Период классицизма и барокко.
Складывавшийся в Германии ученый классицизм был представлен уже в 16 в. Теобальдом Хёком (1573—?), автором кн. стихов «Красивый цветущий луг» (1601), Г. Р. Векерлином (1584—1653), автором сб. «Оды и песни». Их последователь М. Опиц (1597—1639) стремится подчинить Н. л. законам «разума» и «хорошего вкуса», поднять ее на высоту совр. европ. эстетич. принципов, в частности обогатить ее поэтич. формы сонетом, одой, элегией, реформировать нем. стихосложение. Требуя от поэзии, чтобы она изображала жизнь «такой, какой она должна быть» («Книга о немецкой поэзии», 1624), Опиц в то же время не проходил мимо страданий отчизны, охваченной пламенем Тридцатилетней войны (1618—48); о них он писал в «Песнях утешения средь бедствий войны» (1621, изд. 1633). О трагич. участи Германии скорбел С. Дах (1605—59).
Войну проклинали и лирик П. Флемминг (1609—40) и сатирик Ф. фон Логау (1604—55). Зрелище страшного разорения всей страны усугубляло религиозно-мистич. настроения, владевшие в 17 в. многими умами. При этом нередко под покровом мистич. идей скрывались антицерк. и антифеод. устремления, мечты о «подлинной» Реформации. И. В. Андре (1587—1654) в утопич. повести «Описание республики Христианополитанской» (1619) грезил о справедливом обществ. устройстве. Среди самородков-философов (Я. Бёме, 1575—1624) и самобытных поэтов (Ангелус Силезиус, 1624—77, и К. Кульман, 1651—89, сожженный на костре как еретик) зародилась та «религия сердца», к-рой суждено было сыграть значительную роль в 18 в. Непосредственность чувства проступала и в католической поэзии Ф. Шпе (1581—1635) и в протестантских гимнах П. Герхардта (1607—76).
(1616—64), написанные в годы войны (сонет «Слезы отчизны», 1636). В трагедиях Грифиуса, крупнейшего нем. драматурга этого века, тираноборч. тема сочеталась с характерной для поэзии барокко темой бренности всего земного («Лев Армянин», 1646). О политич. и социальном падении Германии с глубокой скорбью писал И. М. Мошерош в сатирико-нравоописат. романе «Диковинные и истинные видения Филандера из Зиттевальда» (1640).
«ордена»), ставившие перед собой задачу очищения нем. яз. от засилья варваризмов и диалектизмов («Плодоносное общество», осн. в Веймаре в 1617, принявшее с 1651 назв. «Ордена пальмы», и др.). Но, заботясь о «защите и украшении» родного языка, академии обычно усматривали это «украшение» в тяжеловесной изысканности прециозного риторич. стиля, распространенного в европ. лит-рах 17 в. (маринизм, гонгоризм). Видным теоретиком прециозного стиля был поэт Г. Ф. Харсдёрфер (1607—58), основатель нюрнбергского «Общества пегницких пастухов» (1644). Жеманно играя в «золотой век», прециозные поэты наряжали патрициев, князей и дворян в пастушеские одежды. Галантно-героич. прециозные романы Ф. фон Цезена (1619—89), А. Бухольца (1607—71), А. фон Циглера (1663—96), герцога Антона Ульриха Брауншвейгского (1633—1714) тяготели к вост. экзотике, рим. или герм. старине. Наиболее значит. образцом барочного романа на древнегерм. тему был роман Д. К. фон Лоэнштейна (1635—83) «Арминий и Туснельда» (изд. 1689), высокопарно прославлявший победителя римлян Арминия. Высокопарность характерна также для «главных и государственных действ» (трагедий) Лоэнштейна, наполненных кровавыми злодеяниями и всякого рода барочными эффектами. Галантные мотивы, культ чувственных наслаждений сочетался со страхом перед жизнью у главы прециозных поэтов 2-й пол. 17 в. Г. фон Гофмансвальдау (1617—79).
Противником галантно-прециозного направления в Н. л. был Х. Гриммельсхаузен (1621—76), стремившийся изображать суровую правду жизни. Его романы («Затейливый Симплициссимус», 1669, и др.) посвящены трагич. судьбам простых людей в годы Тридцатилетней войны. Отражая чаяния демократич. кругов, он протестовал против несправедливых социальных порядков, мечтал о гражд. равенстве и мирной трудовой жизни под сенью справедливых законов. Прециозную ходульность осмеял Х. Рёйтер (1665—1712) в плутовском романе «Шельмуфский» (1696). К естественности и жизненной правде тяготел Х. Вейзе (1642—1708), драматург, поэт и романист; в противовес прециозным романистам, устремлявшимся в глубь веков или в экзотич. страны, он вслед за Мошерошом и Гриммельсхаузеном изображал обычаи и нравы совр. Германии («Три величайших в свете дурака», 1672). В его «Трагедии о неаполитанском мятежнике Мазаньелло» (1683), рисующей нар. восстание против феод. гнета и иноземного засилия, Г. Э. Лессинг находил «шекспировский ход действия» и даже «искры шекспировского гения».
Б. И. Пуришев.