О простаках и простецком мировосприятии в непростых условиях.
Хотите верьте, хотите нет, но у одного немецкого батяньки был когда-то собственный дворец, расписанный глиной и покрытый соломой. Этот замок находился в Шпессерте, где по ночам воют голодные волки.
В обучении наукам его сынуля преуспел настолько, что мог сосчитать пальцы на одной руке. Что касается его богословской выучки, то у него не было тогда понятий ни о Боге, ни о небе, ни о преисподней, ни об ангелах, ни о чертях, ни о людях. Посему он не знал, как отличить добро от зла, и жил весьма беспечно.
Батька даровал своему чаду высокий сан пастуха, первым делом вверив ему свиней, коз и стадо овец. При этом было сказано:
– Малой, держи ухо востро и хорошенько смотри за живностью. Коли не досмотришь, я тебя славно отдую.
Как-то раз наш пастушонок со своим стадом наткнулся на отряд кирасир. Один из кирасир схватил мальчишку за шиворот и швырнул на крестьянскую клячу, которая досталась им в добычу. На этой кляче он и зарысил до самого батькиного двора.
Дома никого не было, так как, заметив кирасир, батька и матка, прихватив дочку, дали тягу через заднюю калитку.
Первое, что учинили кирасиры, было превращение крестьянского дома в конюшню. После этого некоторые из них принялись бить скотину, а затем варить и жарить ее, тогда как другие стали увязывать в большие узлы всякую рухлядь, а что не могли взять с собой, то ломали и разоряли до основания.
Батькину служанку они затащили в хлев и там поступили с ней самым зазорным образом. Работника же они связали, положили на землю и влили ему в глотку полный подойник гнусной навозной жижи. Этот «напиток» пришелся ему не по вкусу и произвел на его лице удивительные корчи. Таким образом несчастного вынудили показать место, где скрывались люди и скот.
Схватив бедолаг, солдаты стали отвинчивать кремни от пистолетов и на их место ввертывать пальцы мужиков. Одного из пойманных они засунули в печь и развели под ней огонь. Другому обвязали голову веревкой и так начали крутить палкой ту веревку, что у него изо рта, носа и ушей захлестала кровь.
Батька нашего пастушонка был всех счастливее, поскольку он, смеясь, признавался во всем. Эту веселость солдаты решили усилить и, натерев батьке подошвы мокрой солью, заставили старую козу слизывать ее, от чего происходило большое щекотание. Всем казалось, что батька лопнет со смеху. В конце концов он указал на сокрытые крестьянские сокровища.
С захваченными женщинами поступили по-солдатски просто и без всяких особых церемоний.
К вечеру пастушонку удалось сбежать в лес. Непроглядная ночь укрыла его, уберегая от опасностей.
Едва утренняя звезда возжглась на востоке, как мальчишка увидел дом батьки, охваченный пламенем. Он направился туда в надежде встретить кого-либо из домочадцев, но солдаты чуть не застрелили его. Пришлось спасаться бегством.
В ночном лесу ему повстречался рослый человек, чьи черные волосы, подернутые сединой, спадали ниже плеч, а борода была всклокочена. Лик незнакомца был бледен и худ, а его долгий кафтан покрывало множество заплат. Шею же и стан обвивала тяжелая цепь.
От страшного вида пустынника нашему вынужденному скитальцу стало дурно, и он лишился всех чувств. Когда же очнулся, то обнаружил, что его голова лежит у старика на коленях.
Успокоив мальчонку, старец отвел его к себе в хижине, где накормил и напоил.
На следующее утро отшельник хотел было распрощаться с жертвой солдатского произвола, но тот начал упрашивать старца не прогонять его. И старец согласился.
Примерно три недели длилось испытание подопечного. Мальчишка вел себя столь исправно, что весьма угодил отшельнику, и он стал с большим усердием наставлять незрелую душу к добру. Поначалу отшельник преподал ему историю отпадения Люцифера от Бога, затем перешел к описанию рая и под конец объяснил закон Моисеев, научив посредством десяти заповедей отличать добродетели от пороков. После небольшой паузы старец приступил к разъяснению Евангелия и поведал о рождении, страданиях, смерти и воскресении Иисуса Христа, заключив свой рассказ картинами Страшного суда, а также ада и рая.
Пустынник прозвал своего неофита Симплициусом, то есть Простаком, поскольку ни ему, ни мальчонке настоящее имя было неведомо. Мамка звала его плутом, ослом, болваном, олухом и висельником. Так же величал его и батька.
Около двух лет, покуда не умер отшельник, наш Простак пробыл в том лесу. Пищей им служили различные огородные продукты: репа, капуста, бобы, горох, чечевица, просо. Нередко голод утолялся буковыми орехами, дикими яблоками и грушами, вишнями и желудями. Из толченой кукурузы пеклись лепешки в горячей золе. В пищу шли улитки, лягушки, рыба и раки.
После смерти отшельника Симплициус пошел к местному священнику и, поведав о смерти старца, спросил, как ему надлежит теперь поступать. Тот начал отсоветовать ему оставаться в лесу. Однако Симплициус все-таки вернулся в свою лесную хижину и целое лето соблюдал все то, что должно соблюдать набожному монаху. Но мало-помалу скорбь об отшельнике утихла, сменившись желанием узреть мир. И снова Симплициус отправился за советом к священнику.
Когда он пришел в деревню, та была охвачена пламенем. Ее разграбила и подожгла ватага каких-то всадников. Крестьян они частью порубили, частью прогнали, а некоторых забрали в плен, включая священника. Но тут из леса выскочило множество вооруженных чем попало крестьян, которые, громко вопя, напали на всадников и принудили их дать тягу. Часть грабителей попала в лапы мужиков, которые обошлись с ними весьма худо.
После всего виденного Симплициус возвратился в лес, решив стать настоящим пустынножителем. Однако на другой день после разграбления деревни его хижину окружило несколько десятков мушкетеров, потребовавших, чтобы молодой отшельник указал им дорогу из лесу.
