Орест (персонаж трагедии Ж. Расина «Андромаха»)
Орест (Oreste) — персонаж трагедии Ж. Расина «Андромаха» (пост. 1667), сын царя Микен Агамемнона и Клитемнестры (убивший ее как убийцу Агамемнона), брат Электры и Ифигении, влюбленный в свою двоюродную сестру Гермиону, невесту эпирского царя Пирра. Согласно древнегреческому мифу, стал мужем Гермионы. Расин отступил от мифа, наделив Орест безответной любовью к Гермионе. Орест — заключительное звено в цепочке героев трагедии, связанных неразделенной любовью (Орест любит Гермиону, которая любит Пирра, который любит Андромаху, которая любит погибшего предводителя троянских воинов Гектора). Андромаха как идеальная героиня, не знающая противоречия между чувством и долгом и сохраняющая верность долгу, отбрасывает свет на других персонажей в этой цепочке, причем по мере удаления от Андромахи они менее героичны и гуманны (Пирр лишь мучает Андромаху, Гермиона вдохновляет на убийство Пирра, а Орест совершает это убийство) и более слабы в стремлении совладать со своей страстью во имя долга.
Расин начинает трагедию встречей Ореста с его преданным другом Пиладом, с которым его на некоторое время разлучила судьба. «Безмерно счастлив я, что встретился с тобою!» — первая строчка трагедии и первые слова Ореста (Акт I, явл.1; пер. И. Я. Шафаренко и В. Е. Шора). Только в этот момент он помнит, что у него есть верный друг. Но как только он начинает говорить о Гермионе, весь мир для него исчезает. Безответность его чувства к спартанской царевне делает его одиноким и несчастным. Орест совершенно во власти своей любви. Он соглашается приехать к Пирру с посольством от греческих государств, хотя прекрасно осознает всю неблагодарность своей миссии: ему поручено увезти к Менелаю сына Гектора и Андромахи Астианакса, который должен быть уничтожен, чтобы не стать со временем знаменем троянцев, когда они, оправившись от поражения, захотят отомстить грекам. Но не долг движет Орестом, а желание увидеть дочь Менелая Гермиону, которая прибыла из Спарты в Эпир, чтобы стать женой Пирра. Гермиона, которой Пирр предпочел Андромаху, оскорблена, но перипетии взаимоотношений Пирра и Андромахи то порождают у Гермионы иллюзорную надежду вернуть возлюбленного, то разрушают эту иллюзию, и в зависимости от этого она то отдаляет от себя Ореста, то приближает к себе. Он полностью послушен ее воле, и когда она в порыве ревности требует от него убить Пирра, объявившего о своем браке с Андромахой, Орест подговаривает греков, и те закалывают Пирра у алтаря: «Самонадеянный враг эллинского мира / Был сжат кольцом людей, спешащих отомстить, / И меч свой некуда мне было опустить», — рассказывает об этом событии О. Гермионе (Акт V, явл.3), ожидая от нее обещанной награды — любви. Но Гермиона уничтожает его презрительными словами и, удалившись, кончает с собой над телом Пирра. Расин, создавая кольцевую композицию, в финале оставляет на сцене Ореста и Пилада. Узнав от друга о смерти Гермионы, Орест теряет рассудок. Он видит Пирра, целующую его Гермиону, которая бросает на Ореста гневный взгляд. «Бессилен я пред ней», — проносится в его голове мысль, выражающая суть этого расиновского характера. За Гермионой Оресту мерещатся демоны и змеи — это Эринии, богини мщения, от преследований которых Орест избавился не так давно, когда суд на Ареопаге оправдал его в убийстве матери. Но Гермиона ему кажется еще более хищной: «Я сердце ей бросаю на съеденье!» — последние слова обезумевшего от горя Ореста в трагедии (Акт V, явл. 5). Он падает без чувств, и его уносит на руках верный Пилад.
— скорее его жертва, которую он едва не лишил жизни. Снижение героического начала в Оресте объясняет, почему он заплатил только потерей рассудка, а не жизни за то, что свою страсть поставил выше долга. И вместе с тем это один из самых обаятельных, вызывающих сочувствие персонажей расиновских трагедий.
Первый исполнитель роли Ореста — Монфлери (17.11.1667, Лувр, труппа Бургундского отеля, Париж). «Он был очень умным человеком и универсальным актером. (...) Говорят, что Монфлери умер вследствие чрезмерного напряжения, с которым он играл Ореста, так что уверяют, что у него лопнул живот; он был так неимоверно толст, что стягивал себя железным обручем. Он произносил тирады в двадцать стихов одним дыханием и выкрикивал последний стих с такой силой, что вызывал шум и нескончаемые рукоплескания. Он был до такой степени полон патетических чувств, что подчас у зрителей захватывало дух», — писал современник. Традиции Расина и Шекспира соединял в этой роли великий французский актер Ф. Ж. Тальма (рубеж XVIII–XIX веков).
Текст: Расин Ж. Трагедии. Л., 1977. (Лит. памятники).
Вл. А. Луков