Поиск по материалам сайта
Cлово "DIR"
Входимость: 12. Размер: 30кб.
Входимость: 9. Размер: 46кб.
Входимость: 6. Размер: 10кб.
Входимость: 5. Размер: 9кб.
Входимость: 3. Размер: 35кб.
Входимость: 2. Размер: 10кб.
Входимость: 2. Размер: 33кб.
Входимость: 2. Размер: 13кб.
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Входимость: 1. Размер: 125кб.
Входимость: 1. Размер: 1кб.
Входимость: 1. Размер: 31кб.
Входимость: 1. Размер: 63кб.
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 12. Размер: 30кб.
Часть текста: 130й в переложениях немецких поэтов XVII века. Синило Г. В. Псалом 130й в переложениях немецких поэтов XVII века. http://religio.rags.ru/journal/2009/2009_4_21.pdf В XVII в. Германии происходит подлинное открытие мира Библии, и в первую очередь Танаха (Ветхого Завета) как непреходящего источника поэтического вдохновения и художественного творчества. Безусловно, этот процесс был в целом характерен для начала эпохи Нового времени, но для немецкой поэзии он имел особый смысл. Именно в XVII в. по разным причинам (и прежде всего — философски-медитативной) возникает высокая поэзия на немецком языке (до этого немцы писали преимущественно на латыни), закономерно появляется настоятельная необходимость освоения этой поэзией общечеловеческих культурных ценностей, и прежде всего античного и библейского наследия. Уже М. Опиц, великий реформатор немецкой поэзии, создатель ее классического облика, в трактате “Das Buch von der Deutschen Poeterey” («Книга о немецком стихотворстве», 1624) призывает современных поэтов обогатить поэзию темами и образами не только грекоримской мифологии и культуры, но и библейскими. При этом именно Танах мог дать высокие образцы лирической поэзии, отсутствующие в Новом Завете. Усиление интереса к ветхозаветным текстам в плане их поэтической рецепции было, безусловно, стимулировано М. Лютером провозглашенным им принципом “Sola Scriptura!” («Одно Писание!», «Только Писание!»), его переводом Библии с оригинала на немецкий язык. В результате, как известно, Библия стала самой издаваемой и читаемой в Германии (а затем и в Европе вообще) книгой, вошла в каждый немецкий дом, дала первые образцы прозы и религиозно-философской поэзии на немецком языке (особенно Псалтирь в переводе М. Лютера). Кроме того, М. Лютер закладывает основы немецкой традиции переложения ...
Входимость: 9. Размер: 46кб.
Часть текста: Синило Г. В. «Любовь, как смерть, сильна...»(Песнь Песней и ее рецепция в немецкой поэзии XVII века) XVII век: между трагедией и утопией. Сборник научных трудов. Выпуск I. Отв. ред. Т. В. Саськова. М.: ИД «Таганка», 2004 http://natapa.msk.ru/biblio/vokrug/sinilo.htm Переходная эпоха начала Нового времени – вторая половина XVI – XVII века – стала эпохой нового открытия и прочтения Библии. Для целого ряда эпох европейской культуры (особенно для таких явлений, как барокко и романтизм) принципы библейской эстетики и поэтики осознаются как существенно дополняющие и корректирующие античный эталон с его уравновешенностью, соразмерностью и чисто человеческой мерой. Библейская эстетика, покоящаяся в первую очередь на категории возвышенного и позволяющая более всего приблизиться к выражению невыразимого, создать ощущение присутствия трансцендентного, как нам думается, в наибольшей степени заявляет о себе в так называемые переходные, переломные, «проклятые» времена – времена шатаний и потрясений, ломки старого и рождения в муках нового, во времена обострения социальных противоречий и катастрофичности сознания, пытающегося пробиться к Богу через хаос и суету, обрести гармонию хотя бы в сфере ментальной, противопоставить ужасу и абсурдности действительности иную, духовную реальность, в самих страданиях прозреть красоту и радость бытия. С особенной очевидностью, на наш взгляд, это продемонстрировали нидерландская и немецкая литературы XVII века. ...
