Поиск по материалам сайта
Cлово "INSTITUTION"
Входимость: 3. Размер: 82кб.
Входимость: 1. Размер: 48кб.
Входимость: 1. Размер: 51кб.
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Входимость: 1. Размер: 21кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 82кб.
Часть текста: писателя». пер. с франц. Г. Галкиной). Опубликовано в журнале: «НЛО» 2002, №54 Вольтер начинает свою Историю Людовика XIV с 1635 года, даты основания Французской академии. Эта точка отсчета удобна и абсолютно верна: Академия как собрание высокообразованных людей и место, предназначенное исключительно для дебатов о литературе, действительно явилась первой специфической структурой литературной жизни. И официальное основание Академии следует рассматривать как знак изменения культурной ситуации во Франции. Но не следует ограничиваться официальной стороной этого явления: в XVII веке возникли десятки других академий, как государственных, так и частных. Начиналась автономизация литературной жизни, и в академическом ее аспекте этот процесс получил беспрецедентно бурное и стремительное развитие. АКАДЕМИЧЕСКАЯ СЕТЬ У этого беспрецедентного явления были, между тем, исторические образцы. Один из них относится к сфере образования — это “академии” для молодых дворян, где обучали верховой езде и фехтованию. Другой — к традиции писательских объединений, существовавшей во Франции со Средних веков [1]. Третий мы находим за границей, главным образом в Италии, где академиями назывались сообщества образованных людей, имевшие целью прославлять ...
Входимость: 1. Размер: 48кб.
Часть текста: щедрый и лукавый, великодушный и мстительный, — он весь отразился не только в том, что он написал в своих «Мемуарах», но и в том, как он их написал. Между тем для XVII в. эта, назовем ее, «стилевая откровенность» — явление незаурядное. XVII век как бы носил маску приличия — тех строгих жанровых норм, которые позволяют угадать под маской подлинное лицо автора, но которые не позволяют это лицо открыть или, точнее, позволяют явить его лишь таким, каким этого требует жанр, даже когда речь идет о мемуарах [1]. Смешав в одном произведении признаки многих жанров, Рец свое лицо открыл. Другое дело, что он постарался это лицо подгримировать: он хочет понравиться очередной даме, на сей раз не возлюбленной, не соратнице по политической интриге, но другу, давней приятельнице, мнением которой, как нравственным, так и литературным, он дорожит. По ее просьбе он воскрешает прошлое, адресуя ей повествование о своей жизни. Но жизнь Реца так тесно переплетена с событиями его времени, что, описывая ее, мемуарист описывает целую эпоху. Рассказ его пристрастен — ведь Рец действующее лицо этих событий. Его «Мемуары» иногда иронически называли «романом», подчеркивая недостоверность многих интерпретаций автора. Но книга эта и читается как роман, захватывающий читателя и в то же время изобилующий...
Входимость: 1. Размер: 51кб.
Часть текста: два параллельных культурных процесса, необходимо указать основание для их сравнения. Такое основание, будучи подтвержденным конкретным материалом, дает право говорить о реальной изоморфности на первый взгляд различных элементов культуры, о единой ментальной программе культуры, которая реализовывалась одновременно и сходным образом в различных плоскостях. Наше исследование посвящено французской культуре XVII века. Декарт, в ряду заслуг которого обычно перечисляют создание новой науки и новой философии, внезапно обнаруживает свою темную, почти не исследованную сторону – связь с современным ему литературным процессом. Удерживая в поле зрения одновременно и философию Декарта, и поэтическую теорию классицизма, мы словно бы обретаем способность стереоскопического зрения. Нам открывается другой Декарт, и другая литература. В качестве основания для сопоставления указанных учений мы выбрали идею метода. Такое сопоставление предполагало предварительный детальный анализ как доктрины классицизма, так и философии Декарта. Данная статья представляет фрагмент проведенного исследования. В ней мы ограничиваемся непосредственным сопоставлением двух учений и концептуальными выводами, которые могут быть помещены в более широкий – общекультурологический контекст. XVII век был веком решительных перемен в культуре Европы. Он стал одновременно концом так называемой риторической эпохи, началом нового рационализма и первым современным столетием. В нем...
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Часть текста: 1688 (русск. пер. — Характеры и нравы этого века). При жизни Лабрюйера вышло 9 изданий, постепенно дополнявшихся автором. Ни замысел, ни форма этой книги не были новшеством в век «афоризмов», «максим», «мыслей» и «характеристик». И тем не менее книга Л. — вместе с книгой Ларошфуко («Максимы», изд. 1-е, 1665) — пережила свое время, потому что автор глубже и ярче других отразил свою эпоху в качестве представителя буржуазной интеллигенции. Л. выдвинул те проблемы, которые в XVIII в. стала разрешать просветительная философия. Так, в своих заметках о «вельможах», «героях» и «детях богов» (имеются в виду принцы) Л. уже намечает вопрос о социальном неравенстве, выражающемся в том исключительно привилегированном положении, в каком аристократия XVII в. находилась по сравнению с «обыкновенными людьми», например: «Дети богов, так сказать, извлекают себя из правил природы и являются как бы исключением. Они не ждут почти ничего от времени и лет. Заслуги у них предшествуют возрасту. Они рождаются образованными, они становятся совершенными людьми скорее, чем обыкновенные люди успеют выйти из детства». Труд Л. отмечен кроме того ярким талантом писателя, набрасывавшего сжато и выпукло формулы целых произведений под видом характеристики того или иного типа: все ...
Входимость: 1. Размер: 21кб.
Часть текста: способность не связана с телесностью, поскольку именно особенностями строения женского организма чаще всего объясняли слабость мышления женщин[1]. Тем не менее, еще в середине 17 в. женщины, пытающиеся стать «учеными», оставались объектом для насмешек, а зачастую вызывали и откровенную неприязнь. Светские дамы опасались прослыть прециозницей или ученой дамой, ибо это означало пятно на их репутации[2]. Но к середине следующего столетия картина резко меняется. Женщины больше не стремятся скрыть свою образованность. Напротив, как показывает исследование Э. Гудман, женщины стремятся репрезентировать себя как членов ученого, интеллектуального сообщества[3]. На женских портретах второй половины 18 столетия в большом количестве появляются атрибуты учености – книги, папки с бумагами, глобусы, астролябии, подзорные трубы, ноты и т.п. Основным путем вхождения женщин в интеллектуальную культуру, сделавшим возможном столь разительное изменение в положении женщин (и их осознании собственного положения) в интеллектуальной культуре стали...