Когда отряд вышел на опушку, то все увидели с десяток крестьян, часть которых была вооружена пищалями, а остальные что-то закапывали. Мушкетеры бросились на крестьян. Те ответили залпом из пищалей, а потом разбежались кто куда.
Солдаты возымели желание узнать, что закапывали крестьяне, и немедленно вооружились брошенными лопатами. Вскоре они наткнулись на бочку. Разбив ее, нашли детину, у которого недоставало носа и ушей, но он все еще был жив. Как только этот детина пришел в себя, он рассказал, что вчера, когда несколько солдат из его полка добывали фураж, мужики захватили в плен шестерых из них. Поставив фуражиров в затылок друг другу, они приказали одному из мужиков выстрелить. Пятеро были застрелены одной пулей, а шестому мужики отрезали уши и нос, принудив перед этим облизать им задницы. После этого они хотели было отпустить солдата с миром, но тот начал поносить их последними словами. Разозлившись, мужики запихали его в бочку и решили похоронить заживо.
Пока детина жаловался, другой отряд солдат повстречал в лесу упомянутых мужиков и, предав большинство смерти, несколько человек захватили в плен. Когда оба отряда повстречались и все вместе выслушали еще раз историю изувеченного рейтера, решено было хорошенько помучить мужиков. Одному из них палашом рассекли голову до зубов. Остальных привязали за руки и за ноги к поваленному дереву, содрали с них штаны, взяли несколько саженей твердого фитиля, насадив предварительно на него металлические пуговицы, и начали пилить им мужицкие задницы, пока кожа и мясо не сошли до костей. Симплициус же был отпущен домой.
Воротившись в хижину, он обнаружил, что бравые мушкетеры славно поживились за его счет, разграбив все, что только можно. Тогда Симплициус решил покинуть хижину и уйти в мир людей.
На третий день он вышел из лесу неподалеку от города Гельнгаузена. Войдя в город, молодой человек увидел ужасную картину: улицы повсюду были усеяны мертвыми телами, причем некоторые были догола раздеты. Вскоре он узнал, что это было дело рук солдат имперского войска.
Покинув город, Симплициус вышел на проезжую дорогу, которая привела его к крепости Ганау.
Около крепости наш странник заприметил стражу и решил дать стрекача, но его быстро настигли два мушкетера, схватили и сволокли в караульню, где он был допрошен офицером весьма странного вида. Сей муж имел долгие косы, свисавшие словно кобыльи хвосты. Бороденка же его была так безжалостно обкорнана, что только и остались торчать под носом несколько волосков. Его широченные шаровары напоминали скорее женскую юбку, нежели мужские штаны.
Этот женомуж, или мужежен, велел обыскать Симплициуса. Однако при обыске ничего не нашли, кроме одной книжицы на бересте, куда ее владелец каждый день вписывал свои молитвы. Так как задержанный не желал расставаться с книжицей, он бросился в ноги офицера и воскликнул:
– Ах, любезный гермафродит, оставь мне мой молитвенник!
– Дурень, какого черта ты взял, что я зовусь Германом? – сердито прорычал офицер.
Затем последовал приказ двум солдатам отвести задержанного к губернатору.
Губернатор спросил Симплициуса, откуда тот пришел и куда держит путь.
В ответ не последовало ничего вразумительного.
Это навело губернатора на мысль, что перед ним предатель или лазутчик. Он приказал заковать подозрительного субъекта в кандалы и бросить в темницу. От тюремных пыток нашего Простака спас случай. Когда Симплициус стоял перед зданием тюрьмы, его увидел знакомый священник и, узнав о происшедшем, поспешил к губернатору ходатайствовать об освобождении юноши.
После беседы священника с губернатором Симплициус был освобожден и отведен в людскую, где его уже ожидали двое портных, сапожник с башмаками, торговец шляпами и чулками.
Эти неожиданные метаморфозы были вызваны тем, что отшельник, с которым Симплициус жил в лесу, был не только свояк здешнего губернатора, но и лучший его помощник в военных делах. Однако позднее он презрел свой знатный род, наследованные богатые имения и ушел в лес от мирской суеты.
У губернатора был секретарь, который только недавно окончил учение, а посему был еще битком набит школьными дурачествами, отчего иногда казалось, что у него на чердаке не все ладно. Однажды Симплициус похулил его грязную чернильницу, но в ответ услышал, что эта чернильница – самая распрекрасная вещь во всей канцелярии, ибо из нее можно достать все, что пожелаешь: дукаты, платья, хорошее вино и вкусную еду.
Кроме Симплициуса, служил у губернатора в пажах один прожженный плут, ревновавший Симплициуса и завидовавший ему. Этот паж постоянно измышлял, каким бы хитрым способом подставить Симплициусу ногу, но никак не мог под него подкопаться.
Как-то перед сном пажи долго болтали. Речь шла о ворожбе и гаданье. Завистник пообещал обучить Симплициуса этой премудрости. Для начало ему было велено сунуть голову под одеяло. Простак так и сделал, ожидая сошествия на него прорицательского духа, а тем временем злокозненный плут выпустил под одеяло своего духа, но не прорицательского, а очень вонючего.
– Как ты думаешь, что это? – спросил прехитрый наставник.
– Это твои зловонные ветры! – обиженно воскликнул Симплициус.
– Ты угадал, и значит, научился сему тонкому искусству, – рассмеялся в ответ шутник.
По своей наивности Симплициус не принял это за издевку, а только поинтересовался, каким образом оные ветры можно испускать бесшумно.
– Это немудреное искусство, – ответил пройдоха. – Тебе надо только поднять левую ногу, как собака, и тихонько молвить «пук-пук», после чего поднатужиться изо всех сил, и тогда они выйдут погулять без всякого шума.
На следующий день губернатор задал пир своим офицерам и друзьям, ибо получил приятное известие о победе над неприятелем и захвате замка Браунфельс. По должности Симплициусу надлежало прислуживать за столом, помогая разносить кушанья и наливать чарки.
Гости на этом пиру пожирали кушанья, словно свиньи, и блевали с чудовищным ревом.
