Поиск по материалам сайта
Cлово "FORT"
Входимость: 1. Размер: 56кб.
Входимость: 1. Размер: 26кб.
Входимость: 1. Размер: 76кб.
Входимость: 1. Размер: 58кб.
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Входимость: 1. Размер: 98кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 31кб.
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 56кб.
Часть текста: невольно выражает То кратким словом, то крестом, То вопросительным крючком. (VI, 148-149) А сам роман Валери, на котором «черты карандаша» обильнее, чем на других книгах его библиотеки, поэт включил в круг чтения Татьяны: Теперь с каким она вниманьем Читает сладостный роман, С каким живым очарованьем Пьет обольстительный обман! Счастливой силою мечтанья Одушевленные созданья, Любовник Юлии Вольмар, Малек-Адель и де Линар, И Вертер, мученик мятежный, И бесподобный Грандисон, Который нам наводит сон, Все для мечтательницы нежной В единый образ облеклись, В одном Онегине слились. (VI, 55) Среди книжных персонажей, занимавших воображение Татьяны, назван и герой, из писем которого составлен Валери, - Густав де Линар. Литературный мир (и один из его знаков - литературное имя) - важная грань общей модели культуры в Евгении Онегине. Литературное имя несет в поэме важную функцию, оно не «нейтрально», отобрано поэтом со всей тщательностью, хранит память о сложном комплексе понятий культуры (социальных, эстетических, этических): «Пушкин в Евгении Онегине искусно обыгрывает литературные имена и заглавия, превращая их в характеристические эмблемы и символы»[100]. Литературный мир представлен в Евгении Онегине многообразно, в частности - это способ характеристики таких сложных образов романа, как «читатель» и «автор». Образу «читателя» Пушкин придает не меньшее значение, чем образу «автора», причем читательский мир предстает в поэме как многоплановый и многомерный, авторское отношение к «читателю» дифференцировано, круг чтения «подсвечен» тайной или явной авторской позицией. Густав де Линар упомянут в числе знаменитых литературных персонажей эпохи не случайно: он входил в галерею идеальных мужских образов, вызывавших восхищение читателей, и особенно читательниц, как во Франции, так и в России начала XIX в. После выхода в свет Валери, сопровождавшегося шумным успехом (за один 1804 г. потребовалось три издания книги), имя Густава де Линара тотчас же становится достоянием...
Входимость: 1. Размер: 26кб.
Часть текста: или обстановку той или иной эпохи, противопоставляет «Принцессу Клевскую» историческим романам Вальтера Скотта. «Принцесса Клевская» — небольшой роман, почти повесть по размеру, вышел в свет в 1677 году. Он имел большой успех у читателей и, в отличие от других романов этой поры, не был забыт последующими поколениями, но до сих пор входит в почетный список шедевров французской литературы, и не только как образец превосходной прозы эпохи классицизма, но как книга, которая ив наши дни может доставить читателю поэтическую радость. Роман появился под именем литератора Сегре, но весь читающий Париж скоро узнал, что подлинным автором этой книги была знатная дама, известная в придворных и литературных кругах столицы, графиня де Лафайет. Мари Мадлен Пьош де Ла Вернь родилась в Париже в 1634 году. Ее отец, дворянин весьма скромного происхождения, сделал карьеру и нажил хорошее состояние на королевской службе. С детства Мари Мадлен бывала в доме маркизы де Рамбулье, хозяйки знаменитого салона, сыгравшего большую роль в культурной жизни Франции начала XVII века. Здесь юная мадемуазель де Ла Вернь получила культурную и светскую шлифовку. В «голубой комнате» Артенисы (так завсегдатаи салона называли мадам де Рамбулье) светские сеньеры и дамы встречались с профессиональными литераторами, поэтами и учеными; с начала века здесь перебывали почти все известные писатели эпохи, начиная с Малерба и Геза де Бальзака. Здесь бывали Пьер Корнель и его племянник Тома, драматург и филолог, законодатель хорошего слога Вожла, его коллеги по Академии Менаж и Шаплен; любимцем салона маркизы был Вуатюр, сын простого...
Входимость: 1. Размер: 76кб.
