Дон Жуан, или Каменный пир (комедия Ж. Б. Мольера)
«Дон Жуан, или Каменный пир» («Don Juan, ou le Festin de pierre», пост. 1665, опубл. 1682) — одна из великих комедий Ж. Б. Мольера.
Дон Жуан (Don Juan, в написании XVII века, использованном Мольером, — Dom Juan) — у Мольера испанский дворянин, сын дона Луиса, муж Эльвиры, брошенной им, хозяин Сганареля.
В начале I действия Сганарель дает уничтожающую характеристику своему господину: «...Дон Жуан — это величайший из всех злодеев, каких когда-либо носила земля, чудовище, собака, дьявол, турок, еретик, который не верит ни в небо, ни в святых, ни в бога, ни в черта, который живет как гнусный скот, как эпикурейская свинья, как настоящий Сарданапал, не желающий слушать христианские поучения и считающий вздором все то, во что верим мы» (Акт I, явл. 1; пер. А. В. Федорова). Появившийся Дон Жуан признается Сганарелю, что не любит более свою жену Эльвиру: «Пусть я связан словом, однако чувство, которое я испытываю к одной красавице, не заставляет меня быть несправедливым к другим: у меня по-прежнему остаются глаза, чтобы замечать достоинства всех прочих, и каждой из них от меня — дань и поклонение, к которым нас обязывает природа. Как бы то ни было, сердце мое не может не принадлежать всему тому, что ласкает взгляд, и едва лишь хорошенькое личико попросит меня отдать ему сердце, я, будь у меня даже десять тысяч сердец, готов отдать их все. В самом деле: зарождающееся влечение таит в себе неизъяснимое очарование, и вся прелесть любви — в переменах» (Акт I, явл. 2). Дон Жуан прибыл в Сицилию, чтобы покорить новую красавицу, похитив ее у жениха во время морской прогулки. Появление Эльвиры вызывает у Дон Жуана досаду. Заявив: «Признаюсь, сударыня, я не обладаю даром притворства, я человек прямодушный» (Акт I, явл. 3), Дон Жуан лицемерно объясняет свое бегство от жены тем, что, похитив ее из монастыря, он совершил грех прелюбодеяния: «Меня охватило раскаяние, мне стало страшно гнева небес» (Акт I, явл. 3). Эльвира оскорблена, она предрекает Дон Жуану небесную кару и обещает отомстить.
хотя он потерпел неудачу с похищением, что встреченная им на берегу крестьянка вознаградила его за все огорчения. Тут он замечает Шарлотту — и его желание получает новое направление. Дон Жуан ухаживает за ней, предлагает стать его женой. Пьеро, пытавшийся вмешаться, получает пощечину. Появление крестьянки Матюрины, на которой Дон Жуан обещал жениться за несколько минут до встречи с Шарлоттой, ставит его в пикантное положение. Но Дон Жуан ловко дурачит обеих, нашептывая каждой из них незаметно для другой, что любит лишь ее (Акт II, явл. 5). Бандит Ла Раме предупреждает Дон Жуана, что его ищут двенадцать всадников. Дон Жуан скрывается, переодевшись в платье Сганареля и предоставив ему сомнительную привилегию щеголять в роскошном наряде хозяина.
В III действии Дон Жуан и Сганарель снова переодеты, но на этот раз хозяин — в крестьянской одежде, а слуга — в одежде доктора, что позволяет завести разговор о медицине (здесь они солидарны в насмешках над врачами), а потом — о боге и дьяволе. Ни в того ни в другого Дон Жуан не верит и даже в «черного монаха», что для Сганареля совсем невероятно: «Я верю, Сганарель, что дважды два — четыре, а дважды четыре — восемь» — вот кредо Дон Жуана (Акт III, явл. 1). Далее следует знаменитая сцена с нищим Франциском, которого Дон Жуан хочет за луидор заставить богохульствовать, и когда тот все же отказывается, отдает ему золотой со словами: «На, возьми, я даю тебе его из человеколюбия» (Акт III, явл. 2). И тут же Мольер начинает новую сцену: «Но что я вижу! На одного напали трое! Силы слишком неравные, я такой низости не потерплю», — восклицает Дон Жуан и бросается на защиту неизвестного ему дворянина от разбойников, которые спасаются бегством. Дворянин никто иной как Дон Карлос. Он и Дон Алонсо — братья Эльвиры, которые разыскивают Дон Жуана, чтобы отомстить за поруганную честь сестры. Появившийся Дон Алонсо узнает Дон Жуана и хочет немедленно расправиться с ним, но Дон Карлос из благодарности за спасение просит его, не отказываясь от мести, отложить ее на один день. Дон Жуан держится достойно, в отличие от Сганареля, трусливо спрятавшегося и затем довольно неловко оправдывающегося: «Я был тут поблизости. Сдается мне, что это платье вроде слабительного: как наденешь его — словно лекарство примешь». Дон Жуан презрительно бросает слуге: «Экая наглость! Прикрывай свою трусость каким-нибудь более пристойным покровом» (Акт III, явл. 6). Дон Жуан и Сганарель заходят в гробницу, где установлена статуя командора, когда-то убитого в этих местах Дон Жуаном. Смеясь над всеми предрассудками, Дон Жуан велит слуге пригласить статую на ужин. Статуя неожиданно кивает в знак согласия, затем еще раз, отвечая на приглашение самого Дон Жуана, не поверившего Сганарелю. «Пойдем отсюда», — говорит потрясенный Дон Жуан. «Вот они, вольнодумцы, которые ни во что не хотят верить!» — дидактически заключает Сганарель (Акт III, явл. 6).