Когда Симплициус прислуживал за столом, его брюхо непрестанно ворчало, урчало и роптало, давая тем самым знать, что заключенный в нем тяжелый дух рвется наружу. Тут-то он и замыслил пособить самому себе и немного приоткрыть дверцу задницы, употребив на этот случай искусство, которому научился у пройдохи пажа. Согласно учительским наставлениям, наш Простак отвел левую ногу и изо всех сил поднатужился. Только он собрался трижды произнести заклинание «пук-пук», как в это время произошло такое громоизвержение, которое привлекло к себе всеобщее внимание. Конечно, от пердежа Симплициус получил немалое облегчение, но вместе с тем приобрел немилость губернатора, которая выразилась в том, что пукальщик был разложен на деревянной кобыле и изрядно выпорот.
Увы, но дело этим не кончилось. Спровоцированный в очередной раз злокозненным другом, бедняга Симплициус обосрался в приличном обществе, за что был высечен еще раз и заперт в гусятнике.
Сидя в гусятнике, он долго рассуждал о различных пороках. Вдруг кто-то подкрался к двери и начал бряцать засовом. Вскоре дверь открылась и здоровенный детина залез внутрь гусятника, волоча за собой дородную девицу. Симплициус затаился, со страхом ожидая, чем все это завершится. Тут он услышал громкие поцелуи, узрел диковинные позитуры и подумал: «Эти сумасшедшие люди пришли сюда, чтобы сокрушить гусятник и лишить меня жизни!»
Когда эти ужасные мысли заполонили разум Симплициуса, он с диким криком устремился к двери. Проворно выскочив наружу, перепуганный юноша быстро задвинул за собой засов.
Хотя Простак благополучно покинул гусятник, однако его тревожили разные мысли. Тут ему на ум пришло, что надобно поискать прибежище у знакомого священника.
Узнав от юноши о происшедшем, священник негодующе воскликнул:
– Симлиций, вшивое твое дело! Ты все пустил по ветру. Скорехонько проваливай из моего дома, чтобы мне не попасть вместе с тобой в немилость к губернатору.
Простак вынужден был вернуться в губернаторский дом. Зайдя на кухню, он сел у огня, со страхом и трепетом ожидая, когда проснется губернатор.
Поднявшись с постели, губернатор послал лейб-егеря привести провинившегося Симплициуса из гусятника. Лейб-егерь вскоре вернулся с известием, что нашел двери гусятника раскрытыми, а позади засова прорезана ножом дыра. Но еще до возвращения лейб-егеря губернатор проведал от слуг, что Симплициус уже давненько сидит на кухне. Между тем к завтраку начали собираться вчерашние гости. Когда появился священник, губернатор завел с ним разговор о Симплициусе, при этом прямо заявляя, что пажу следует задать хорошую порку.
Пока они беседовали, собрались гости. А Симплициус, сидя на кухне, разговаривал с тем сумасбродным фендриком, которого запер в гусятнике. Этот фендрик угрозами и талером добился того, что Симплициус пообещал ему молчать о нескромных делишках в гусятнике.
Чтобы позабавить гостей, губернатор призвал Симплициуса и спросил:
– Чем ты можешь заплатить своему товарищу за обучение столь похабному искусству?
– Ничем, – ответил Симплициус, скромно потупя глаза.
– Ну, так я ему уплачу сполна за твое ученье, – расхохотался губернатор и велел тотчас разложить пройдоху на деревянной кобыле и щедро всыпать ему горячих.
Затем губернатор спросил, чего ради Симплициус прорезал в двери дырку и дал тягу. Тот ответил, что это сделал кто-то другой.
– Кто же? – полюбопытствовал губернатор.
– Тот, кто ко мне пришел.
– А кто к тебе пришел?
– О том я никому не смею сказать.
Губернатор быстро смекнул, как провести Симплициуса, и спросил:
– Кто тебе посоветовал это сказать?
– Один сумасбродный фендрик.
По общему смеху Симплициус понял, что сделал большую промашку. Сидевший вместе со всеми сумасбродный фендрик стал красен как рак.
– Зачем сумасбродный фендрик пришел в гусятник? – продолжал допытываться губернатор.
– Он привел туда девицу, – пролепетал Симплициус.
– И что же он учинил далее?
– Мнится мне, что он собирался там помочиться, так как снял штаны.
– А что же девица? – давясь от смеха, спросил губернатор. – Неужели она не застыдилась?
– Вестимо, нет, мой господин. Она задрала юбку и решила присоединиться к фендрику.
Эти слова Симплициуса вызвала всеобщий хохот.
Во исполнение этого намерения Симплициуса пропустили через горнило разных испытаний и в конце концов напялили на него шутовской кафтан.
Всё шло своим чередом. Симплициус служил своему господину для утехи, забавы и увеселения. Все оказывали ему свое благоволение, ибо видели расположение губернатора к шуту. Морда Симплициуса стала лосниться, а телесные силы заметно прибавились. Между тем вся Германия тогда была объята жестоким пламенем войны, чумой и голодом, а крепость Ганау обложил неприятель.
Как-то раз Симплициус резвился с несколькими ребятами на льду перед крепостью. И тут нелегкая принесла отряд хорватов, этих отпетых бандитов войны, которые сцапали их, посадили на порожних лошадей и увезли всем скопом.
Хотя в крепости тотчас подняли тревогу, однако отбить пленников не успели. Прыткая ватага хорватов быстро улизнула от погони и направила своих коней на Бюдинген. Там плененных богатеньких сынков из Ганау отдали на выкуп горожанам. Прибыв с большой добычей в аббатство Хиршфельд, где были у них квартиры, хорваты принялись делить награбленное, в результате чего Симплициус достался полковнику Марко Корпесу.
Отныне лакомые явства Ганау сменились грубым черным хлебом и постной говядиной или куском краденого сала. Вино и пиво превратились в воду, а вместо мягкой постели пришлось довольствоваться соломой возле лошади.
