Дэвид Герберт Лоуренс (David Herbert Lawrence, 1885-1930)
Как романист Дэвид Герберт Лоуренс завоевал признание при жизни. С годами интерес к его творчеству неуклонно возрастал. Во многом это объясняется тем, что основная тема его произведений -защита человека от порабощающей и обезличивающей его «механической цивилизации» - созвучна волнующей людей XX столетия проблеме отчуждения человека. Лоуренс содействовал обновлению литературы, расширил возможности эпических и поэтических форм, обогатив их содержание смелым утверждением прав мужчин и женщин реализовать заложенные в них от природы возможности, подавленные и деформированные рутиной повседневности, официальной моралью, налагающей запреты на проявление чувств и страстей. Он видел свой идеал в слиянии духа и плоти, в гармонии природного и духовного. В век торжества машин и техники он выступил на защиту человека и человеческого. Он воспринимал человека в единстве с природой, как органическую часть ее, и в нарушении этого единства ощущал приближение к катастрофе. Экология природы, духа и плоти, достижение их гармонии, рождающей истинную красоту и любовь, - вот что дорого Лоуренсу. На всем протяжении творческого пути общечеловеческие ценности имели для него первостепенное значение, о них он писал, их защищал, начиная с первых стихов и кончая романом «Любовник леди Чаттерлей».
Лоуренс - одна из ключевых фигур своего времени, его произведения - характерные явления литературной жизни 1910-1920-х гг. Не отказываясь от классических форм повествования, он сочетает конкретность видения и изображения реальности с движением к символу и мифу. Протестуя против «машинизации» жизни и человека, Лоуренс предлагает свою программу возрождения «естественных начал». В этом плане он воспринят современниками как творец «новой религии».
Лоуренс родился в семье шахтера. Его детство и юность прошли в рабочем поселке Иствуд, расположенном в восьми милях от Ноттингена - одного из промышленных центров Англии, известного своими ткацкими фабриками и окруженного сетью шахт. Образ Иствуда он навсегда сохранил в своей памяти, запечатлев его на страницах романа «Сыновья и любовники». Об Иствуде поры своей юности Лоуренс писал как об «удивительном переплетении индустриализма с укладом старой сельской Англии времен Шекспира и Милтона, Филдинга и Джордж Элиот»[14], как об эпохе, когда шахта еще не превратила человека в машину. Однако этот процесс уже начался и набирал силу. Красота природы несла на себе следы индустриализации, стандартизация убивала живое начало человеческого бытия.
«Мой отец любил шахту, - писал Лоуренс, - он не раз был жертвой аварий, но не мог расстаться с ней. Ему были дороги близость, контакты с людьми, как дорого солдатам фронтовое товарищество». Отец писателя был человеком простым и жизнелюбивым; он работал в шахте с ранних лет, почти не умел читать, был завсегдатаем пивной. Человеком иного склада была мать. Она отличалась тонкой духовной организацией, получила образование, до замужества работала учительницей. В шахтерском Иствуде Лидия Лоуренс чувствовала себя одинокой. Она делала все, чтобы приобщить к знаниям и культуре своих четверых детей. Лоуренс утверждал, что именно матери обязан он тем, что стал писателем. Между родителями понимания не было, часто вспыхивали ссоры, хотя брак их был заключен по любви.
Лоуренс учился в местной начальной школе, среднюю школу окончил в Ноттингеме, потом некоторое время работал клерком. В семнадцать лет он перенес тяжелую форму воспаления легких, что привело к туберкулезу. Сдав экзамен на право работать учителем, Лоуренс некоторое время обучал детей шахтеров, а потом преподавал в Кройдоне, невдалеке от Лондона. Мечтая получить высшее образование, поступил в Ноттингемский университет, но вскоре без сожаления покинул колледж, разочаровавшись в профессорах и лекциях. Он обратился к литературным занятиям, писал стихи, четыре года работал над рукописью своего первого романа. В 1908 г. в «Инглиш ревью» были опубликованы его стихотворения, которые втайне от автора послала в редакцию Джесси Чемберс -подруга его юности. Успех придал силы, породил надежды. В 1911 г. в печати появился роман «Белый павлин», сразу же изданный и в Америке.
