино из Вероны и фра-Бонвезин да Рива. Последний писал в народном духе; его произведения пелись на площадях. Светских И. произведений XIII в. до нас не дошло, кроме венецианской песни, оплакивающей милого-крестоносца; она найдена в одном деловом документе.
В средней Италии, в Умбрии, в первой половине XIII в. возникло сильное религиозное возбуждение. Один из главных выразителей его был св. Франциск из Ассизи (1182—1226), основатель нищенствующего ордена (Францисканцев). Его поэма о "Солнце" написана на народном языке. Его ученики установили религиозно-поэтические хождения: они бродили повсюду, распевая свои песни, одетые в рубище, питаясь подаяниями. Первые последователи Франциска писали еще по-латыни; так, Томазу Джелано приписывается знаменитое: "Dies irae, dies illa". Религиозное возбуждение усилилось в 1260 г., под влиянием народных бедствий: явились бичующиеся, флагелланты (Disciplinati di Gesú Cristo). Песни, ими распевавшиеся, назывались laude. Их авторы неизвестны, кроме одного — Фра-Якопоне из Тоди. Его аскетизм доходил до искания всяких бед и невзгод, но не мешал ему сочинять любовные песни. Он писал на народном языке, чуждаясь всякой книжной мудрости, хотя знал по-латыни и был образованный юрист. Его крайние францисканские взгляды заставили его столкнуться с более умеренными элементами этого ордена, тянувшими к папе Бонифацию VIII. Якопоне боролся против папы и сочинял даже сатирические пьесы на него и высшее духовенство. За это он был посажен в тюрьму и отлучен от церкви. Lauda принимала иногда форму плясовой народной песни (ballata), иногда форму спора (души с телом). Эти laude бывали также драматизованы, в Перуджии существовало для них нечто вроде сцены. В них видят ячейку, из которой развился народный театр. В Тоскане, в конце XIII в., появилось множество поэтов, подражателей "сицилийской школы". Многие из них писали одновременно и по-провансальски, и по-итальянски.
Рыцарская лирика, попав в чуждую ей среду городских коммун, стала еще более условной и приобрела чрезмерную вычурность и манерность: искусство сводилось к игре слов и к подыскиванию трудных рифм. Язык стал свободнее от провансализмов и диалектических форм. Из поэтов этой группы, Данте да Майано известен своими тенцонами, которых не знала сицилийская школа. Постепенно из тенцон стали выделять строфы каждого поэта, и таким образом создался сонет. Перу Гвиттоне д'Ареццо принадлежит песнь на битву при Монте Аперто: это одна из первых политических пьес по-итальянски. Гвиттоне писал также множество любовных пьес, вызвавших преувеличенную похвалу Данте. Пьесы Компаньетто да Прато напоминают реалистический колорит фаблио и тот особый тип полународных песней, которые во Франции называются песнями о "неудачно вышедших замуж женщинах".
возвышающее, облагораживающее чувство; было положено начало тому аллегорическому пониманию служения даме, которое у Данте дошло до отожествления Беатриче с теологией. Таким образом родился новый вид поэзии, который Данте назвал "сладостным новым стилем". Любовь к аллегории пришла также из Франции. Это было как раз время появления романа Розы (le Roman de la Rose), изложенного тогда же по-итальянски Дуранте, в 232 сонетах. Под непосредственным влиянием романа Розы писал Брунетто Латини; он составил сначала на франц. языке обширную энциклопедию: "Le Trésor", которая одновременно была изложена в итал. стихах: "Tesoretto". В том же духе сочинения Франческо да Барберино (1264—1348). Франческо долго жил во Франции, познакомился там с Жуанвилем, которого считал образцом рыцарской доблести, хороших манер и даже нравственности, и вернулся на родину восторженным поклонником куртуазных нравов. Его обширная аллегорически-наставительная поэма, писанная то в стихах, то в прозе, называется "Документы любви".
Амура происходил обыкновенно в его замке, первого мая, в присутствии наиболее отличившихся из его свиты. Таким образом, любовь оказалась систематизированной и подчиненной строго разработанному кодексу (Andrea Capellani, "De Amore libri tres", 1892). Произведение Франческо интересно и по многим подробностям о рыцарском обществе Франции, дошедших до нас только через его посредство. Другое произведение того же автора ("Рассуждение о нравах дам") есть нечто вроде Домостроя, в основание которого положены принципы куртуазных отношений. Автор имел перед собой и тут французский образец: "Chastoiemeut des dames", Роберта де Блуа. К этому же типу относится и еще одно произведение: "Интеллигенция". Аллегоризм есть последнее иноземное влияние на И. литературу.
олицетворения Амура; философия болонской школы углубила анализ чувства, перенеся центр тяжести с диалектических тонкостей на психологию, поставив вопрос о "благоустроенном сердце" (cuor gentile), как естественном сосуде любви; разбор разнообразных аффектов любви обогатил поэтический язык новыми выражениями, образными в своей отвлеченности: "духи любви" ответили на все процессы впечатления, увлечения, отчаяния — духи печальные и радостные, бледные и рдеющие стыдом. Таков язык флорентийской поэзии "нового стиля".