Хорваты жили беспокойной жизнью, рыская повсюду, нападая, обороняясь и грабя всех без разбора. Эта тревожная жизнь была не по нутру Симплициусу. Он не мог толком объясняться с хорватскими молодцами и был вынужден сносить их тычки, пинки и побои. В конце концов он постарался улизнуть от этих грубых солдафонов с врожденными повадками шакалов, что ему вполне удалось.
Не успел Симплициус сбежать от хорватов, как попал в лапы к разбойникам, но ему повезло, и он снова очутился на свободе, прихватив с собой разбойничий самопал. Шагая по лесу, наш бедолага наткнулся на ранец, к которому снизу был привязан патронташ с пулями. В ранце находился кошель с тремястами шестьюдесятью дукатами, а также котомка с провизией.
Некоторое время Симплициус провел в лесу, покуда его ранец не опустел. Тогда он начал по ночам пробираться к крестьянскому жилью и воровать съестное из погребов и кухонь.
Однажды в конце мая Симплициус вознамерился обычным для него способом добыть себе пропитание и тихо пробрался на ближайший крестьянский двор. Заметив там людей, он затаился и стал наблюдать за ними. Ему было хорошо видно, что эти люди мазали чем-то метла, скамьи и одни за другим вылетали на них в окошко. После их исчезновения Симплициус не побоялся зайти в дом, чтобы хорошенько в нем пошарить.
Присев на скамеечку, он вдруг ощутил, как она заскользила, а потом резко взмыла. Верхом на этой скамеечке Симплициус вылетел в окно, оставив ранец и самопал на кухне.
В мгновение ока он очутился посреди большой толпы. Все отплясывали какие-то диковинные танцы.
Скамья, на которой прилетел Симплициус, опустилась возле музыкантов. У некоторых из них вместо флейт и свирелей были ехидны, ужи и гадюки, с помощью которых они превесело гудели, свистели и шипели. Иные музыканты стояли с кошками в руках, которым дули в задницу, перебирая по хвосту пальцами.
Неожиданно к Симплициусу приблизился молодчик, зажимавший под мышкой огромную жабу, все кишки которой были выворочены наружу из задницы и запиханы в глотку. При виде этой гнусности Симплициус начал блевать, а потом громко воскликнул:
– Господь Иисус Христос!
Едва Симплициус произнес эти слова, как вся дьявольщина мгновенно исчезла. Тут же сделалась кромешная тьма, и он повалился наземь, осеняя себя крестным знамением.
Было примерно девять часов, когда на Симплициуса наткнулся отряд фуражиров, которые разбудили его. Очнувшись, он увидел, что лежит посреди открытого поля.
Фуражиры привезли Симплициуса в лагерь под Магдебургом и представили своему полковнику. Полковник спросил его, куда тот намерен податься. Узнав, что Симплициусу все едино, он оставил его при себе, сделав своим пажем и приставив к нему наставника, мужа изрядно ученого, разумного и смирного.
У полковника служил переписчик по имени Оливье, продувной плут и превеликий пакостник. Этот копиист однажды сказал Симплициусу, что хозяева постоялых дворов потому называются трактирщиками, что прилежно трактуют о том, кто из постояльцев достанется Богу, а кто – дьяволу.
Совершенно иные беседы вел с Симплициусом наставник, который познакомил его со своим сыном, служившим в саксонской армии писарем и обладавшим совсем иными достоинствами, чем копиист. Звали этого писаря Ульрихом Херцбрудером. Симплициус и Херцбрудер крепко подружились, затем побратались навеки и дали клятву никогда не покидать друг друга.
Вскоре Симплициус приметил, что копиист прежестоко завидует Херцбрудеру, ибо весьма опасался, что тот заступит должность полкового секретаря. Посему Симплициус заключил, что этот копиист строит планы, как бы подставить ножку его названному брату и привести его к падению.
С ним водил дружбу копиист Оливье, почитавший своего друга не только за то, что он был профосом, но и за то, что профос считался чернокнижником и умел заклинать дьявола.
Однажды на пирушке по поводу разрешения полковницы от бремени сыном исчез золотой кубок полковника.
Тогда полковник призвал профоса и приказал ему с помощью ворожбы открыть вора. Профос немедленно указал на молодого Херцбрудера. Возмущенный полковник гневно сказал, обращаясь к Херцбрудеру:
– Завтра поутру я собирался поставить тебя полковым секретарем, а теперь ты заслуживаешь виселицы, что непременно бы случилось, когда бы я не щадил твоего честного отца. Поэтому проваливай поскорее из моего лагеря и до скончания дней своих не смей показываться мне на глаза.
Юный Херцбрудер хотел вымолвить что-то в свое оправдание, однако никто не пожелал его выслушать.
Убитый горем отец, догадывавшийся, что эту баню его сыну устроили копиист и профос, предложил сыну найти способ уйти из отряда. Но тут встал вопрос о деньгах, которые требовались, чтобы откупиться. Денег у них не было. Тогда Симплициус предложил им свою сотню талеров. Старик и его сын пали ему на шею, не помня себя от радости.
Молодой Херцбрудер, уладив все дела и получив отставку, отправился в Гамбург, где на оставшиеся деньги купил двух лошадей и поступил в шведскую армию.
Старый же Херцбрудер, предрекший одному пьяному лейтенанту виселицу, был заколот этим пьянчужкой, за что того сразу же повесили.
Когда Симплициус лишился обоих Херцбрудеров, ему опостылел лагерь под Магдебургом. Поэтому, однажды отправившись за фуражом в ближайшую деревню, он решил улизнуть. В результате ряда перипетий Симплициус был спасен молодым Херцбрудером, но при этом сам Херцбрудер попал в плен, вследствие чего Симплициус стал слугой ротмистра того полка, в котором служил Херцбрудер. После смерти ротмистра Симплициуса записали в солдаты.