Начался новый период в жизни Лоуренса. Теперь он всецело посвятил себя литературе. Работал напряженно, его книги выходили почти ежегодно: вслед за «Белым павлином» (The White Peacock) -роман «Сыновья и любовники» (Sons and Lovers, 1913), принесший Лоуренсу признание, и сборник «Стихи о любви» (Love Poems, 1913); затем - рассказы «Прусский офицер» (The Prussian Officer, 1914), роман «Радуга» (The Rainbow, 1915), путевые очерки «Сумерки в Италии» (The Twilight in Italy, 1916), «Новые стихи» (New Poems, 1918) и «Книга стихов» (A Book of Poems, 1919); в 1920 г. вышли романы «Влюбленные женщины» (Women in Love) и «Пропавшая девушка» (The Lost Girl), в 1921 г. -«Психоанализ и подсознательное» (Psychoanalysis and Unconsicus), в 1922 г. - роман «Жезл Аарона» (Aaron's Rod), сборник рассказов «Англия, моя Англия» (England, My England); в 1923 появились роман «Кенгуру» (Kangaroo), стихотворения «Птицы, звери и цветы» (Birds, Beasts and Flowers), «Очерки о классической американской литературе» (Studies in Classic American Literature); в 1926 г. опубликован роман «Пернатый змей» (The Plumed Serpent), в 1928 - «Любовник леди Чаттерлей» (Lady Chatterley's Lover).
Уже первые публикации получили отклик со стороны авторитетных писателей и критиков. Как об одном из самых обещающих романистов молодого поколения о Лоуренсе отозвался в 1914 г. Г. Джеймс; в 1916 г. критик Э. Гарнет отметил стихи Лоуренса за присущую им жизненную энергию, силу чувств. В 1919 г. в статье «Современная художественная проза» В. Вулф поставила имя Лоуренса рядом с именами Д. Джойса и Т. С. Элиота, отнеся его к выразителям новейших тенденций в современной литературе. Позднее о таланте автора «Сыновей и любовников» она писала как о «сильном и проникновенном» (1931). Взгляды и искания Лоуренса разделяли такие писатели, как Р. Олдингтон и О. Хаксли. Многие современники Лоуренса восприняли его как своего наставника и учителя. Так, в романе «Кристина» П. Хэнсфо Джонсон, воспроизводя атмосферу жизни Англии начала 1930-х гг., писала: «Лоуренс заставлял нас заглянуть в самые темные уголки нашего «я», он указал нам путь из юности и показал, что он нелегок».
О Лоуренсе высказывались полярные точки зрения, им восхищались и возмущались, его романами зачитывались, видя в их авторе пророка и провидца, и их осуждали как непристойные. «Радуга» подверглась запрету и остракизму; «Любовник леди Чаттерлей» стал предметом судебного разбирательства, вопрос о возможности публикации его рассматривался в начале 60-х гг. судом присяжных, призванных вынести решение, является ли этот роман порнографией или художественным произведением. Лоуренс никого не оставлял равнодушным; волны увлечения его книгами то поднимались, то затухали, число писавших о нем исследователей неизменно возрастало.
был одержим идеей спасения, человека. Он видел главное зло в превращении человека в часть социальной машины, в придаток государственной структуры, отмечал в современной культуре зловещую печать дегуманизации. Став до предела интеллектуализированной, она убивает непосредственность чувства. Лоуренс апеллировал к интуиции, природным началам, считая, что они помогут человеку «быть живым, быть цельным живым человеком». «Его не интересует литература сама по себе, - писала Вулф. - Все, что он пишет, - не самоцель, а исполнено многозначительности, к чему-то направлено. ... Фразы взметываются прямо кверху, мощные и округлые, точно брызги воды, когда в нее бросили камень. В них нет ни единого слова, выбранного за красоту или для улучшения общей архитектоники»[15].
Не ради красоты создает Лоуренс свои произведения; у него одна цель - помочь людям найти себя, проявить полноту своей индивидуальности. Сферой проявления таящихся в человеке возможностей Лоуренс считает любовь. О ней написаны его книги. Как «роман чувств» был задуман его первый роман «Белый павлин», как гимн нежности и любви прозвучал последний - «Любовник леди Чаттерлей», «Искусство выполняет две важные функции, - писал Лоуренс в своей книге об американской литературе. - Во-первых, оно воспроизводит эмоциональную жизнь. И затем... оно становится источником представлений о правде повседневности». Этому пониманию назначения искусства он следовал в своем творчестве.
В 1912 г. Лоуренс вместе со своей будущей женой Фридой Уикли Ричхофен уехал из Англии и провел некоторое время в Италии, где закончил «Сыновей и любовников». В 1919 г. Лоуренс покинул Англию, и за последнее десятилетие своей жизни он лишь три раза и всегда на короткий срок приезжал на родину.
