Филинт (персонаж комедии Ж. Б. Мольера «Мизантроп»)
Филинт (Philinte) — персонаж комедии Ж. Б. Мольера «Мизантроп» (1666), друг Альцеста, влюбленный в Элианту. Комедия начинается спором Филинта и Альцеста, готового разорвать с ним дружбу из-за того, что Филинт был слишком любезен с едва знакомым ему человеком, в чем Альцест усматривает неискренность. Филинт отвечает на упрек: «Вращаясь в обществе, мы данники приличий, / Которых требуют и нравы и обычай» (Акт I, явл. 1; пер. Т. Л. Щепкиной-Куперник). Филинт — сторонник пристойности. Он считает, что Эмилия нелепо кокетлива в ее престарелом возрасте, Дорилас надоел своим хвастовством (внесценические персонажи), но готовность Альцеста высказать им это в лицо считает просто смешным: «Философ! Этот гнев слегка преувеличен, / И приступ мрачности подобный мне комичен»; более того, это общее мнение света: «Ваш гнев, обрушенный на общество, у всех / Без исключения лишь вызывает смех» (Акт I, явл. 1). Филинт придерживается «золотой середины»: «И добродетельным быть надо осторожно; / Излишней строгостью испортить дело можно: / Благоразумие от крайностей бежит / И даже мудрым быть умеренно — велит» (Акт I, явл. 1). Когда-то, считает Филинт, такая строгость была уместна, но нынешняя эпоха не знает совершенства. «За веком мы должны безропотно идти»; «Людей, как есть они, такими я беру; / Терплю безропотно их жалкую игру» (Акт I, явл. 1). Но чуть позже Филинт уже уверяет, что людская подлость, лицемерие, клевета вообще в природе человека, подобно тому как обезьяна хитра, а волк кровожаден. Филинт удивлен, что Альцест столько времени и сил тратит на хулу в адрес своего противника, затеявшего с ним тяжбу, вместо того чтобы заняться существом дела. Еще более удивляет Филинта, что строгий к людям Альцест любит ветреную Селимену — воплощение испорченных нравов века, в то время как к нему благосклонны скромная Арсиноя и искренняя Элианта. Они, особенно последняя, ближе к идеалу Альцеста, чем Селимена. «Да, это часто мне рассудок говорит; / Но над любовью ведь не он, увы, царит», — отвечает Альцест (Акт I, явл. 1). Дискуссию прерывает приход Оронта, который навязывает свою дружбу Альцесту и просит высказаться о его сонете «Надежда». Филинт тоже слушает сонет, хваля каждую строфу. Критика сонета со стороны Альцеста приводит к ссоре, чуть ли не к дуэли, которую предотвращает Филинт. Альцест хочет избавиться от столь неискреннего друга. «Смеетесь? Я от вас ни шагу, милый мой!» – отвечает Филинт (Акт I, явл. 3), заканчивая I действие и своего рода первый раунд дебатов с Альцестом.
Во II действии Филинт присутствует при упражнениях Селимены в злословии, сам при этом воздерживается от осуждения общих знакомых, но и не останавливает поток уничтожающих характеристик. Только Альцесту он возражает, когда тот бросает справедливые упреки Селимене и особенно поддерживающим ее светским гостям: «Но правда ведь и то, мой друг, ваш ум таков — / Всегда протестовать и спорить он готов, / И одинаково, по вашему признанью, / Вы возмущаетесь и похвалой и бранью!» (Акт II, явл. 5).
В следующем акте Филинт не появляется, и третий раунд перенесен в IV действие. Филинт, рассказавший Элианте не без некоторой издевки о том, как судьи с трудом примирили Альцеста и Оронта, слышит от нее признание в нежном чувстве к Альцесту и сам признается в таком же чувстве к ней. Подобно тому, как Элианта не претендует на Альцеста, пока он мечтает о Селимене, Филинт не хочет мешать Элианте надеяться на счастье с Альцестом, пока тот не женится на Селимене, что сделает Элианту свободной. Филинт пытается успокоить Альцеста, получившего доказательства неверности Селимены: «Вы подозрительны бываете подчас, / И ваш ревнивый ум готов принять химеру за...» — Альцест прерывает его: «Сударь, черт возьми! В советах знайте меру» (Акт IV, явл. 2). Стычка так же коротка, как во II действии.