Когда дело доходило до схваток с неприятелем, Симплициус бросался в бой, как черт в пекло. Поэтому через короткое время он стал известен друзьям и врагам своей удалью. Ему поручали самые опасные предприятия, а при случае доверяли командовать целым отрядом. Почувствовав свою силу, он принялся грабить, и все знали, что награбленным наш сорви-голова щедро делится с друзьями. Оттого кошелек Симплициуса стал столь же увесист, как и его репутация. Вместе с тем он все больше делался безбожником, нечестивым и дерзким. Не было на свете такой плутни, которую бы не осмеливался учинить Симплициус. Но в конце концов он распрощался с военной службой и отправился во Францию, сопровождая двух юношей, которых родители решили обучить французскому языку.
После ряда парижских приключений Симплициус решил вернуться в Германию.
По дороге на родину он, переболев оспой, был взят в плен шведами и против своей воли стал мушкетером. От этой почетной мушкетерской обязанности его освободил неожиданно появившийся Херцбрудер.
Приключения, приключения, приключения…
И вновь Херцбрудер, но на этот раз в роли нищего.
В компании Херцбрудера наш герой отправляется в Швейцарию, чтобы совершить паломничество в Эйнзидлен, аббатство бенедиктинцев, находящееся к югу от Цюриха.
Из Швейцарии их путь лежал в Вену, где Херцбрудер тяжело заболел. Устроив лечение друга, Симплициус отправился в Кельн к своей жене, с которой его не совсем деликатно бракосочетали перед поездкой во Францию. В Кельне он узнал, что жена, разрешившись от бремени сыном, покинула сей бренный мир. Вскоре ему пришлось распрощаться и с Херцбрудером, душа которого отлетела в мир иной.
Пораскинув мозгами, кое-что прикинув и кое к кому приоценившись, Симплициус женился вторично, но очень неудачно.
Однажды ему повстречался старый крестьянин, который вел на продажу козу. По большой бородавке, торчавшей у мужика на лбу, он узнал своего батьку из Шпессерта. Эта встреча повергла Симплициуса в большое изумление, но прежде чем открыться, он вначале спросил:
– Любезный, ты, часом, не из Шпессерта?
– Да, барин.
А не у тебя ли восемнадцать лет тому назад разорили и сожгли дом?
– Да, Боже ты милостивый!
– А не было ли у тебя в ту пору двух детей – взрослой дочери и мальчонки?
– Барин, девка правда была моей дочерью, а мальчонка нет. Мне принесла его война, и война же его у меня отняла.
Поскольку Симплициус был в обществе нескольких щеголей, то решил прервать разговор, чтобы не повредить своей репутации, если вдруг наружу выйдет какая-нибудь диковинная история о его рождении. Он начал обдумывать, каким образом снова встретиться со своим лжебатькой, а потому предложил купить у него козу, оплатив сделку вечером.
Вечером они встретились, и Симплициус заплатил за козу. Когда это дельце было спрыснуто, он спросил, откуда взялся у мужика тот мальчонка, о котором сегодня утром шла речь. И вот, что узнал.
Когда Мансфельд проиграл сражение под Хёхстом, его разбитое войско рассыпалось повсюду. Много солдат забрело в Шпессерт, где они прятались в кустарниках. Тогда редко какой мужик ходил по зарослям без мушкета. Однажды в лесу раздались выстрелы. Через некоторое время наш сельхозтруженик увидел неподалеку от своего двора красивую молодую женщину на лошади. Она что-то лопотала. Заметив мужика, женщина начала умолять, чтобы ее отвели к повитухе, которая помогла бы ей разрешиться от бремени. Мужик взял под уздцы лошадь и отвел в чащобу, где скрывались его жена и дочь. Там-то незнакомка и родила мальчонку, о котором шла речь сегодня утром.
Когда был опорожнен еще один стакан, Симплициус спросил:
– Ну, а что сталось потом с этой женщиной?
– Разрешившись от бремени, она позвала меня в кумовья и назвала свое и мужнино имя, чтобы записать их в церковную книгу при крещении мальца. Вскоре, однако, несчастная умерла, вверив нам сына.
– Как звали ту женщину, ее мужа и мальчонку? – взволнованно спросил Симплициус.
– Благородную женщину звали Сюзанна Рамзай, мужа, капитана, – Штернфельс фон Фуксгейм, а поскольку меня самого зовут Мельхиором, то я при крещении младенца нарек его своим именем и велел записать в церковную книгу Мельхиором Штернфельсом фон Фуксгеймом.
Таким образом Симплициус узнал, что доводится лесному отшельнику и сестре губернатора Рамзая сыном.
Симплициус-Мельхиор напоил своего крестного отца допьяна, а на другой день велел позвать его жену. Когда он открылся им, они этому поверили не прежде, покуда Симплициус не показал им на груди волосатое пятно, которое было у него от рождения.
Вскоре после того Симплициус вместе с крестным отправился в Шпессерт, чтобы раздобыть документы о своем происхождении. Эти документы были выправлены без особых трудов.
Как только жена Симплициуса узнала, что ее муж дворянин, она стала корчить знатную госпожу и своим нерадением расточать все в доме. Ее выходки муж сносил молча, ибо она тогда ходила на сносях.
В тот самый час, когда жена разрешалась от бремени, лежала в родах и служанка. По правде говоря, дитя, которое принесла служанка, было весьма схоже с Симплициусом, а то, что родила его жена, походило, как две капли воды, на их батрака. Вдобавок одна дама, к которой Симплициус имел свободный доступ, подложила к дверям его дома младенца с письменным извещением, что Симплициус доводится ему отцом. Увы, такая участь ждет всех тех, кто ведет безбожную и распутную жизнь, какой в то время предавался Симплициус, следуя своим скотским вожделениям.
Жена Симплициуса регулярно ублажалась вином, вследствие чего свела в гроб свое дитя, прижитое от работника, а вскоре и сама, тяжело заболев, сошла в могилу.
Когда наш герой обрел свободу, его кошелек порядочно отощал, а все домоводство было отягощено множеством челяди и скота. Поэтому он принял в дом своих крестников, от чего можно было ожидать прибыток. Действительно, в короткое время его двор прослыл самым лучшим в округе.
Однажды Симплициус отправился прогуляться на Кислые воды, где попал в компанию людей среднего достатка, от которых узнал много диковинного о Муммельзее, бездонном озере, расположенном поблизости.