Периодом больших испытаний и напряженных исканий стали для Лоуренса годы войны. Он осуждал и проклинал войну, считая ее проявлением высшего безумия, свидетельством бесчеловечности существующего порядка вещей. В своей переписке военных лет он часто обращается к глубоко волнующей его проблеме Европы и Англии, их будущего. «Вы не должны думать, что меня не волнует судьба Англии. Я думаю о ней много и мучительно. Но что-то сломалось. Никакой Англии нет. Надо искать иной мир. Этот же - только могила».
В декабре 1917 г. Лоуренс писал: «Старый образ жизни пришел к концу, и никто из нас уже не в состоянии продлить его». Письма Лоуренса наполнены рассуждениями о путях преобразования общества, хотя от общественно-политической борьбы своего времени он был далек. К осени 1917г. относятся его слова, обращенные в письме к одному из друзей: «Я научился быть совершенно антиобщественным, самим для себя». В 1921 г. он утверждал: «Мне нет дела до политики». Но вместе с тем Лоуренс верил какое-то время в возможность решительных, революционных перемен и выражал желание в них участвовать. Однако дальше деклараций не шел. Он откровенно заявлял о своем неприятии демократии. Мысль о том, что рабочие могут взять власть, страшит его, поскольку это, как он убежден, неизбежно приведет к хаосу. Величайшим злом он считает «гидру равенства», а лозунги свободы, равенства и братства, провозглашенные Французской революцией, сравнивает с тремя ядовитыми зубами змеи. По его мнению, государство должны возглавлять «аристократы духа». Впрочем, он отказывается и от этой идеи: «Я ненавижу демократию. Но я считаю, что и "аристократия" обладает почти столь же разрушительными свойствами, только она еще более мертва. И то и другое - зло. Но больше не существует ничего, потому что каждый или "народ", или "капиталист"».
на будущее с Россией. Это было весной 1917 г. В середине 20-х гг. Лоуренс собирался поехать в Россию и начал изучать русский язык. Но к весне 1926 г. он отказался от своего намерения. По его словам, «ужасные рассказы» о России, которых он наслушался во Флоренции, убили желание ехать в эту страну. Россия представляется ему «американизированной», русских пролетариев он сравнивает с янки, а развитие техники и «материализм» жизни, восторжествовавший, по мнению Лоуренса, в России, его отталкивает.
Истоки преобразующих общество сил Лоуренс, как и прежде, продолжает искать в силе инстинктов, которые присущи личности. Однако в 20-е годы его интересует уже не столько личность вообще, сколько «избранная личность», что проявилось в романах «Кенгуру» и «Пернатый змей». Индивидуалистические устремления героев этих романов сочетаются с мистической силой, покоряющей людей.
20-е годы Лоуренс провел в странствиях по Европе, Австралии, Америке. Он был на Цейлоне, в Новой Зеландии, на Таити. Несколько лет прожил в Мексике (1922-1925). И не только болезнь гнала его с места на место. Он искал «нечто», что мог противопоставить «умирающей на глазах» Англии, «отжившей свой век» цивилизации. Но ни Восток, ни Запад, ни острова не открыли перед ним перспектив. Его всюду постигало разочарование в увиденном. Лоуренс понимал, что все его перемещения с континента на континент - «это лишь бегство от самого себя и от важных проблем - весь этот дикий Запад и неведомая Австралия». А когда осенью 1925 г. он ненадолго приехал в Англию, то был подавлен увиденным: миллион с четвертью безработных и пронизывающая все поры жизни депрессия. Все более настойчивым становится его желание замкнуться в себе.
Лоуренс не создал сколько-нибудь законченной социальной, философской или поэтической системы. Сама идея законченности была чужда его мышлению, он воспринимал явления в их движении, текучести, был зачарован их изменчивостью. Не примыкая ни к одной из философских школ, он перекликался в своих взглядах с фрейдизмом и ницшеанством. Его восприятие мира пантеистично, что особенно ярко дает себя знать в его поэзии. Ощущается близость взглядов Лоуренса учению греческого философа Плотина о «животворящем духе», неизменно присутствующем в природе. Он склонен представлять действительность в извечно проявляющихся в ней антиномиях, в противостояниях: Жизнь - Смерть, Огонь -Вода, Небо - Земля, Свет - Мрак, Солнце - Луна, Мужчина -Женщина, Чувство - Разум, Отец - Сын.
