5. 3. НАУЧНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
В ХVII в. переворот в науке явился одним из фундаментальных факторов перестройки всей духовной культуры. Сформировался новый тип научной деятельности и новая, базирующаяся на ее результатах картина мира. Первым актом научной революции было математическое обоснование Николаем Коперником (1473–1543) гелиоцентрической системы. Математические вычисления убедили его в том, что гипотеза “Земля, вращающаяся вокруг своей оси и одновременно вокруг Солнца” намного точнее объясняет установленные к тому времени астрономические факты, нежели представление о неподвижности Земли, вокруг которой вращаются светила, т. е. геоцентризм.
Обоснование гелиоцентризма Вселенной не только превратило библейский центр мироздания — Землю в сателлит Солнца, оно также лишило человека его гордого положения венца творения, центральной фигуры мироздания. Отныне он виделся “песчинкой на третьеразрядной планете”.
Физика Аристотеля была связана с системой Птолемея. Чтобы окончательно утвердилась гелиоцентрическая теория, нужны были новая физика и новая небесная механика. Основы новой механики — динамики — заложил итальянский ученый Галилео Галилей (1564–1642). Вотличие от Коперника он в своих научных открытиях отталкивался от экспериментальных наблюдений, математика же служила лишь способом их объяснения. Из его открытий в этой связи особую важность представляют астрономические наблюдения. Хотя уже Левкипп, Демокрит, Эпикур и Лукреций Кар верили в безграничность пространства, однако унаследованная средневековой Европой картина Вселенной была замкнутой. Аристотель учил о вечности Вселенной, но и конечности ее — Земле, накрытой “колпаками” сфер.
в 1572 г. новой звезды в созвездии Кассиопеи. В рамках системы Птолемея это было событие невероятное, буквально потрясшее основы традиционной картины мироздания. Аристотель и Библия указывали на четкие и неизменные границы Вселенной. Однажды созданные небеса с набором светил вечны и неизменны. Изменения — удел только мира подлунного. На убеждении в неизменности небес люди строили свою этику и эстетику.
Появление на небе новой звезды рассматривалось как чудо (так было при рождении Христа, когда, согласно Писанию, на небе обнаружили новую яркую “звезду его на Востоке”).
В 1604 г. новые небеса вновь дали о себе знать появлением новой звезды, вдвое более яркой по сравнению с Юпитером. Общее заключение теперь сводилось к тому, что новые звезды возможны. Но это было только начало перехода от мира замкнутого к бесконечному универсуму. Наблюдал новую звезду в
1604 г. профессор математики Падуанского университета Галилей. В 1610 г. он сконструировал телескоп и с его помощью в одну ночь открыл новую и необъятную Вселенную.
Небесполезно напомнить, что идею бесконечности Вселенной, хотя и чисто умозрительно, высказывали еще в XV в. Николай Кузанский (1401–1464) и совсем незадолго до открытия Галилея Джордано Бруно (1548–1600). В двух трактатах — “О пространстве” и “О бесконечности” — он не столько философски, сколько поэтически выразил свой экстаз перед бесконечностью Вселенной. Бруно был радикальным коперниканцем, развивал взгляды, предвосхитившие пантеизм Спинозы. Поскольку Бог — не особое существо, а дух, пронизывающий Вселенную, постольку исчезали различия между подлунным и надлунным, все сущее в равной степени божественно; он осуждал инквизицию и был сожжен на костре по ее приговору.
— не Вселенная, а только часть таковой. В свою очередь, Вселенная, имеющая своим центром Солнце, — лишь одна из многочисленных вселенных, заполняющих космос. Они простираются далеко-далеко за пределы, достижимые для человеческого глаза, хотя и вооруженного телескопом. Множественность вселенных в бесконечности космоса — такова картина мироздания, которая призвана была сменить картину, рисовавшуюся Аристотелю и Птолемею.
