Поиск по материалам сайта
Cлово "COULD"
Входимость: 3. Размер: 6кб.
Входимость: 2. Размер: 52кб.
Входимость: 2. Размер: 47кб.
Входимость: 1. Размер: 54кб.
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 6кб.
Часть текста: through the wilderness of this world, I lighted on a certain place where was a Den,[1] and laid me down in that place to sleep; and as I slept, I dreamed a dream. I dreamed, and behold I saw a man clothed with rags, standing in a certain place, with his face from his own house, a book in his hand, and a great burden upon his back. (Isa. LXIV. 6; Luke XIV. 33; PS. XXXVIII. 4; Heb. II. 2.) I looked, and saw him open the book, and read therein: and as he read he wept and trembled; and not being able longer to contain, he brake out with a lamentable cry, saying,[2] «What shall 1 do?» (Acts II. 37; XVI. 30, 31.) In this plight, therefore, he went home and refrained himself as long as he could, that his wife and children should not perceive his distress; but he could not be silent long, because that his trouble increased; wherefore at length he brake his mind to his wife and children; and thus he began to talk to them: «O my dear wife», said he, «and you the children of my bowels, I, your dear friend, am in myself undone by reason of a burden that lieth hard upon me: moreover, I am for certainly informed that this our city[3] will be burned with fire from heaven; in which fearful overthrow, both myself, with thee my wife, and you, my sweet babes, shall miserably come to ruin, except (the which yet[4] I see not) some way of escape may be found, whereby we may be delivered». At this his relations were sore amazed; not for that they believed what he had said to them was true, but because they thought some frenzy distemper had got into his head; therefore, it drawing towards night, and they hoping that sleep might settle his brains, with all haste they...
Входимость: 2. Размер: 52кб.
Часть текста: 60-е годы («Большую элегию Джону Донну» Бродский написал в 1963 году) каждый образованный человек знал эпиграф к роману Э. Хемингуэя «По ком звенит колокол», взятый из проповеди Джона Донна, среди всех российских поэтов только Бродский обратился к его творчеству. Такое обращение к английской метафизической поэзии XVII века было беспрецедентно для русской литературы, в которой отсутствовала столь богатая традиция барочной поэзии, как в Англии, Испании, Польше и других странах Европы. (Из русской поэзии сюда можно отнести лишь Антиоха Кантемира, а также частично М. Ломоносова и Г. Державина.) Но тем характернее интерес Бродского к той эпохе и к Джону Донну. Переводы стихотворений Донна, выполненные Иосифом Бродским, очень точны: они сохраняют интонацию подлинника – сложность языка и строфики донновских стихов, не смягчая их при переводе на русский, но стараясь максимально передать в первозданном виде. Это становится особенно наглядным при сравнении с другими переводами Джона Донна, в частности с переводами Б. Томашевского, которые не только не передают...
Входимость: 2. Размер: 47кб.
Часть текста: no middle flight intends to soar Above th' Aonian mount, while it pursues Things unattempted yet in prose or rime. And chiefly Thou, 0 Spirit, that dost prefer Before all temples th' upright heart and pure, Instruct me, for Thou know'st; Thou from the first Wast present, and, with mighty wings outspread, 20 Dove-like sat'st brooding on the vast Abyss, And mad'st it pregnant: what in me is dark Illumine, what is low raise and support; That, to the height of this great argument, I may assert Eternal Providence, And justify the ways of God to men. Say first — for Heaven hides nothing from thy view, Nor the deep tract of Hell — say first what cause Moved our grand Parents, in that happy state, Favoured of Heaven so highly, to fall off 30 From their Creator, and transgress his will For one restraint, lords of the world besides? Who first seduced them to that foul revolt? Th' infernal Serpent; he it was whose guile, Stirred up with envy and revenge, deceived The mother of mankind, what time his pride Had cast him out from Heaven, with all his host Of rebel Angels, by whose aid, aspiring To set himself in glory above his peers, He trusted to have equalled the Most ...
Входимость: 1. Размер: 54кб.