И вот вместе с крестным, знавшим дорогу к озеру, Симплициус зашагал по направлению к Муммельзее. Когда они достигли озера, задул ветер и небо затянулось тучами. Крестный начал звать Симплициуса, но тот был занят тем, что бросал в озеро камни и не обращал на его призывы никакого внимания. Симплициус ждал, когда забулькают пузырьки, но вместо этого увидел, что в воде крутятся и трепыхаются какие-то создания, похожие на лягушек. Чем ближе они подплывали к поверхности, тем более становились похожими на людей.
– Ах! – воскликнул Симплициус. – Сколь дивны творения Создателя даже в бездне воды!
– духи воздуха) выскочил из воды и промолвил:
– Что ты скажешь, когда опустишься в центр земли и узреешь наши селения?
Между тем из озера выныривали другие пловцы и пучили на Симплициуса глаза. Один из них бросил ему самоцвет величиной с голубиное яйцо и сказал:
– Возьми этот драгоценный камень, дабы было тебе потом что порассказать о нас и об этом озере.
Только Симплициус подхватил и спрятал камень, как у него все завертелось в голове, и он бултыхнулся в озеро. Очутившись в воде, Симплициус очнулся и под воздействием силы, заключенной в камне, стал дышать водою, как воздухом. Одновременно он почувствовал, что может плавать в озере, как и водяные люди. Вскоре вместе с ним Симплициус ушел в пучину, где встретился с королем водяных человечков.
На вопрос короля о состоянии дел на земле Симплициус понес сущую околесицу, говоря, что земные духовные лица и светские владыки выше всяких похвал, купцы же торгуют не из жадности или прибыли, а лишь для того, чтобы снабжать своих ближних хорошими и нужными товарами. Медики пекутся только о здоровье своих пациентов. Ремесленники и слышать не хотят о какой-либо корысти или обмане. На земле ничего не знают о ростовщиках, а богатые люди помогают бедным из чистой христианской любви. Никто не чванится, ибо всяк ведает, что он смертен. И нигде не приметна зависть, ибо каждый почитает другого образом и подобием Божиим. Не сыщешь также пьяниц и выпивох, а если один другому поднесет винца, то оба довольствуются вполне христианским хмельком. Ныне нет уже больше скряг, остались только бережливые люди. Нет расточителей, но есть исключительно бережливые хозяева. Нет также головорезов, которых сменили храбрые и великодушные солдатики.
Когда Симплициус умолк, чтобы перевести дух от безбожного вранья, король сказал, что он узнал много полезного от него.
После этой аудиенции Симплициус отправился в путешествие и вскоре достиг дна Тихого океана. Из Тихого океана он перебрался к центру земли, наивно полагая, что центр земли внутри пуст и в этой пустоте бегают по кругу пигмеи, понуждая вращаться весь земной шар, дабы его повсюду освещало солнце, которое, по мнению древнегреческого астронома Аристарха и поляка Коперника, находится неподвижно посреди неба. За подобные суждения Симплициус был жестоко высмеян. Ему было предложено лучше поразмыслить над тем, какой подарок получить у короля.
В конце концов Симплициус возвратился домой и повел уединенную жизнь. Самой большой отрадой и утехой стало для него чтение книг. Однако в тот год в его края нахлынули французские, шведские и гессенские войска, чтобы отдохнуть, а затем осадить соседний имперский город. По этой причине все местные жители бежали в окрестные леса. Аналогичным образом поступил и Симплициус, оставив пустым дом, в котором расположился шведский полковник. Этот полковник, узнав, у кого он квартирует, добился знакомства с Симплициусом, которого завербовал в шведскую армию.
Вместе с полковником Симплициус поехал вначале в Лифляндию набирать свежий полк, а после неудачного вояжа они отправились в Москву, где полковнику якобы обещали высокую воеводскую должность.
Из Москвы Симплициус перебрался в Астрахань. Там его воровским образом полонила шайка кочевых татар, которые поменяли пленника на китайские товары маньчжурам, а те презентовали его как особую диковинку владыке Кореи.
Сделав ряд услуг корейскому владыке, Симплициус обрел свободу и через Японию отправился к португальцам в Макао, но по пути был захвачен магоментанскими морскими разбойниками. Пираты целый год таскали его по морям, пока не сторговались с несколькими купцами из египетской Александрии. В Константинополе он был продан турецкому султану, который в то время снаряжал галеры против Венеции. В Леванте турецкую галеру, одним из гребцов которой был Симплициус, захватили венецианцы. Так наш герой был вызволен из турецкого плена.
Очутившись в Венеции, Симплициус решил совершить паломничество в Рим и Лоретто, чтобы осмотреть эти знаменитые места и возблагодарить Бога за свое избавление.
Из Италии Симплициус благополучно вернулся в родной Шварцвальд, где крестник своим управлением привел двор в наилучшее состояние.
Симплициус пробыл в отлучке три года и несколько месяцев. За это время был заключен мир, названный Вестфальским, то есть была закончена Тридцатилетняя война.
Читая книги и размышляя, Симплициус склонил себя к тому, чтобы стать отшельником. Выбрав совершенно дикую местность, он повел отшельническую жизнь.
В давние времена умерщвление плоти преимущественно состояло в молитве, посте и бдении. В этих упражнениях Симплициус был мало прилежен, предпочитая больше спать, чем молиться.
«
Ах! – как-то раз мысленно воскликнул Симплициус. – Ты залег здесь, как медведь в берлоге, и не служишь ни Богу, ни людям. Разве не лучше, если я буду служить своим ближним, а они послужат мне?»
И начал наш герой заниматься паломничеством. В процессе этого паломничества он сошелся с бродягами и вскоре стал их предводителем. Когда Симплициус забредал в какое-нибудь местечко или пробирался в город, его тотчас обступал стар и млад, словно опытного шарлатана, который развлекает публику шутками и прибаутками. Одни принимали Симплициуса за пророка, другие – за сумасброда, третьи полагали, что он Вечный Жид, который принужден скитаться по свету до самого Страшного суда.