В IV действии Дон Жуан принимает кредитора г-на Диманша, морочит ему голову чрезмерной обходительностью и пустыми вежливыми фразами, а затем выпроваживает, не дав слова сказать о деньгах, за которыми тот пришел. Тем самым Дон Жуан наглядно продемонстрировал то, о чем он говорил Сганарелю накануне этого визита: «Прятаться от кредиторов — это очень плохая политика. Надо же им чем-нибудь отплатить, а я знаю секрет, как отпустить их с чувством удовлетворения, не дав им ни одного дублона» (Акт IV, явл. 2). К Дон Жуану приходит его отец Дон Луис («Куда как хорошо! Только этого недоставало, чтобы довести меня до бешенства!» — восклицает Дон Жуан, Акт IV, явл. 5). Дон Луис осыпает сына упреками: «Что вы сделали для того, чтобы оправдать звание дворянина? (...) Поймите, наконец, что дворянин, ведущий дурную жизнь, — это изверг естества, что добродетель — это первый признак благородства, что именам я придаю куда меньше значения, чем поступкам, и что сына какого-нибудь ключника, если он честный человек, я ставлю выше, чем сына короля, если он живет, как вы». Показной вежливостью Дон Жуан вызывает гнев отца, который уходит с проклятиями, сопровождаемый репликой в спину: «Ах, да умирайте вы поскорее — это лучшее, что вы можете сделать! Каждому свой черед. Меня бесит, когда отцы живут так же долго, как сыновья» (Акт IV, явл. 7). Сганарель осуждает Дона Луиса: «Видана ли такая наглость? Отец является к сыну с выговором, призывает его исправиться, вспомнить о своем происхождении, вести жизнь порядочного человека и говорит еще уйму всяких глупостей в том же роде» — и тут же ругает себя: «Ах, проклятая угодливость, что ты со мной делаешь!» (Акт IV, явл. 7).
вас и попытаться спасти вас от бездны, к которой вы стремитесь», — заклинает Эльвира (Акт IV, явл. 9). Дон Жуан не внемлет ее предостережениям, он замечает слуге: «А знаешь ли, я опять что-то почувствовал к ней, в этом необычном ее виде я нашел особую прелесть: небрежность в уборе, томный взгляд, слезы — все это пробудило во мне остатки угасшего огня», — и требует живее подавать ужин (Акт IV, явл. 10). Смешная сцена ужина, во время которого слуга Ратоген убирает посуду, не давая возможности Сганарелю полакомиться, по контрасту оттеняет сцену появления статуи командора, которая приглашает Дон Жуана на завтрашний ужин. Дон Жуан смело принимает приглашение и велит объятому страхом Сганарелю посветить гостю. «Кто послан небом, тому свет не нужен», — изрекает каменная статуя, удаляясь (Акт IV, явл. 12).
В V действии, которое меньше других актов почти вдвое, события разворачиваются стремительно, приближаясь к роковой для героя развязке. Но Мольер не оставляет желания даже перед концом Дон Жуана показать его с новой стороны: теперь он законченный лицемер, подобный Тартюфу. Обманутый Дон Луис счастлив: сын уверил его в том, что внял голосу неба и готов исправиться. Уверился в этом и Сганарель, который должен был бы лучше знать своего хозяина. Но, услышав из уст обращенного сына фразу об отце: «Черт бы побрал этого дурака!» — слуга в недоумении, неужели чудо со статуей ни в чем не убедило Дон Жуана. «В этом, правда, есть что-то для меня непостижимое», — признается Дон Жуан, но мало об этом заботится, решая более простые проблемы: притворство перед отцом ему нужно для того, чтобы тот стал для него щитом от чужих людей. Не имея возможности показать зрителям «Тартюфа», Мольер в уста Дон Жуана вкладывает слова о проблеме, лежащей в основе запрещенной комедии: «...Лицемерие — модный порок, а все модные пороки сходят за добродетели. Роль человека добрых правил — лучшая из всех ролей, какие только можно сыграть. В наше время лицемерие имеет громадные преимущества. Благодаря этому искусству обман всегда в почете: даже если его раскроют, все равно никто не посмеет сказать против него ни единого слова. (...) От моих милых привычек я не откажусь, но я буду таиться от света и развлекаться потихоньку. А если меня накроют, я палец о палец не ударю: вся шайка вступится за меня и защитит от кого бы то ни было. Словом, это лучший способ делать безнаказанно все, что хочешь» (Акт V, явл. 2).