Часть текста: Лежнев А. З. Проза Пушкина. М., 1937. С. 17-19. 6 См.: Сидяков Л. С. Начальный этап формирования пушкинской прозы // Пушкинский сборник, Рига. 1968. С. 11. 7 Анненков П. В. А. С. Пушкин. Материалы для его биографии и оценки произведений. СПб., 1873, С. 24. 8 Тема «Пушкин и Лабрюйер» практически не изучена. Б. В. Томашевский в книге «Пушкин и Франция» подчеркивает малозначительность воздействия Лабрюйера на Пушкина (Томашевский Б. В. Пушкин и Франция. Л., 1960. С. 122). См. также Вольперт Л. И. Пушкин и Лабрюйер // Вопросы методики и литературы. Учен. зап. Ленинградского пед. ин-та им. А. И. Герцена. Т. 503. Псков, 1971. С. 100-118. 9 Грот Я. К. Пушкин, его лицейские товарищи и наставники. Статьи и материалы. СПб., 1899. С. 242-243. 10 Абрам Терц (Синявский А. Д.). Прогулки с Пушкиным. СПб. 1993. С. 90. 11 См.: Haumant E. La culture française en Russie (1700-1900), Paris, 1910. P. 107-109. 12 Анонимный автор статьи о Лабрюйере в «L'Esprit des Journaux» писал, что в XVIII в. он был «незаслуженно забыт и мало оценен» (L'Esprit des Journaux, 1782. P. 118). 13 См.: Кошанский Н. Частная риторика. СПб., 1849. С. 54. 14 На Лабрюйера ссылались при анализе сатир Кантемира, комических характеров Фонвизина, психологических этюдов Карамзина. Напр.: В. Перевощиков, анализируя 3-ю сатиру Кантемира, писал: «...читая ее, кажется, читаем Теофраста или Лабрюйера» // Вестник Европы. М., 1822. № 13/14. С. 138. 15 Напр.: в Вестнике Европы (1822, сентябрь - октябрь) дан перевод со вкусом отобранных, но кратких фрагментов из «Характеров». 16 Это тем более странно, что Вольтер высоко ценил сатирическую мысль Лабрюйера: «Прекрасные авторы века Людовика XIV...
Входимость: 1. Размер: 58кб.
Часть текста: Кальдерона и другие "Домовые духи" в России XVIII века И С ХРИСТЕНКО «ДАМА-НЕВИДИМКА» КАЛЬДЕРОНА И ДРУГИЕ «ДОМОВЫЕ ДУХИ» В РОССИИ XVIII ВЕКА Электронные публикации Института русской литературы (Пушкинского Дома) РАН Серийный сборник "XVIII век" / Выпуск 23 http://lib.pushkinskijdom.ru/Default. aspx?tabid=7739 Why really, I'm a thinking, if there be no such things as spirits, a woman has no occasion for marrying ' La Dama duende habrd sido, que volver a vivir quiere 2 Существует целый ряд исследований о восприятии в России творчества Педро Кальдерона де ла Барка как части испанской литературы 3 Судьба была не слишком благосклонна к Кальдерону в России, не случайно американский исследователь Джек Вайнер озаглавил одну из своих статей столь выразительно — «От любви до ненависти» 4 В самом деле, с того момента, как имя Кальдерона дошло до России, испанский драматург пользовался славой признанного классика, однако в течение долгого времени его известность ограничивалась комментарием в учебнике по литературе или теоретическим эссе в художественном журнале, чаще всего переведенными с других языков Кальдерону пришлось ждать наступления XX в , чтобы добиться настоящей популярности среди русских зрителей Его ждал ошеломительный успех, однако выпал он на долю лишь комических сочинений, среди них — комедия «La dama duende» Как отмечает Джек Ваинер «Достаточно любопытно, но именно „комедии плаща и шпаги" Кальдерона стали одними из самых популярных его произведений в царской России Они продолжали пользоваться необычайным успехом в СССР „Дама-невидимка" представляет собой образцовый пример такого рода и является, пожалуй, любимой советской комедией всех времен, если судить по огромному количеству ее театральных постановок» 5...