Меся дорожную грязь, Симплициус однажды набрел на дворянское поместье. В это время пошел сильный дождь, и он решил спрятаться под стенами замка. Его увидел хозяин замка и послал слугу, чтобы узнать, кто он такой и почему бродит вокруг дома в столь ужасную непогоду. Когда Симплициус все рассказал, а слуга пересказал это своему хозяину, путник был впущен в замок и отведен в людскую.
Для сна Симплициусу отвели великолепную комнату. Он подумал, что подобный прием объясняется его набожностью и пилигримством. Но тут крылось совсем другое.
Когда Симплициус улегся в постель, хозяин замка сказал:
– Приятного сна тебе, Симплиций. Полагаю, ты не боишься привидений. Однако должен предупредить, что тех, которые бродят по этому покою, ты не прогонишь никакой плеткой.
С этими словами он вышел из спальни, оставив Симплициуса в смятении и страхе. Поразмыслив, он вскочил с постели в намерении выпрыгнуть в окошко. Но на окнах были железные решетки. Поэтому наш герой юркнул в постель, хотя и не мог заснуть, ожидая со страхом, что принесет ему ночь.
Около полуночи растворились двери, хотя и были закрыты изнутри на засов. Первым вошел почтенный старец с длинной седой бородой. За ним следовали трое, также мужи весьма почтенные. Когда они вошли в комнату, сразу стало так светло, как если бы они несли факелы. Симплициус тотчас сунул нос под одеяло, оставив снаружи одни глаза.
Старцы подступили к постели и принялись оглядывать лежащего в ней человека, а тот – их. Затем они отошли в угол комнаты, подняли одну из каменных плит и вытащили инструменты цирюльника. С этими инструментами они снова подступили к постели, предварительно поставив посреди комнаты стул и показывая на него, дали понять, что Симплициусу надлежит подняться с постели и усесться на стул для предстоящего бритья.
и крикнул:
– Господа, что вам угодно?! Я бедный пилигрим, у которого ничего нет.
Один из старцев сказал:
– Я – предок владельца здешнего замка. Когда-то затеял со своим двоюродным братом несправедливую тяжбу из-за двух деревенек, принадлежавших ему по праву. С помощью всяких хитростей и уловок дело было повернуто так, что деревеньки были присуждены мне. После этого я принялся так стричь и драть своих подданных, что наскреб кучу денег, которые спрятал тут в уголке, а сам до сих пор не расстаюсь с ремеслом цирюльника в расплату за собственное живодерство. Когда бы эти деньги вернулись к людям, с меня было бы снято проклятие тех, кого я свое время ограбил. Об этих прогрешениях ты должен рассказать моему правнуку.
С этими словами старец и сопровождающие его призраки отнесли все свои цирюльничьи инструменты на прежнее место, уложили плиту, поставили стул на прежнее место и гуськом вышли из комнаты.
Хозяин и гость немедленно отправились на поиски этих денег. Однако вместо денег они нашли два горшка с красным и белым песком.
Тут Симплициус вспомнил о великом алхимике Теофрасте Парацельсе, который в своем сочинении «Оккультная философия» писал о трансмутации металлов. Поэтому, захватив оба горшка, наши кладоискатели отправились в кузницу, где поставили их на огонь. В результате в одном горшке оказался большой слиток золота, а в другом – слиток серебра.
Через несколько дней Симплициус продолжил свое путешествие в Италию.
Посетив Рим, он направил свои стопы в Геную, откуда на купеческом судне отплыл в Александрию с целью осуществить паломничество в Иерусалим. Однако вследствие мятежа одного турецкого паши задуманное паломничество осуществить не удалось. К тому же начала свирепствовать какая-то болезнь, и многие европейцы поспешили покинуть Александрию. К ним присоединился Симплициус, которого в окрестностях Каира захватили разбойники, переправившие его через Красное море в большой торговый город с целью продажи в рабство. Но здесь их разоблачили и осудили на галеры, а Симплициуса освободили, и он на португальском корабле поплыл в Португалию.
к берегу неведомого острова.
После отдыха Симплициус и плотник отправились на разведку, во время которой им повстречалось много непуганых птиц, а также найдены были лимоны, померанцы и кокосовые орехи, подкрепившие их силы.
В распоряжении наших вынужденных островитян были: топор, ложка, вилка, ножницы и рожок с порохом. Симплициус высушил на солнце порох, отсыпал немного на камень, обложил сухой травой и с помощью ножа высек огонь. Поймав несколько птиц, охотники тут же ощипали их, выпотрошили и насадили на вертел.
Обследовав остров, Симплициус и плотник стали держать совет, как устраивать далее свое хозяйство. Обсуждая злободневные вопросы, они прогуливались вдоль берега моря и вдруг заметили в море ящик. Когда его выбросило на берег, то стало видно, что в него крепко вцепилась полумертвая женщина. Ее начали приводить в чувства, и вскоре она шевельнулась.
– Это эфиопка с нашего корабля, – сказал плотник. – Она была в услужении у знатной португальской госпожи.
Как-то раз, когда Симплициус собирал птичьи яйца, его товарищ, которому было около двадцати лет, начал обхаживать эфиопку, предлагая ей свою любовь. Та предложила ему стать единственным владыкой острова и с этой целью убить Симплициуса. И вот они сговорились убить потенциального конкурента.
Вернувшись, Симплициус присел к огню, чтобы вкусить приготовленную пищу. Едва только он сотворил крестное знамение, а также призвал на своих сотрапезников божье благословение, как стряпуха мгновенно исчезла, а плотник лишился чувств. Когда же он пришел в себя, то пал перед Симплициусом на колени, стал каяться и просить прощение за злой умысел. Симплициус простил его. С того времени они повели более богобоязненную жизнь.
Поскольку товарищи по несчастью увидели, что им придется долго оставаться на острове, они изготовили мотыги и лопаты, с помощью которых отвели от моря канавы, чтобы выпаривать соль. Затем запрудили ручей так, что могли отводить воду, обнажая до дна старое русло, и собирать рыбу и раков. Нашли и подходящую для гончарных изделий глину, благодаря чему стали делать необходимую посуду.