Интеллекту Лоуренс противопоставляет Кровь. Не отрицая интеллект как таковой, он выступает противником его преобладания над человеком, инстинктом. В письме от 17 января 1913 г. он излагает свою «философию крови»: «Моя великая религия заключается в вере в кровь и плоть, в то, что они мудрее, чем интеллект. Наш разум может ошибаться, но то, что чувствует, во что верит и что говорит наша кровь, - всегда правда». Лоуренс писал об этом, завершив «Сыновей и любовников». Эту книгу не раз называли первым фрейдистским романом в Англии.
литературы, но и движущая сила жизни. Именно в жанре романа созданы его наиболее значимые произведения. В своих взглядах на роман и его роль в современном мире при всей своей нелюбви к теории он исходил из вполне определенной программы. Он изложил ее в статьях 20-х гг. «Мораль и роман» (Morality and the Novel), «Роман и чувства» (The Novel and the Feelings), «Почему роман имеет значение» (Why the Novel Matters). Лоуренс видит в романе одно из важных средств обновления жизни, зовет романистов помочь людям разобраться в сложном лабиринте их чувств. Он определяет роман как «книгу жизни»; в этом смысле он и Библию называет «великим всеобъемлющим романом». Лоуренс ставит романиста выше ученого, философа, проповедника и даже поэта, ибо только романист может достигнуть всеобъемлющего понимания человека в его отношениях с окружающим миром. Истинный романист способен к полноте восприятия жизни, его цель - в пробуждении «инстинкта жизни». А для этого необходимо отказаться от каких бы то ни было схем, догм, правил, заранее сконструированных шаблонов. Обращают на себя внимание слова Лоуренса о том, что «искусство всегда впереди времени».
Стремясь к обогащению изобразительных возможностей романа, Лоуренс творчески использовал достижения живописи, обогатив английский роман такими чертами, которые только литературная традиция дать не могла. Интерес к живописи во многом был связан с присущей Лоуренсу способностью воспринимать жизнь в ярких зрительных образах. Он и сам был художником, и его наследие включает богатую коллекцию рисунков.
В сфере литературы Лоуренс ориентировался на таких писателей, как Дж. Элиот, Ш. Бронте, Т. Гарди; его любимые поэты - Шелли, Суинберн. Однако с годами он решителен в своем отказе следовать традициям, и уже не только предшественники, но и старшие современники представляются ему устаревшими. «Я не хочу писать так, как писали Голсуорси, Ибсен, Стриндберг или кто-либо из них, даже если бы я и мог», - пишет он в письме Э. Гарнету в 1913 г. Только Гарди остается его самой прочной привязанностью. Ему он посвящает «Очерк о Томасе Гарди» (Study of Thomas Hardy). Лоуренса привлекают герои Гарди, обретающие полноту жизни в любви, натуры импульсивные, стремящиеся к самовыражению, равнодушные к такого рода ценностям, как деньги. Гарди умеет показать силу страсти и трагическую обреченность человека в мире, законы и порядки которого обращены против людей. Героям Гарди Лоуренс противопоставляет героев Голсуорси, которые, как он считает, «лишены жизни» и являются «существами социальными».
Лоуренс жил в эпоху, когда интерес англичан к русской литературе был явлением распространенным; многие произведения русских писателей были известны и Лоуренсу. Он читал Толстого, Достоевского, Тургенева, Чехова; ему нравились произведения Куприна, Андреева, он был знаком с переводами некоторых рассказов Горького. Лоуренс любил Бунина; он помогал своему приятелю Котельянскому переводить на английский язык рассказ «Господин из Сан-Франциско», который считал лучшим из всех известных ему вещей Бунина. Письма Лоуренса свидетельствуют о том, что он живо интересовался новыми книгами многих своих русских современников, спешил познакомиться с ними, делился впечатлениями о них с близкими ему людьми. Он не раз отмечал присущую русским писателям «определенную моральную схему», но именно в их творчестве находил подлинную жизнь.
Нельзя не отметить, что весьма часто разработка той или иной темы ведется Лоуренсом в нескольких жанрах. Так, жизнь шахтерской семьи, развернутая в широкую панораму в романе «Сыновья и любовники», представлена в наиболее драматический момент, в котором, как в фокусе, преломилась судьба всех ее членов, в пьесе «Вдовство миссис Холройд» (The Widowing of Mrs. Holroyd, 1910), в стихотворении «Жена шахтера» (A Collier's Wife, 1911), в рассказе «Запах хризантем» (Odour of Chrysanthemums, 1909, второй вариант - 1912).