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Часть текста: вокруг себя, своих нравственных и общественных идеалов, в тех же мыслях, запросах и чувствах, необозримую массу людей. Раскрыть основы этой комедии, освободить социально-художественный подвиг Мольера и накопленные им сокровища смеха от старозаветных оков классицизма и преданий о золотом веке барской культуры и ввести их в круг развития всемирной комедии стало теперь, на большом историческом отдалении, с добытой опытом вольностью суждений и оценок, главной задачей изучения мольеровского творчества. Но, неразрывно связанное в своей эволюции с личной судьбой писателя, отражая в себе все ее изгибы, переходы, кризисы, весь рост мысли, весь ход вынесенной борьбы, от первых столкновений с действительностью до открытой войны с нею, это творчество поддается исчерпывающему изучению в постоянном параллелизме с фактами биографии, в такой же степени освобожденной от застарелого, украшенного легендами и идолопоклонством, толкования. Перед таким поздним потомством, как поколения двадцатого века, и комедия, и сам комик, в двойственном его призвании носителя смеха и веселья, и обличителя, мыслителя, моралиста, должны предстать в истинном освещении. Обширная...
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Часть текста: («les deux genres échanger leurs roles»), сходными по цели (в том виде, в каком они поставлены в предисловиях к Fables и ко второму изданию Contes 1666 года – развлекать, доставлять удовольствие и т.п.), а слова, соответственно, взаимозаменяемыми. Коллине дает понять, что сам он различия осознает и на подобных заменах настаивать бы не стал. Кроме того, он добавляет, что хотя Психея – «одновременно и миф, и, особенно во второй части, волшебная сказка», слово «сказка» здесь обладает совсем другим содержанием, чем в лафонтеновских Contes[1]. Выходит, что даже со скидкой на спасительную двусмысленность, предусмотренную разнобоем в терминах, авторская характеристика жанра остается неудовлетворительной. Несоответствие, вызванное одновременностью применения к Психее терминов «fable» и «conte», Роже Дюшен преодолевает путем несложной логической операции. Сперва он признает за Fables «веселость» («gaieté»), свойственную Contes, после чего обнаруживает, что Лафонтен даже последователен в своих манифестациях: «Психея – это и сказка, предназначенная для тех, кто любит чудесное. Психея – это также басня, предназначенная для тех, кто любит выводить мораль из того, о чем рассказывается. Автор положил [в основу] своего рассказа тот же дух веселости, что и в Contes, хотя он об этом не упоминает, и возродил в нем один из самых древних мифов античности, содержащий, как и Fables, мораль»[2]. Вторую часть лафонтеновского определения Дюшен не комментирует. Из рассуждений Мо Андре выходит, что назвав Психею в одном предложении басней, а в другом – сказкой, Лафонтен либо...
Входимость: 1. Размер: 98кб.
Часть текста: Романтизм — давно опороченный термин, но все же до сих пор нет другого краткого обозначения для очень сложного и противоречивого движения, господствовавшего в Н. л. около 40 лет и оказавшего громадное влияние на немецкую культуру в целом. Это движение в своем развитии переживает три этапа, оно классово разнородно и определяется различными социальными группировками. Так, первый его этап характеризуется преобладанием идеологов мелкой буржуазии, последние два — гегемонией представителей дворянско-аристократических группировок. Движение это самым своим существованием свидетельствует о громадном влиянии политики на лит-ру и обратно; о взаимодействии различных классов и групп в диалектике лит-ого процесса. Оно отразило конкретную социально-политическую обстановку, которая определяла сложные взаимоотношения. Не вдаваясь в общие определения романтизма, не вдаваясь в критику толкований данного явления в буржуазном литературоведении (см. об этом «Романтизм»), мы будем называть этим словом то движение в Н. л., которое, зародившись в эпоху Великой французской революции, угасает вместе с Реставрацией в 30-х гг. прошлого века. 2. Предпосылки, истоки и первый период романтизма [1789—1800]. Крупнейший теоретик романтизма Фридрих Шлегель, определяя основные предпосылки проводимых им взглядов, писал в одной из своих...