во II и IV актах, отсутствие в III акте). Снова спор поднимается от частностей к высотам философского обобщения. Осудив общество не менее резко, чем Альцест, Филинт делает другие выводы: «Но все ж достаточно ль для нас таких идей, / Чтоб вычеркнуть себя из общества людей?» — и дальше следуют аргументы против такого решения: 1) «Быть может, служат нам людские недостатки, / Чтоб философии в нас развивать зачатки...»; 2) «Когда бы честностью был одарен весь свет / И были все сердца честны и благородны, / То добродетели вам стали б непригодны»; 3) «Все их величье в том,чтоб с пошлостью и злом / Могли встречаться мы с безоблачным челом...» (Акт V, явл. 1). Аргументов слишком много, а значит, настоящих нет, и Альцест резонно прерывает Филинта: «Я знаю, сударь мой, как вы красноречивы, / У вас примерами набита голова. / Но даром тратите и время и слова: / Я все-таки уйду и общество покину; / Так разум мне велит» (Акт V, явл. 1). Филинт под благовидным предлогом уходит. Вскоре он возвращается и присутствует при всех событиях финала: скандале из-за писем Селимены Акасту и Клитандру, объяснении Альцеста и Селимены, решении Альцеста порвать с возлюбленной и покинуть общество — но никак не комментирует увиденное, лишь перед самым закрытием занавеса произнося: «Испробовать должны мы все без исключенья, / Чтоб отказался он от этого решенья» (Акт V, явл. 7; пер. М. Е. Левберг).
«Искусство нравиться при дворе», 1630, «Свойства порядочного человека», 1682) предписывалась благовоспитанность в сочетании с внешним благообразием и остроумием, любезностью и почтением к дамам, скромностью и выдержкой. Даже громкость голоса регламентировалась. Как писал современник Мольера, выдающийся мастер литературного стиля, один из законодателей в области вкуса Гез де Бальзак: «Порядочный человек всегда излагает свои убеждения тем же тоном, что и свои сомнения, но никогда не возвышает голоса, чтобы получить преимущество перед теми, кто говорит не так громко. Ничего нет более отвратительного, чем проповедник в гостиной, благовествующий собственные слова и поучающий от собственного имени». «Порядочный человек» может быть раздираем страстями, но благовоспитанность заставляет его скрывать свои чувства. Во всем нужно руководствоваться мерой, правилом «золотой середины»: «ничего слишком». Именно таков Филинт. Но таков ли идеал Мольера? В произведении два плана: на поверхностном уровне, представленном в словесной ткани комедии, положительными героями выступают Филинт и Элианта, на более глубоком, зафиксированном в композиции произведения — Альцест. Его личность сильнее. Не случайно Филинт отступает от своих правил и говорит Альцесту в лицо, нередко при свидетелях, довольно неприятные вещи, не скрывая своего мнения: это несомненное влияние Альцеста. Филинт ищет дружбы Альцеста, а не наоборот, следовательно, более в нем нуждается. Филинт не рупор идей автора, как нередко представлялось зрителям и читателям. Мольер в своей жизни поступал то как Альцест (неутомимая борьба за «Тартюфа», смелые выпады в комедиях начиная со «Смешных жеманниц» против сильных мира сего), то как Филинт (льстивый тон посланий королю, посвящений, некоторых реплик роли Мольера в «Версальском экспромте», финал «Тартюфа» и т. д.). «Мизантроп» не дидактичен, не содержит некой абсолютной морали, он психологичен и философичен. Дилемма Альцест — Филинт сходна с гамлетовским вопросом «Быть или не быть», не имеющим однозначного разрешения и поэтому трагичным. Филинт и Альцест оба правы — или оба неправы, что создает поразительную по художественному выражению мыслительную и психологическую загадку, над которой несколько веков бьются зрители, как, очевидно, бился Мольер.
Отсюда особенности интерпретации образа Филинта. Донно де Визе в «Письме о «Мизантропе», которое Мольер поместил в первом издании комедии (1667), писал: «Друг Мизантропа так благоразумен, что привлекает все сердца. Он ни слишком придирчив, ни слишком снисходителен, и, не впадая ни в ту, ни в другую крайность, поведением своим заслуживает всеобщего одобрения». Спустя почти сто лет Ж. Ж. Руссо в «Письме к Д'Аламберу» дает противоположную характеристику: «Друг всем без разбора, он постоянно ободряет дурных и своей преступной мягкостью поощряет пороки, из коих родится все зло в обществе». Д'Аламбер в своем ответе отмечал, что Филинт — «плохо решенный персонаж». Мармонтель, защищавший «Мизантропа» от критики Руссо, тем не менее считал, что не в Филинте «мудрость пьесы». В комедии Фабра д'Эглантина «Филинт Мольера, или Продолжение Мизантропа» (1790) Филинт — эгоист, негодяй, подобный Тартюфу, ему противостоит положительный герой — друг народа Альцест. Такая новая расстановка персонажей лишала их психологизма, делала одноплановыми, но вполне отражала воодушевление первых лет Великой Французской революции. Ж. Куртелин в комедии «Обращение Альцеста» (1905) изображает Филинта завистником. Театральные интерпретации роли Филинта также очень различны — от дидактических, резонерских до разоблачительных, хотя образ, созданный Мольером, позволяет подчеркнуть и психологическую неоднозначность этого персонажа.
Текст: Мольер Ж. Б. Собр. соч.: В 2 т. М., 1957. Т. 2.
Вл. А. Луков