Занятие 2. СРЕДНЕВЕКОВАЯ ЛИРИКА
План практического занятия
1. Куртуазия как тип культуры. Авторское начало в рыцарской литературе. Куртуазная лирика. Тема любви.
2. Жанры лирики трубадуров.
3. Поэзия вагантов. Связь со смеховой культурой средневековья. Карнавальные образы и их функционирование в поэзии вагантов.
Методические рекомендации
В рамках ответа на первый вопрос студент должен понять, за счет каких процессов акультурации стало возможным появление новой этики рыцарства. Для этого необходимо вспомнить историю Крестовых походов и сопоставить культурные парадигмы Востока и Запада эпохи Средневековья. Кроме этого, важно четко определить перечень новых качеств, которыми должен обладать рыцарь, проповедующий куртуазию. При этом необходимо отметить, что трубадур (прованс. «сочинитель») — поэт-рыцарь Прованса, государства на юге нынешней Франции, в XII веке самого развитого и процветающего в Европе, а в XIII веке погибшего в результате религиозных Альбигойских войн — ожесточенной борьбы католиков против катаров — сторонников альбигойской ереси, обосновавшихся в Провансе. Традиции трубадуров развивали северофранцузские поэты — труверы, немецкие поэты — миннезингеры, а в конце XIII века — итальянские поэты «нового сладостного стиля».
В ходе практического занятия рассматривается прежде всего куртуазная концепция любви. (Концепция — система взглядов, понятий, представлений о каком-либо предмете, являющаяся ключом к пониманию конкретной проблемы, определяющая методы и способы ее решения.) Любовь в этике куртуазии всегда тайная, платоническая, «не супружеская» (К. Маркс). Объяснение этому можно дать в двух ракурсах: социальном и бытийном.
При подготовке ко второму вопросу студенты могут воспользоваться материалами лекций.
культуры, преодолевающий смехом человеческий страх перед смертью и психологическое переживание одиночества. Человек в карнавале понимает себя частью общего, целого. Карнавальные образы амбивалентны (смерть и продолжение жизни в них суть одно и то же) и проходят через всю историю мировой культуры. Теория карнавальной культуры разработана русским филологом М. Бахтиным. Далее студентам предлагается определить основные темы поэзии вагантов, а поскольку первоначально авторами песен были студенты, переходившие из университета в университет (преподавание во всех университетах Европы велось на латинском языке), ответить на вопрос: насколько изменился ментальный комплекс нынешних студентов по сравнению со средневековыми.
Информация к домашнему размышлению
Анализ стихотворения Дуаде де Прадаса даст социальный концепт любви; стихотворение А. С. Пушкина «Жил на свете рыцарь бедный», поэтическая структура которого сориентирована на эстетику куртуазии вообще, являет собой «карту перечитывания» ее концепта, объяснит бытийные (христианские) истоки образа Прекрасной Дамы.
Домашнее задание
Дауде де Прадас Сама любовь приказ дает, Чтоб всем я в песне рассказал, Сколь много от Любви стяжал И как ей воздаю почет. Во исполненье сих велений, А также в честь красы весенней, Я описать для вас решаю, Какие радости вкушаю (Не расставаясь и с мечтой. Для сердца моего святой). Счастливый выпал год, И выбор радостей немал. Я все утехи испытал, Какие нам любовь несет: Пред Донной я склонил колени –– Она всех в мире совершенней,— Пред знатною девицей таю И девкой не пренебрегаю! Но куртуазности былой Не изменил в любви тройной. На пользу мне же, долг зовет, Чтоб Донне честь я воздавал. А коль немного заскучал –– К девице знаю тайный ход. Хочу ли больших наслаждений –– Их без запретов, без стеснений С веселой девкой получаю, Когда часочек улучаю, Чтоб с нею дань воздать порой Любовной радости простой. Закон любви нарушит тот, Кто Донну для себя избрал И овладеть ей возжелал, Сведя избранницу с высот. У Донны жду я утешений От самых скромных награждений, Но шнур иль перстень, уверяю. На трон кастильский не сменяю. А поцелуй один-другой — Подарок самый дорогой! И у девицы мне почет: Она радушно вводит в зал, И сразу — я заране знал — Садится рядом, так и льнет! С ней не теряем мы мгновений: Я все нежней, самозабвенней Ее, притихшую, ласкаю, Сначала к щечке приникаю, Потом и поцелуй срываю, Касаюсь груди молодой, Но тут предел положен, стой! А девка нежностей не ждет, И не затем я девку взял, Чтоб чем-нибудь себя связал! Она готова наперед Весь жар любовных вожделений Со мной делить без возражений, Все исполнять, чего желаю, Когда с ней игры затеваю, Да удивить и новизной, Хоть и игрок я запасной! А. С. Пушкин Жил на свете рыцарь бедный, Молчаливый и простой, С виду сумрачный и бледный, Духом смелый и прямой. Он имел одно виденье, Непостижное уму, И глубоко впечатленье В сердце врезалось ему. Путешествуя в Женеву, На дороге у креста Видел он Марию деву, Матерь господа Христа. С той поры, сгорев душою, Он на женщин не смотрел, И до гроба ни с одною Молвить слова не хотел. С той поры стальной решетки Он с лица не подымал, И себе на шею четки, Вместо шарфа привязал. Несть мольбы Отцу, ни Сыну, Ни святому Духу ввек Не случилось паладину — Странный был он человек. Проводил он целы ночи Перед ликом пресвятой, Устремив к ней скорбны очи, Тихо слезы лья рекой. Полон верой и любовью, Верен набожной мечте, Ave, Mater Dei, кровью Написал он на щите. Между тем как паладины Ввстречу трепетным врагам По равнинам Палестины Мчались, именуя дам, Lumen coelum, sancta Rosa! Восклицал в восторге он, И гнала его угроза Мусульман со всех сторон. Возвратясь в свой замок дальний, Жил он строго заключен, Все влюбленный, все печальный, Без причастья умер он. Между тем как он кончался, Дух лукавый подоспел, Душу рыцаря сбирался Бес тащить уж в свой предел: Он-де богу не молился, Он не ведал-де поста, Не путем-де волочился Он за матушкой Христа. Но пречистая, конечно, Заступилась за него И впустила в царство вечно Паладина своего. 1829