Все было бы хорошо, если бы плотник не злоупотреблял пальмовым вином, которое свело его в могилу.
извлечения огня, топором, лопатой, киркой, полдюжиной различных ножей, ножницами, двумя медными горшками, двумя кусками хлопчатой материи и кроликами для разведения их на острове.
Однажды к острову пристал плот с дикарями прегнусного вида, которые, надавав сильных тумаков Симплициусу и связав его, переправили свою добычу на плот, скорее всего для последующего употребления в пищу. Отшельника спас португальский корабль, доставивший его в Лиссабон.
Из Лиссабона Симплиций добрался до Амстердама, а оттуда направился в свой дом в Шварцвальде, где еще живы были крестник, крестница, а юный Симплициус вел благоразумную жизнь.
Ну и распривольное житье пошло у нашего странника. Симплициус стал прилежно водить крестника по трактирам. Где они появлялись звучали дудки и волынки, стучали кости, шелестели карты и журчало вино.
Ведя такую веселую жизнь, Симплициус довольно быстро опустошил свой кошелек. Но поскольку любая печаль ему была чужда, он продолжал всякими правдами и неправдами жить в свое удовольствие.
–1676).
Говорят, что этот рыжеволосый балагур и неутомимый рассказчик родился в марте не то 1621 года, не то 1622 года в небольшом немецком городке Гельнхаузене. Предки его, выходцы из Тюрингии, владели небольшой деревушкой неподалеку от Гельнхаузена, куда они впоследствии переселились и обюргерились. Отца наш будущий писатель потерял рано. В 1627 году матушка снова вышла замуж и перебралась во Франкфурт. Мальчик остался на попечении деда, пекаря и винодела, который определил его в латинскую лютеранскую школу. Но учиться ему долго не пришлось, так как в сентябре 1634 года город был захвачен имперскими войсками и полностью разорен. По-видимому, вместе с другими беженцами юноша укрылся в занятой шведским гарнизоном крепости Ганау. С осени 1637 года мы встречаем его в Вестфалии в роли конюха одного из отрядов имперской армии.
В конце 1639 года Гриммельсгаузен становится военным писарем у коменданта имперской крепости города Оффенбурга, барона Ганса Рейнхарда фон Шауэнбурга. На этой службе он состоял до мая 1647 года.
Через год после заключения Вестфальского мирного договора Гриммельсгаузен женится на дочери вахмистр-лейтенанта Катерине Хеннингер. Хотя Гриммельсгаузен был лютеранином, но бракосочетание осуществлялось по католическому обряду, на чем настояла невеста и ее родственники. Незадолго до женитьбы он установил свое дворянское происхождение, и отныне стал именовать себя фон Гриммельсгаузеном.
Получив место управляющего родовым поместьем баронов Шауэнбургов, Гриммельсгаузен в 1650 году направился к месту своей новой работы и поселился в деревне Гайзбах у подножия Шварцвальдских гор в баденском Ренхтале. Здесь он надзирал за поместьем, собирал подати с крепостных крестьян и постепенно обзаводился своим хозяйством.
«У серебряной звезды», действующий и поныне.
Хозяйственные операции втянули Гриммельсгаузена в долги, и он вынужден был поступить на службу к страсбургскому врачу Иоганну Куферу, у которого исполнял обязанности эконома. В замке Уленбург, полученном врачом в «залоговый лен», была богатая библиотека, что пришлось особенно по душе любознательному эконому.
В 1665 году Гриммельсгаузен возвратился в Гайзбах, а в 1667 году перебирается в город Ренхен, принадлежавший страсбургскому епископству. Здесь он заступает должность претора, в обязанность которого входит разбор мелких судебных дел, составление имущественных актов и сбор податей.
17 августа 1676 года Гриммельсгаузен умер и был похоронен на кладбище в Ренхене, где в 1879 году ему был открыт памятник.
Достоверные портреты Гриммельсгаузена неизвестны, но говорят, он был высокого роста, крепкого сложения, отличался педантизмом, что, впрочем, не мешало ему отдавать свои симпатии крепко проперченному, соленому юмору, поскольку любил, зайдя в трактир, пропустить стаканчик доброго вина и от всей души посмеяться в компании простых бюргеров с неиспорченными мозгами и здоровым брюхом.
«Затейливые приключения немецкого Симплициссимуса», «Затейливый Симплициус Симплициссимус» или еще короче «Симплициссимус». В основе этого романа, увидевшего свет в 1668 году, лежит личный опыт писателя, приобретенный им в годы Тридцатилетней войны и позднее на поприще хозяйственно-управленческой деятельности, и опыт осмысления многих литературных произведений, внимательно и критически прочитанных им. Что касается последнего, то литературная эрудиция Гриммельсгаузена, как и его образованность, строились преимущественно на самообразовании и упорной работе над собой.
Роман по праву считается достоянием мировой культуры. Он продолжает народную повествовательную традицию, традицию народных шванков, а также традиции плутовского и героико-галантного романов.
Роман о Симплициусе Симплициссимусе состоит из пяти книг и «Continuatio» («Продолжения»), повествующих о необычных приключениях молодого человека в драматических коллизиях Тридцатилетней войны, а после ее окончания – о приключениях уже зрелого мужа.
ворческое наследие Гриммельсгаузена включает в себя романы, сказания, короткие рассказы, шванки, политические трактаты и листовки. К наиболее крупным произведениям писателя относятся произведения, составляющие своеобразную «симплициану». Это прежде всего «Прожженная обманщица и побродяжка Кураж», в которой рассказывается о постепенно опускающейся женщине», и «Диковинный Шпрингинсфельд», где изображается неуклонно грубеющий и разоряющийся ландскнехт. Известный немецкий писатель Бертольт Брехт (1898–1956) преобразовал историю Кураж в образ маркитантки в своей пьесе-хронике «Матушка Кураж и ее дети».