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: Recherche moral et esthétique dans le roman de Crébillon fils. Oxford, 1981). Высшую точку в большинстве диалогов героев Кребийона составляет заостренное остроумное высказывание. В центре многих моралистических дискуссий находится вопрос о придворном любовном этикете как своеобразной доктрине. Этот вопрос занимал важное место у Ларошфуко в его “maxime d’amour”, будучи обновлением придворной доктрины светской любви, имеющей свои корни в галантно-пастушеском романе ХVII в. У Кребийона максимы должны быть всегда интерпретированы в системе тех высказываний, в которые они включены. В этом заключена их новая литературная функция в отличие от ХVII в., когда каждая сентенция свое художественное воздействие развивает сама из себя вне заданного контекста. Благодаря использованию афоризмов характеры Кребийона приобретают черты скетча (См. A. Huxleye Crebillon the Younger // The Olive Tree and other Essays. London, 1947. Р. 135-149). Определенная общность Ларошфуко, Лабрюйера и Кребийона наблюдается в сфере трактовки женского характера по правилам благопристойного поведения в обществе («bienséance»). Женская добродетель рассматривается в отличие от мужской только в отношении к доктрине светской любви. Если Ларошфуко предлагает генерализирующее определение линий добродетельного поведения, то Лабрюйер рисует типы женщин в виде обстоятельных портретов и «характеров», насыщенных сентенциями и развернутыми размышлениями. Это обстоятельно может быть подтверждено и на стилистическом уровне — первый использует обобщающие имена существительные “chasteté”, “ sévérité”, “honnêteté”, “coquetterie”, “galanterie”, второй предпочитает дифференцирующую характерность — “femme coquette”, “femme galant”, “femme inconstante, légère, volage”. Кребийон соединяет эти две тенденции, насыщенные как дифференцированными описаниями психологии женщин, так и обобщающими моралистическими...
Входимость: 1. Размер: 31кб.
Часть текста: ГРАНИЦА» В ПОЭЗИИ СИМОНА ДАХА РУССКАЯ ГЕРМАНИСТИКА. ЕЖЕГОДНИК РОССИЙСКОГО СОЮЗА ГЕРМАНИСТОВ. ЯЗЫКИ СЛАВЯНСКОЙ КУЛЬТУРЫ. МОСКВА. 2009. ТОМ VI. http://www.azbooka.com/pages/download_prew/?file=416802 Тайна поэзии остается тайной «свободного духа», независимо от того, с какой стороны «Света» или «Тьмы» он приходит. Поэзии трудно вместиться в рамки природной имманентности (Шеллинг) или априорной трансцендентальности (Кант). Она всегда сохраняет загадочную свободу «гетерогенного сквозняка», заносящего в земной хронотоп сведения о состоянии мира и человека и причащающего поэта и читателя к этому состоянию. В барокко поэтический дух был духом причащения к состоянию нарастающего апокалиптического напряжения мира, поэтому главными темами поэзии барокко были Смерть и Спасение, но прежде всего Смерть, и без решения проблемы Смерти, или даже «объявленной смерти», добраться до сути этой «переходной эпохи» невозможно. Барокко кажется иногда эпохой последней танатологии, то есть последним историческим «промежутком», когда Смерть воспринималась именно экзистенциально, а не абстрактно-аксиоматически, как после барокко. Следует непременно это чувство иметь в виду, пытаясь понять поэтику барокко, ее особую «переходную специфику». Барокко — первая художественная эпоха в истории европоцентрической культуры, которая отчетливо показала, что при всех различиях национально-культурных этносов, религий и других особенностей, при всех центробежных силах культурно-цивилизационного разнообразия у человечества независимо от всех и вся есть один общий знаменатель, своеобразный интеграл общей судьбы, а именно — нарастающая хрупкость и бренность жизни, дарованной миру. Именно барокко, предвосхитив многие болезни современного и постсовременного человечества, открыло...
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Часть текста: Пушкин и Лафонтен. Часть 2 II Тем не менее отдельные мотивы лафонтеновских басен мы всё же встретим у Пушкина в лицейскую пору. В стихотворении „Твой и Мой“ 1816 г. Пушкин пишет: Бог весть, за что философы, пииты На твой и мой давным давно сердиты. Действительно — нападки на „Твой и Мой“ являются во французской поэзии общим местом. Так, еще Maturin de Régnier в VI сатире писал: Lors du mien et du tien nasquirent les procez, A qui l’argent départ bon ou mauvais succez, Le fort battit le faible et lui livra la guerre... У Лафонтена мы имеем эту формулу дважды; в басне „La Discorde“ он пишет (1668): Elle et Que-si-que-non son frère Avecque Tien-et-mien son père... В сказке „Le Roi Dandaule et le maître en droit“ (1675) про юриста говорится: ... un maître de cet art Qui du Tien et du Mien tire son origine... У Буало в XI сатире (1698 г.), очевидно не без влияния Ренье: Et le Mien et le Tien, deux frères pointilleux, Par son ordre amenant les procès et la guerre En tous lieux de ce pas vont partager la terre... Наконец — у Вольтера в его сатире „Le Mondain“ (1736 г.) мы встречаем: Nos bons aïeux ...