Входимость: 6. Размер: 10кб.
Часть текста: und der Petrarkismus. // Deutsche Barockforschung: Dokumentation einer Epoche. Koln-Berlin, 1970. S. 352-354), но это один из ярких выразителей духа эпохи, ее всеобщей озадаченности парадоксальной двойственностью человеческой природы, неадекватностью человека себе. Уже в стихотворении на смерть Георга Глогера (1631), друга и соседа по студенческой келье, «свидетеля моей поэзии» (Fleming P. Gedichte / Hrsg. v. Julius Tittmann. Leipzig, 1870. S. 29; далее страницы этого издания даны в скобках; курсив в цитатах мой), укрепившего юного поэта в призвании, Флеминг, передавая горе и потрясение утратой, так формулирует характер отношения к другу: «<…> Ach! wo, wo laät du <…> / Mich, deinen andern Dich?» (29). Чувство утраты себя, на первый взгляд, объясняется тем, что человек жив в стольких и таких образах, сколько людей и как его воспринимают. Вместе с безвременно ушедшим другом поэт оплакивает и свой, — самый дорогой из всех, — образ: «Ihr Augen, <…> nun ists um euch geschehn/Und auch um euren Mich» (29). Но речь идет не только и не столько о впечатлении «в глазах» друга, к которым поэт обращается, сколько и прежде всего о подлинности существования в этом «вашем Мне»: лирическое Я, обретавшее себя в «прекрасной душе» друга, чувствует себя теперь оставленным без жизни и без смысла заодно с его телом. Относительность связи души и тела, ирреальность и кажимость земного существования человека в поэзии Флеминга особенно обнажает мотив любви. Лирическое Я поэта, Я-душа, часто покидает себя-тело и обнаруживает...
Входимость: 5. Размер: 9кб.
Часть текста: песни». Позже это название станет обозначением самого жанра. Духовные песни Лютера еще очень разнородны по своей строфической и ритмической структуре. Однако уже здесь намечается некоторое единство во внешнем оформлении духовной песни как особого литературного жанра. Наиболее частотными размерами данного цикла стихов становятся трех- и четырехстопный ямбы: «Herr Gott, dich loben wir! Herr Gott, wir danken dir» «Aus tiefer Not schrei ich zu dir. / Herr Gott erhor mein Rufen». Бoльшинство своих песней Лютер делит на строфы в семь и девять строк, связанных между собой перекрестной и парной рифмой (чаще всего по схеме ababccdde или ababccd): Ein neues Lied wir heben an, Des walt Gott, unser Herre. Zu singen, was Gott hat getan, Zu seinem Lob und Ehre. Zu Brüssel in dem Niederland Wohl durch zween junge Knaben Hat er sein Wunder macht bekannt, Die er mit seinen Gaben So reichlich hat gezieret. или: Ach Gott, von Himmel siehe darein Und laß dich das erbarmen. Wie wenig sind der Heiligen dein, Verlassen sind wir Armen. Dein Wort man läßt nicht haben wahr, Der Glaub ist auch verloschen gar Bei allen Menschenkindern. К XVII...
Входимость: 3. Размер: 35кб.
Часть текста: 2010. С. 362–365. Наиболее ранние теоретические определения остроумия (лат. „argutia“) восходят к античной риторике, в которой различались два вида – остроумие, основанное на предмете (res), и остроумие, основанное на словах (verba). Согласно трактату Цицерона «Об ораторе» („De oratore“), «шутки бывают двух родов: в одних обыгрывается дело, в других – слово» („Duo enim sunt genera facetiarum, quorum alterum re tractatur, alterum dicto“) [Cicero: 1959, 376]. В теоретических трудах литераторов Нового времени античное понимание остроумия стало догмой: в частности, у немецких теоретиков эпохи барокко и Просвещения можно встретить почти дословное повторение дефиниции Цицерона. Так, Кристиан Вейзе (1642–1708) в сочинении «Галантный оратор» („Politischer Redner“, 1677) замечает: «Если необходимо определить, что такое остроумие, то состоит оно частью в игре слов, частью в оригинальных и остроумных предметах» [Weise: 1677, 62]. Филандер фон дер Линде (1674–1732) в поэтике «Разговор о немецкой поэзии» („Unterredung von der Deutschen Poesie“, 1727) также говорит о различии между «остроумием… в отдельных словах… и на деле» [Linde: 1727, 270]. Иоганн Христоф Готшед (1700–1766) в «Опыте критической поэтики» („Versuch einer kritischen Dichtkunst“, 1742) отмечает: «Помимо истинно...