«Сыновьями и любовниками»; они предваряют появление романа как большой эпической формы и вместе с тем сопутствуют ей, хотя каждое из них имеет свою художественную ценность и является вполне самостоятельным. В «Сыновьях и любовниках» своеобразие творчества Лоуренса проявилось с особой полнотой; здесь заключены основные начала его художественной манеры: реалистические картины действительности, тяготеющие подчас к натуралистическим описаниям быта горняцкого поселка и шахтерской семьи Морелов, и импрессионистические зарисовки, акварельные рисунки. Куски самой жизни и ускользающее движение ощущений. В постоянном противостоянии, в конфликтном взаимодействии пребывают полярные силы - разум и чувство, интеллект и инстинкт, материально-телесное и интуитивно-эмоциональное. Впечатляющая сила реалистических картин жизни и тонкость передачи глубинного мира инстинктов. Все отчетливо и осязаемо, и вместе с тем все зыбко и неустойчиво, все движется, теряя определенность очертаний и форм. «Вот почему так трудно в первый раз читать Лоуренса. Ведь мы постигаем чувство через его внешнее проявление, а Лоуренс как раз ставил своей целью выражать эмоции и ощущения глубинные, которые никогда не выходят на поверхность» (Аллен У.).
По форме роман Лоуренса во многом традиционен, написан в духе «воспитательных романов». Рассказывается о детстве, юности героя, о его вступлении в жизнь, о становлении его взглядов, о взаимоотношении с окружающими. Роман автобиографичен. История Пола Морела, выросшего в горняцком поселке, огражденного усилиями и любовью матери от тяжелого труда углекопа, получившего благодаря ее поддержке образование, ставшего клерком, а затем художником, близка судьбе самого автора. И все же - это не автобиография Лоуренса. Лоуренс смело раздвинул рамки романа, включив в сферу изображения интеллектуальную, духовную и сексуальную жизнь героев. Уже в первой главе приведены в движение силы влечения и отталкивания, определяющие супружескую жизнь Гертруды и Уолтера Морелов, в образах которых Лоуренс изобразил своих родителей. Их отношения, темпераменты сказываются на детях, на характере взаимоотношений сыновей и матери, сыновей и отца; самоотверженная привязанность Гертруды к сыновьям, и особенно к Полу, прослежена на всех этапах ее развития. Это сильное чувство, компенсирующее неудачно сложившиеся отношения Гертруды с мужем, разделяется Полом и вместе с тем порабощает его, дает ему жизненные импульсы и удерживает от свободы решений и выбора, осложняет его отношения с возлюбленными: сначала с Мириам, затем - с Кларой. Единственная женщина, с которой Пол связан неразрывными узами, - его мать.
Начиная работу над «Сыновьями и любовниками», Лоуренс не был основательно знаком с трудами Фрейда; по мере работы над текстом влияние фрейдизма становится ощутимым. Особое значение приобретает в повествовании проблема «эдипова комплекса».
«горняцкий роман», как он сам называл «Сыновей и любовников», включил рабочую тему в русло общечеловеческой.
Переходом от раннего творчества Лоуренса к позднему, послевоенному, стал роман «Радуга». Лоуренс отмечал, что он «очень сильно отличается от «Сыновей и любовников», «написан совсем другим языком». В письме к Э. Гарнету (5 июня 1914 г.) Лоуренс прямо заявлял, что теперь его интересуют не характеры героев, а «физиологические аспекты» их поведения и поступков. «Вы не должны искать в моем романе старое стабильное ego характера», - писал он. Повествуя о судьбах четырех поколений семьи Бренгуэн, рассказывая историю нескольких супружеских пар, Лоуренс оперирует категориями «он» и «она» в гораздо большей степени, чем раскрывает своеобразие индивидуальности персонажей.
«старый безжизненный мир». Она мечтает об иной, исполненной глубокого смысла жизни, ее влечет «мир труда и обязанностей», она хочет «завоевать свое место в мужской жизни». Во многом приходится разочароваться. Она убеждается в том, что школа, где ей приходится работать, - «просто учебная лавочка, где каждого обучают делать деньги, ... где не было ничего, похожего на творчество и созидание»; ей претит мысль, что и она должна принимать участие в подготовке учеников к «раболепному служению божеству материальной выгоды». Урсула рассуждает о бездушии цивилизации, говорит о своем желании уничтожить машины, подавляющие человека.