Часть текста: за пределами «Большой элегии» Литературный сборник Духовное наследие рисованный интернет-журнал Образы мира, http://www.niworld.ru/Statei/annesterov/J_Donne_Brodsk/J_D_Br.htm В интервью И. Померанцеву по поводу 350-й годовщины со дня смерти Донна Бродский отмечал, что, переводя Донна, он «очень многому научился. Дело в том, что вся русская поэзия по преимуществу строфична, то есть оперирует в чрезвычайно простых строфических единицах – это станс, четверостишие. В то время как у Донна я обнаружил куда более интересную и захватывающую структуру. Там необычайно сложные строфические построения. Мне это было интересно, и я этому научился. В общем, вольно или невольно, я принялся заниматься тем же, но это не в порядке соперничества, а в порядке, скорее, ученичества. Это, собственно, главный урок»[1]. Это "ученичество" у Донна и метафизиков дало весьма богатые плоды. Знакомство Бродского с Донном относится приблизительно к 1961 – 1962 году. "Официально" Бродский указывает 1964 год, когда он получил от Лидии Корнеевны Чуковской том стихов и прозы Донна, изданный «Penguine» в серии «The Modern Library»[2]. Но «Большая элегия Джону Донну» датирована 1963 годом (сам Бродский в цитированном выше интервью называет 1962), и, по словам поэта, к тому времени он уже знал «какие-то отрывки из его проповедей и стихи, которые обнаружились в антологиях»[3]. Учитывая эту границу: 1963 год, обратимся к простому математическому подсчету. Согласно анализу Барри Шерра, если у Бродского в стихах 1956 – 1962 гг. 4-х строчные строфы составляли 65,5% от общего числа строфических стихотворений, то в 1963 – 1971 – всего лишь 20%. При этом в 1963 – 1971 годах у Бродского появляются ранее не встречавшиеся 6-ти (7,9%), 7-и (0,9%), 9-ти...
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Часть текста: сдающих свои позиции под напором аристократического распутства, составляет -- особенно на первых порах -- одну из любимых тем этих писателей. Реалистическое значение комедии времен Реставрации явно ограничено. Ее общественный кругозор чересчур узок, а идеи -- слишком мелки, чтобы позволить ей выйти за пределы натуралистически грубого "обыгрывания" одних и тех же двусмысленных тем и ситуаций, варьируемых, правда, ее создателями с истинно виртуозным блеском. Само это разнообразие становится под конец монотонным. Безудержное распутство составляет единственное и исключительное содержание жизни в этих комедиях, герои и героини которых, если и прекращают свои любовные шашни и начинают "проповедывать дружбу и вишневую настойку" (как лэди Уишфорт у Конгрива), то лишь потому, что они уже слишком стары, чтобы "производить потомство". В известной статье "Об искусственной комедии прошлого столетия" романтик Чарльз Лэм подчеркнул эту условность и искусственность комедий Реставрации, восхищавших его, впрочем, своим литературным блеском. "Эта игра остроумной фантазии, -- писал Лэм, -- никогда не сочеталась в моем представлении с выводами, которые были бы приложимы к реальной жизни. Это -- свой особый мир, почти как в сказке... Фэйноллы и Мирабели, Дориманты и лэди Тачвуд, в своей области, не оскорбляют моего нравственного чувства: они даже не задевают его. Они -- в своей стихии. Они не нарушают никаких законов или велений совести,-- они им неведомы. Они удалились из христианского мира в страну адюльтера, в Утопию галантности, где долг заключается в наслаждении, а нравственность -- в полной свободе. Это чисто условное состояние, не имеющее ни малейшего отношения к миру действительности... В переводе на язык реальной жизни драматические персонажи Конгрива и его друга...