Входимость: 2. Размер: 10кб.
Часть текста: и представляет собой одну из поэтико-философских структур, демонстрирующих ее преемственность, а, следовательно, выступает как момент самоидентичности национальной литературы. «Созерцания» на протяжении своего существования обладали довольно аморфной, но, тем не менее, узнаваемой структурой. Процесс вызревания жанра непоследователен и противоречив. XVII век — это время поэтик, в которых наряду с другими теоретическим проблемами уделяется серьезное внимание и теории жанров. Для немецкой литературы роль основополагающей поэтики сыграла «Книга о немецкой поэзии» Мартина Опица («Das Buch von der deutschen Poeterey»). Жанры, которые Опиц стремится перенести на немецкую почву, входят в традиционный арсенал античной поэзии и европейского классицизма и не являются органичными для становящейся немецкой литературы. Ориентируясь на книгу Опица, немецкие поэты в XVII веке используют этот жанровый репертуар и создают основной корпус светской поэзии на родном языке. Вместе с тем, за рамками жанровой классификации остается обширный поток лирики, более близкой немецкому ...
Входимость: 2. Размер: 33кб.
Часть текста: вв. придали эпиграмме статус универсального поэтического жанра, обладающего своими неповторимыми особенностями, и предложили ряд дефиниций последнего. Так, Иоганн Готлиб Мейстер (1665–1699), ректор гимназии св. Николая в Лейпциге, в поэтике «Непритязательные мысли о немецких эпиграммах» („Unvorgreiffliche Gedancken Von Teutschen Epigrammatibus“, 1698) определяет: «Эпиграмма есть сжатое изречение, в котором ясно и кратко сообщается о каком-либо лице, деянии или предмете» [Meister: 1698, 73]. Немецкий ученый-языковед, член «Плодоносящего общества» Юстус Георг Шоттель (1612–1676) в трактате «Искусство слагать стихи или рифмовать по-немецки» („Teutsche Vers- oder Reim-Kunst“, 1656) охарактеризовал эпиграмму как «остроумное стихотворение, устремленное к своей кульминации и увенчанное замечательным, метким, неожиданным изречением» [Schottel: 1656, 989–991]. Немецкий литературовед и критик Готхольд Эфраим Лессинг (1729–1781) в статье «Разрозненные замечания об эпиграмме и некоторых выдающихся эпиграмматистах» („Zerstreute Anmerkungen über das Epigramm und einige der vornehmsten Epigrammatisten“, 1771) назвал эпиграмму «стихотворением, в котором, сообразно свойству собственно надписи, наше внимание и любопытство возбуждаются каким-либо отдельным предметом и длятся до тех пор, пока не будут более или менее удовлетворены» [Lessing: 1771, 103]. В отличие от французского поэта, критика и теоретика литературы Никола Буало...
Входимость: 2. Размер: 13кб.
Часть текста: именно для больших церковных праздников, когда он возглашал «кирие-элейс» и «аллилуйя». Со временем вошло в обычай к этим литургическим отрывкам добавлять строфы на немецком языке. Под прикрытием «кирие» и «аллилуй» немецкая духовная песня была допущена в богослужение. Долгое время этими восклицаниями обязательно заключались строфы исполняемой песни. Эти заключительные напевы назывались «кирлейсон». Древнейшая пасхальная песня относится к XII веку. Она гласит: Пройдя чрез все мучения, Христос воскрес, Этому мы все радуемся. Христос хочет дать нам утешение, Кириелейс. Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя. Этому мы все радуемся, Христос хочет дать нам утешение, Кириелейс. Возникшие в XIV и XV веках мистерии также помогли немецкой песне проникнуть в церковь. Совершенно особым очарованием отмечены рождественские колыбельные песни, в которых латинские тексты перемешаны с немецкими. Они принадлежат к наиболее примитивным поэтическим произведениям. Слова в них соединяются не столько по смыслу, сколько по созвучию и ритму колыбельной. И все же запечатленное в них светлое настроение пленяет нас не меньше, чем прошлые поколения. В органных хоралах Баха встречаются две такие старые рождественские песни (V, № 35 и 46). Со временем в немецкую духовную песню вводятся переведенные с латинского гимны и переложенные на стихи символ веры, «Отче наш», «Десять заповедей», «Семь слов на кресте» и различные псалмы. Таким образом, когда реформация XVI века открыла немецкой песне двери храма, не требовалось заново...