В уста своей героини Лоуренс вкладывает тирады, пафос которых близок ему самому. Любовь Урсулы и Скребенского завершается разрывом. И все же вера в будущее живет в ее душе. Она связана с ожиданием ребенка. Круг жизни не замыкается. В финале романа возникает образ появляющейся в небе радуги; этот образ символизирует заложенную в крови человека жизненную силу. Послевоенное творчество Лоуренса развивалось под знаком все более углубляющегося кризиса. В послевоенные годы им написаны романы: «Влюбленные женщины», «Кенгуру», «Пернатый змей» и «Любовник леди Чаттерлей». Романы Лоуренса 20-х годов отразили его поиски героя, сочетающего индивидуалистические устремления и мистическую силу, покоряющую окружающих, с первобытной простотой и примитивностью «естественного человека». Они могут быть названы романами странствий и поисков, но романами открытий и утверждений они не стали. Они отразили внутреннюю неудовлетворенность и смятение писателя в гораздо большей степени, чем его уверенность в жизнеспособности выдвигаемой им системы ценностей.
«новой религии», соответствующей, с его точки зрения, запросам человека XX столетия, явился роман «Любовник леди Чаттерлей». Завершая творческий путь писателя, эта книга вобрала в себя многолетний опыт Лоуренса-романиста и отразила трагический исход его исканий. «Любовник леди Чаттерлей» должен был стать реализацией заветной мечты писателя о романе, утверждающем торжество любви над несовершенством и ограниченностью разума. Но вместе с тем Лоуренс мечтал о примирении этих двух начал, видя в установлении гармонии между телом и разумом путь к возрождению человека. Пессимистическое звучание романа, свойственная ему грусть убеждают в том, что достижение желанной гармонии не представляется Лоуренсу возможным. В романе отразилась смятенность потрясенного войной сознания. История его героев предстает перед нами как результат пережитой ими катастрофы.
Сюжет романа составляет история Констанс (Конни). В разгар войны она вышла замуж за Клиффорда Чаттерлей, который вскоре получил тяжелое ранение и на всю жизнь остался калекой. Он был прикован к креслу на колесах. Внешне благополучная и устроенная жизнь оказалась лишенной внутреннего тепла. Клиффорд стал писателем; его интеллектуальная жизнь не прекращалась, но для всего остального он был мертв. Конни искренне стремилась помочь мужу, но ее жизнь оказалась пустой, бессодержательной. Подлинная любовь открылась Конни в хижине лесничего Меллорса. После встречи с ним для нее началась настоящая жизнь. Конни решает выйти за Меллорса замуж. Ее не останавливает различие их социального положения, не страшит сложная процедура развода. Жалость к мужу умирает в ее душе. Она воспринимает Клиффорда как воплощение всего, что враждебно жизни. Характеры героев конкретны, и вместе с тем каждый из них - вполне определенный символ. Последовательное противопоставление Меллорса и Клиффорда связано с представлениями Лоуренса о жизни с ее непреходящими ценностями и антижизни, порожденной бесчеловечностью «механической цивилизации». Лоуренс утверждает право человека на жизнь. Конни предстоит сделать выбор и определить тем самым и свое отношение к жизни, и свое место в ней. Это обусловливает драматическую напряженность повествования.
Образ Клиффорда воплощает то, что враждебно подлинной жизни. Клиффорд - жертва войны. Он несет на себе печать бесчеловечности буржуазной цивилизации, и вместе с тем он - одно из наиболее уродливых ее порождений. «Какое странное существо, - пишет о нем Лоуренс, - с сильной, непреклонной волей и абсолютно лишенное тепла. Одно из тех существ далекого будущего, у которого нет души, а только необычайно напряженная воля, холодная воля!» В восприятии Конни Клиффорд становится воплощением пустоты жизни, подчиненной интересам обогащения. Представления Лоуренса о подлинной жизни и человечности связаны с образом Меллорса. Его противопоставление Клиффорду дано и в социальном плане. Очевидное превосходство не на стороне аристократа, владельца поместья и шахт, а на стороне сына шахтера Оливера Меллорса, лесничего, находящегося в услужении у Клиффорда.
в романе как восприятие «естественного человека», оказавшегося в тисках современной буржуазной цивилизации. В атмосфере безнадежности тонут нереально-зыбкие попытки «возродить человечество». Запах смерти и тления сильнее огонька, загоревшегося в жизни Конни и Меллорса. Герои Лоуренса обрели надежду, но весьма характерно, что о возможности ее осуществления в настоящем в романе речь не идет.