Приглашаем посетить сайт

Пустовит А.В. История европейской культуры.
2.3. Картина мира.

2. 3. КАРТИНА МИРА

Какая картина миропорядка рисовалась воображению античного человека и какое место в ней он отводил себе? Мысль греков была нацелена прежде всего, если не исключительно, на пребывающее, неизменное и регулярное в мире и поэтому “остающееся вечно истинным”. Греки классической поры были привержены идее строгой упорядоченности окружающего мира, универсального характера космического закона, божественного разума— логоса, пронизывающего и регулирующего Вселенную.

Такова первая посылка формирования античной картины макрокосма (Вселенной), равно как и микрокосма (человека). Вторая же ее посылка заключалась в особой роли в ней таких категорий, как “мера”, “граница” в противовес “непомерному”, “безграничному”, наглядное и обозримое (статуарное) в противовес постигаемому только путем аналогии. (Так, древнегреческий философ и политический деятель Эмпедокл из Акраганта (ок. 490— ок. 430 до н. э.) утверждал: “Глаза — более точные свидетели, чем уши”), наконец, пластическое и целостное в противовес аналитическому и механическому.

Неудивительно, что и картина миропорядка, обусловленная этими посылками, представлялась целостной, конечной, замкнутой, наглядно обозримой, в себе самой уравновешенной. Связь человека с космосом, более того— мельчайшего сущего с мировой гармонией мыслилась в такой степени тесной и неразрывной, что имеются все основания охарактеризовать сознание греков как космически ориентированное. Если вселенский порядок должен был быть постигаемым, его следовало пространственно ограничить; гармония ни в большом, ни в малом не терпит чрезмерностей. Однако наглядное означало не только доступное, охватываемое глазом, но и схватываемую мысленным взором суть вещей. Греков мало интересовали вопросы о бесконечном и потустороннем, а в строго ограниченном и единичном их привлекало прежде всего общее и устойчивое. Именно это обстоятельство позволяет рассматривать греческое видение мира и человека как моделирующее. Иными словами, в моделировании объекта был найден способ вычленения универсальной сущности мира, скрытой за многообразием эмпирической действительности. Грекам были известны два типа моделей: модель, стоящая перед глазами (художника, ремесленника); модель как наглядное изображение представлений о внутренних отношениях и связях изучаемого объекта, не претендующее, однако, на исчерпание истины; ее роль была преимущественно эвристической. Модель в первом из указанных смыслов греки именовали парадигмой (т. е. образцом, при возведении здания ее зачастую изготовляли из дерева). О модели во втором смысле говорили как об изображении, картине. Именно ее напоминало устройство Вселенной, рисовавшееся мыслителям древности. Уже Гомер и вслед за ним первый известный по имени древнегреческий поэт Гесиод (VIII–VII вв. до н. э.) представляли Землю в виде плоского круга, омываемого водной стихией — океаном, над ним была опрокинута полусфера света, сделанная из твердого, но прозрачного материала, под Землей на таком же от нее расстоянии находилась полусфера тьмы (тартарос). Хотя с течением времени отдельные фрагменты этой картины подвергались модификации (Земля, например, из плоской постепенно “превращалась” в шар, плавающий в громадной пустой сфере), однако фундаментальная ее идея — о шарообразности космоса — оставалась неизменной. Для того чтобы включить в эту картину планеты, древнегреческий математик и астроном Эвдокс из Книда (ок. 408 — ок. 355 до н. э.) разработал модель вставленных друг в друга небесных сфер (по одной для Луны и Солнца и для каждой из планет). Поражает наглядность этой картины и то, как в ней реализован основной критерий истинности суждения — соответствие модели зрительно наблюдаемым явлениям.

О поистине всеобъемлющем характере древнегреческой модели Вселенной свидетельствует и то, что она включала ответ на вопрос о структуре предметного мира. В развернутом виде этот ответ воплотился сначала в учении о четырех исходных элементах сущего (огонь, воздух, вода и земля), впоследствии — в античной атомистике (учении о мельчайших частицах — атомах).

Для создателей последней — древнегреческих философов материалистов Левкиппа (V в. до н. э.) и Демокрита (ок. 470 или 460 до н. э. — умер в глубокой старости) — качественное различие сущего— только видимость, иллюзия. Действительным является лишь “полное” и “пустое”. Первое создается бесконечным количеством атомов, которые различаются только формой, размерами, положением и связями. Находясь вечно в движении, атомы образуют безграничное количество вещей, все многообразие мира. По знаменитому выражению Левкиппа, ничто не возникает случайно, а только на основе логоса и под влиянием необходимости; в нем заключалась фундаментальная идея о законосообразности процессов природы. Атомистика Демокрита— через Эпикура и Лукреция — существенно повлияла на натурфилософию нового времени (в частности, на учения Пьера Гассенди (1592–1655) и Готфрида Лейбница (1646–1716)).

В своей целостности и наглядной замкнутости античный космос — совершенное воплощение чудесной, божественной гармонии, каким рисовался мир древним грекам.

Присущее древним грекам видение мира включило человека в общую его картину как органически связанную с ним составляющую. Этим единством универсум обязан творению. Как выразил эту идею древнегреческий поэт Пиндар (ок. 518 — 442 или 438 до н. э.), “одно есть род человеческий, другое — род богов, однако от одной матери оба они получили свою жизнь” [10, 33–35]. 66

На языке философии эта идея принимала такую форму: целое предшествует части, часть находит свое объяснение в целом. В диалоге Платона “Законы” [10, 903] сказано: “... все, что возникло, возникает ради всего в целом, с тем чтобы осуществилось присущее жизни целого блаженное бытие, и бытие это возникает не ради тебя, а наоборот, ты — ради него” [103, III].

— к космосу. Космос (т. е. мир, украшенный или прекрасно устроенный) представлялся в виде самой совершенной фигуры — шара, внутри которого лучезарные светила мерно вращаются вокруг таинственного центра. Этот центр — последняя сущность мира, перводвижущий Ум — представляет собой благую, разумную силу, породившую и сам мир, и главные законы его жизни — красоту, добро, справедливость, гармонию.

Гармония проявляется в душе и в небе, причем первое происходит по аналогии со вторым. И в душе и в небе она есть прежде всего нахождение на собственном месте и в этом смысле некое единомыслие с целым.

Закону космической гармонии подчинялось все: музыка, светила, добродетель. Сродство, существующее между космосом, музыкой и душой, пифагорейцы и Платон основывали на числовом характере гармонии.

“гармония сфер”). Поскольку музыка есть гармония, а душа также рассматривается как таковая, в душе можно выделить те же числовые интервалы (“гармонические отношения звуков”), которые характерны

Аристотель и Плутарх считали, что физическое устроение души содержит те же элементы, из которых состоит музыкальный инструмент. Благодаря этому сходству существует определенное соответствие между “фибрами души” и струнами лиры, поэтому любая, издаваемая музыкальным инструментом мелодия, находит мгновенный отзвук в душе.

“целым” относительно структуры и принципа жизнедеятельности человека (микрокосм).

“На протяжении всей античной философии выражение “микрокосм” стремится передать понимание человека как мира в миниатюре... Платон и стоики видели космос наподобие живого великана. Человек, подобно космосу, не только состоит из тех же четырех элементов, но и обладает всеми потенциями космоса. “Маленьким небом” называет человека Филон Александрийский, где звезды — его искусства, науки, ремесла” [109, I, 296]. (Сравните с высказыванием немецкого поэта и философа Новалиса (1772–1801), которое цитирует А. Лосев [89], характеризуя романтизм (глава “XIX–XX вв.”).)