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Часть текста: мечтали о том, чтобы принять духовный сан и служить Богу. В отличие от Мильтона, отказавшегося от этого намерения, Кинг стал англиканским священником. Написанный в жанре пасторальной элегии, «Люсидас» продолжает традицию, заложенную еще в античной литературе. Из древних и новых авторов, повлиявших на Мильтона, следует в первую очередь назвать Феокрита, Вергилия, Я. Саннадзаро и Э. Спенсера. Поэтика «Люсидаса» – поэтика реминисценций. Попытаться раскрыть их роль и показать их значимость – задача данной статьи. Само имя «Люсидас» заимствовано Мильтоном из эклог Феокрита и Вергилия. Что касается этимологии этого имени, то большинство исследователей возводят его к греч. существительному «lukos» – «волк» и патронимическому суффиксу «idas» – «сын такого-то». Таким образом, «Lycidas» означает «сын волка». Но, как справедливо заметил Э. К. Браун, волк в элегии упоминается один лишь раз, причем его образ явно отрицательный. Традиционно в европейской культуре волк символизировал корыстолюбие. Мильтон, продолжая эту традицию, делает волка символом продажной англиканской церкви. Ставя под сомнение данную гипотезу о происхождении имени «Люсидас», Э. К. Браун выдвигает теорию, связанную с названием реки Люкус, о которой идет речь в XV книге...
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: Этеридж, Джорж (Онлайн Энциклопедия «Кругосвет») Этеридж, Джорж Онлайн Энциклопедия «Кругосвет» http://www.krugosvet.ru/enc/kultura_i_obrazovanie/literatura/ETERIDZH_DZHORDZH.html ЭТЕРИДЖ, ДЖОРДЖ (Etherege, George) (ок. 1634 – ок. 1691), английский драматург. Точное место (Лондон, графство Оксфордшир или Бермудские острова) и дата рождения неизвестны, умер Этеридж в Париже, точная дата также неизвестна. В юности, возможно, учился в Кембриджском университете и в «Судебных иннах» в Лондоне; путешествовал по Франции и Фландрии; вернувшись в Лондон, вел светский образ жизни. В 1668–1671 служил секретарем английского посла в Турции, женился на богатой вдове и купил себе рыцарское звание; с 1685 по 1689 был английским посланником в Ратисбоне (Регенсбурге) в Германии. Этеридж написал три комедии, которые создали ему отнюдь не бесспорную репутацию родоначальника комедии Реставрации. Пьеса Комическое мщение, или Любовь в бочке (Comical Revenge, or Love in Tub, 1664), написанная прозой вперемежку с героическими двустишиями, представляет собой смесь местного колорита, галантности, любовных интриг, плутовских проделок и остроумия. Пьеса Она бы хотела, если бы могла (She Would If She Could, 1668) написана легко и непринужденно, однако пользовалась меньшим успехом, чем предыдущая. Только в 1676 Этеридж написал свою последнюю и самую известную комедию Щеголь, или Сэр Порхающий модник (The Man of Mode, or Sir Fopling Flutter). В комедии добродушно высмеивается беспутная жизнь светских бездельников.
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Часть текста: Во второй половине XVII в., в период Реставрации, в Англии складываются предпосылки формирования жанра классицистической трагедии. Они связаны с литературно-теоретическим наследием Ф. Сидни и Б. Джонсона, драмами Дж. Драйдена и У. Дэйвенэнта, влиянием французской классицистической трагедии, авторитетом классицистических идей в литературной критике. При этом «литературная критика и художественная практика нередко находились в вопиющем противоречии… Дух рационализма, свойственный философии этого времени, отчетливо проявил себя, например, в теоретических утверждениях Бена Джонсона, которые довольно часто не адекватны его собственным творческим поискам. С другой стороны, эмпиризм, свойственный английской философской мысли XVII века…, обусловил развитие литературной критики Джона Драйдена, во многом выходящей из рамок классицистической теории, под знаком которой в значительной мере развивалась его художественная практика»[1]. Отличительной чертой английской литературы той поры было особое внимание к национальной художественной традиции, опыту ренессансного искусства. В связи с этим утверждение о том, что «классицизм был доминирующей, если не единственной силой, влиявшей на творчество в области серьезной драмы»[2], представляется несомненным преувеличением, поскольку игнорирует влияние елизаветинской и героической драмы, хотя действительно сложно найти в...