В эпоху Возрождения природа оставалась одухотворенной — она населена “духами”, “лесными”, “водяными”, “домовыми”. Современники XIV–XV вв. жили в ментальном универсуме, немногим отличавшемся от средневекового, — он все еще был более одушевленным, чем механическим, более моральным, чем объективным, и организован был в терминах соответствий, а не причинно обусловлен.
Леонардо да Винчи писал: “Мы можем сказать, что Земля обладает живой душой и что ее плоть — почва, ее скелет— горные хребты... ее кровь— родники, ее дыхание и ее пульс — морские приливы и отливы” [10, 220]. Неудивительно поэтому, что функционирование Вселенной все еще описывалось, как у Данте, в терминах “любви”: магнит “горячо любим” железом, естественно, что железо “тянется” к магниту. “Любовь” движет Солнцем и другими планетами. В “объяснительной схеме” натуралистов важное место занимали понятия “симпатий— антипатий”: холод “ненавидит” горячее, влажное — сухое и т. п. И только в виде исключения давала о себе знать зарождающаяся механическая модель природы и Вселенной.
Последнюю можно было сравнить с “благородными часами”, Леонардо мог говорить о птице как “инструменте”, оперирующем на основе математического закона. Макьявелли и Гвиччардини применяли механику к политике, когда писали о “балансе силы”, “власти”. Однако в целом механическая модель Вселенной заменила органическую только на рубеже XVII–XVIII вв.
“Природа — книга, написанная на языке математики”, — формулирует Галилей. Замечательные успехи в различных ее разделах, связанные с открытиями Декарта, Лейбница, Ньютона, не только создали необходимый аппарат для других наук, прежде всего для физики и астрономии, но и содействовали общей математизации мышления, оказав этим сильнейшее влияние на философию — систему взглядов ряда мыслителей и способ изложения их идей. Существуют поразительные примеры сочетания великого математика и великого философа в одном лице— Декарт, Лейбниц, Паскаль.
–XVIII вв. пребывают не Откровение, не Бытие Божие, не Душа, не Сердце, а Разум, Сознание, Знание. Фундаментальный мировоззренческий принцип— не теоцентризм, как в средневековье, не антропоцентризм, как в эпоху Возрождения, а рациоцентризм (главенство Разума). Субъект философии чувствует себя как бы изолированным от бытия и способным вступать с ним в контакт лишь окольным путем, посредством мышления. Об этом говорит знаменитый принцип выдающегося французского философа и математика Рене Декарта (1596–1650), сформулированный им следующим образом: сogito ergo sum — “мыслю, следовательно, существую”.
Научная революция XVII в. завершилась трудами Исаака Ньютона (1642–1727). Новая коперниканская астрономия до него не давала ответа на ряд фундаментальных вопросов, и прежде всего — благодаря чему упорядоченно движутся небесные тела, если их не удерживает земное притяжение и вращающиеся вокруг Земли сферы. Объяснение всех предшествовавших ему открытий в астрономии, физике и механике, сведение их в единую стройную систему, в основе которой лежат математические доказательства, было достигнуто в открытии Ньютоном закона всемирного тяготения. Главный его труд — “Математические начала натуральной философии” (1687)— содержит математически обоснованную картину нового мироздания, окончательно сменившую систему Аристотеля и Птолемея. В законе всемирного тяготения содержался ответ на вопрос, почему планеты движутся не по круговым, а по эллиптическим орбитам.
Тем самым новая картина мира предстала относительно устойчивой и однозначной. Философский ее смысл заключался втом, что вместо телеологического объяснения мироздания, т. е. ответа на вопрос, для чего что-либо служит, предназначено, новую науку интересовало, как данное устроено, как функционирует. Иными словами, тем самым объяснение мироздания стало отныне причинно-следственным, или, что одно и то же, научно доказуемым, а математические начала Ньютона стали завершением научной картины мира, какой она рисовалась к концу XVII в. [10].