сбросить маску, и снова видно его вольнодумство и свободолюбие: «Нет, нет, ничто меня не устрашит, я проверю моей шпагой, тело это или дух. (...) Нет, нет, что бы ни случилось, никто не посмеет сказать, что я способен к раскаянию» (Акт V, явл. 5). Появляется статуя командора. Дон Жуан подтвержает готовность прийти к статуе на ужин. Статуя берет Дон Жуана за руку и восклицает: «Дон Жуан! Кто закоснел в грехе, того ожидает страшная смерть; кто отверг небесное милосердие, над тем разразятся громы небесные». — «О небо! Что со мной? Меня сжигает незримый пламень, я больше не в силах его терпеть, все мое тело — как пылающий костер. Ах!» — восклицает Дон Жуан и среди молний и грома проваливается под землю, так и не раскаявшись, а из того места, куда он исчез, вырываются языки пламени (Акт V, явл. 6). Оставшийся на краю разверзшейся бездны Сганарель комично противопоставляет трагедии Дон Жуана свою «трагедию»: «Ах, мое жалованье, мое жалованье! Смерть Дон Жуана всем на руку. Разгневанное небо, попранные законы, соблазненные девушки, опозоренные семьи, оскорбленные родители, погубленные женщины, мужья, доведенные до крайности, — все, все довольны. Не повезло только мне. Мое жалованье, мое жалованье!» (Акт V, явл. 7). Этими причитаниями заканчивается комедия.
Мольер столкновению Дон Жуана и Сганареля, проходящему через все произведение, уделяет основное внимание. Имя Дон Жуана стало нарицательным (во французском языке зафиксировано в 1840-х годах, со времени возобновления представлений мольеровской комедии после запрета 1665 г.) для обозначения ветреника, бросающего соблазненных женщин. Это свойство Дон Жуана в комедии Мольера вытекает из принадлежности к хозяевам жизни, которые убеждены, что им все позволено и которые ни за что не хотят чувствовать своей ответственности. Дон Жуан — эгоист, но он не считает это дурным, потому что эгоизм вполне согласуется с его привилегированным положением в обществе. Портрет аристократа дополняется безбожием, полным презрением к религии. Аристократическому вольномыслию Дон Жуана противопоставляется буржуазное благомыслие Сганареля. На чьей же стороне Мольер? Очевидно, ни на чьей. Если вольномыслие Дон Жуана вызывает симпатию, то это чувство исчезает, когда Дон Жуан прибегает к лицемерию наподобие Тартюфа. Его противник Сганарель, защищающий мораль и религию, труслив, подл, больше всего на свете любит деньги. Поэтому в финале пьесы, которая перерастает из комедии в трагикомедию, обоих героев ждет наказание, соразмерное их характерам: Дон Жуан проваливается в ад, а Сганарель думает о том, что хозяин, проваливаясь в ад, не расплатился с ним. В «Дон Жуане» Мольер больше, чем в других своих великих комедиях, отступает от правил классицизма. Характеры здесь не столь односторонни, а оценка их неоднозначна. Комическое смешивается с трагическим, три единства не соблюдаются. Образ Дон Жуана психологичен, хотя его внутренний мир лишен живого чувства, рационалистичен.
«Мизантроп»). Пьеса прошла 15 раз и была запрещена (возобновлена на французской сцене только в 1841 г.). Но с 1673 г. на парижских сценах ставилась переделка комедии в стихах под тем же заглавием, осуществленная Тома Корнелем.
Первый исполнитель роли Дон Жуана — Лагранж (15.2.1665, Пале-Рояль, Париж). В роли Сганареля выступил Мольер. Среди выдающихся исполнителей роли Дон Жуана — Ж. Вилар, А. П. Ленский.
Текст: Мольер Ж. Б. Собр. соч.: В 2 т. М., 1957. Т. 2.