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Часть текста: фон-Гиршфельда. Историко-литературное значение "Simplicissimus"'a обусловливается тем, что это — первая удачная в Германии попытка создать роман на национальной почве. Рядом с верными, ужасающими картинами войны в нем много глубокого чувства в характеристик одичавшего после кровопролития 30-летней войны немецкого общества; самый контраст между алчущей мира душой героя и кровавыми сценами из солдатской жизни производит сильное впечатление. Из новейших изданий этого романа лучшие Келлера (1852-62), Г. Курца (в "Simplicianische Schriften", 1863-64; с литератур. примеч.), Титмана (2 изд. 1877) и Кегеля (1880). Переложения сделаны Бюловым (1836), Лаукгардом (1876) и Мейером (1876). Вокруг "Simplicissimus"'a группируются несколько мелких соч. Г.: "Trutz Simplex oder Lebensbeschreibung d. Ertzbetrügerin und Landstörtzerin Courasche"; "Der seltzame Springinsfeld" и "Das wonderbarliche Vogelnest" (все 3 повести изд. Курцем и Титманом). Г. принадлежит также целый ряд соч. сатирического характера; некоторые из них можно назвать чисто народными произведениями. Важнейшие: "Fliegender Wandersmann nach dem Mond" (1659); "Traumgeschichte von mir und dir" (1660); "Schwarz und weiss oder die Satirische Pilgerin" (1666); "Der teutsche Michel" (1670); "Das Rathstübel Plutonis" (1672); "Die verkehrte Welt" (1673) и др. Рядом с этими оригинальными и носящими национальный характер произведениями Г....
Входимость: 1. Размер: 125кб.
Часть текста: (394006, г. Воронеж, пл. Ленина 10, ауд. 14). С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Воронежского государственного университета Автореферат разослан «___» _____________ 2009 г. Ученый секретарь диссертационного совета О. А. Бердникова ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ В области художественно-исторического знания ХХ век прошел под знаком открытия и осмысления барокко как самостоятельного и эстетически самодостаточного явления. «Открывалось» известное: речь шла о новом видении исторически данного материала искусства, менявшем его восприятие и оценку, а заодно – концепцию литературно-исторического процесса. Это «открытие» органично включено в глубокий и плодотворный кризис гуманитарно-научной методологии, который разворачивается на протяжении века. Своеобразие барокко как объекта исследований проявляется в его активности по отношению к сознанию исследователя, в нечеткости границы между научным осмыслением и эстетическим переживанием. Это имеет прямое отношение к постановке проблемы нашего исследования: выбранный для него материал представляет явление, десятилетиями сопротивлявшееся попыткам теоретически определить его сущностное содержание и культурно-исторические границы, способствуя переформированию подходов к себе, стимулируя рефлексию гуманитарной науки. Понятие барокко и обозначаемый им комплекс культурной реальности и связанных с нею культурно-исторических и теоретических проблем обладают громадной идеологической и психологической емкостью и чрезвычайно тесно связаны с методологическими проблемами науки. Вся история «открытия» и изучения барокко в ХХ веке свидетельствует, что оно принадлежит не только прошлому: оно «открывалось» и кристаллизовалось в художественно-историческом сознании как компонент актуального культурно-эстетического процесса, в котором влияния науки встречались с импульсами искусства, помогавшими формированию «языка описания»...