Приглашаем посетить сайт

Поиск по материалам сайта
Cлово "LOIN"


А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я
0-9 A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
Поиск  
1. Вл. А. Луков. Зарубежная литература. Практикум. Раздел 3. Заочные практические занятия для самостоятельной работы студентов
Входимость: 2. Размер: 28кб.
2. Б. Томашевский. Пушкин и Лафонтен
Входимость: 2. Размер: 10кб.
3. Б. Томашевский. Пушкин и Лафонтен. Часть 4
Входимость: 1. Размер: 21кб.
4. Хитров А.: Идея метода: философия Декарта и доктрина литературного классицизма
Входимость: 1. Размер: 51кб.
5. Вл.А. Луков. Французская литература (XVII век - рубеж XVIII века). Бондарев А. П. Художественное сознание французов в контексте западноевропейской литературы
Входимость: 1. Размер: 34кб.

Примерный текст на первых найденных страницах

1. Вл. А. Луков. Зарубежная литература. Практикум. Раздел 3. Заочные практические занятия для самостоятельной работы студентов
Входимость: 2. Размер: 28кб.
Часть текста: В основу опубликованного в серии «Литературные памятники» текста сборника, который мы рекомендуем студентам, положен авторский проект третьего издания, восстановленный Н. И. Балашовым и И. С. Поступальским[61]. В разделе примечаний, озаглавленном «Обоснование текста», составители дали глубокий анализ развития замысла поэтического сборника и выдвинули убедительную концепцию итогового авторского текста. В целом это издание стало выдающимся событием в освоении Бодлера нашим читателем. Однако, к сожалению, составители не воспользовались возможностью заказать полный перевод «Цветов зла» выдающемуся переводчику Вильгельму Левику, наиболее точно, на наш взгляд, овладевшему стилистикой Бодлера и нашедшему адекватные средства современного русского поэтического языка для передачи мысли и слова великого французского поэта. В издание 1970 г. были включены переводы замечательных русских поэтов Вячеслава Иванова и Валерия Брюсова, Иннокентия Анненского и Марины Цветаевой, Константина Бальмонта и Дмитрия Мережковского, но столько же оказалось и Бодлеров, ибо каждый крупный поэт выражал скорее себя, чем первоисточник. С другой стороны, на русском языке существует несколько полных переводов «Цветов зла», выполненных одним переводчиком[62]: Ни один из этих переводов не дает представления о настоящем Бодлере. Наиболее талантливый из них, принадлежащий Эллису, заметно устарел по стилю, отмечен выспренностью и ложной романтизацией, обходит острые углы бодлеровской мысли и все сглаживает. Любой французский поэтический текст представляет трудность для перевода на русский язык, так как французские слова во многих случаях короче русских. Иногда для того чтобы добиться того эффекта, который достигнут в подлиннике, нужно от подлинника как раз отойти. Возьмем в качестве примера...
2. Б. Томашевский. Пушкин и Лафонтен
Входимость: 2. Размер: 10кб.
Часть текста: свидетельствуют о том, что она сама любила басни Лафонтена и старалась привить эту любовь Пушкину, чем о том, что у маленького Пушкина был самостоятельный интерес к басням и что эти подражания, до нас не дошедшие, объективно свидетельствовали о его ранних литературных вкусах. Об этом говорит и следующий факт: в библиотеке Пушкина сохранился экземпляр басен Лафонтена, изданных в 1785 г. (Б. Л. Модзалевский. Библиотека Пушкина, № 1060). Экземпляр этот был подарен Сергеем Львовичем своей дочери, о чем свидетельствует надпись его рукою: „à ma chère Olinka“. При отъезде Пушкина в лицей экземпляр этот был передан Ольгой Сергеевной брату, но рассеянный брат забыл его. Об этом рассказывает французская надпись на втором томе. „Эта книга принадлежала Ольге Пушкиной, теперь она передана ею Александру Пушкину для развлечения в лицее, но к несчастью (par malheur), он забыл ее на столе“. Экземпляр этот поступил в собственность Пушкина только в 1817 г.: на нем есть надпись Пушкина „се 13 juillet 1817, à Michailovskoy“.[2] Очевидно Сергей Львович, по традиции включая в литературное воспитание детей изучение басен Лафонтена, в первую очередь знакомил с ними свою дочь, и она спешила своими приобретениями делиться с младшим братом, который, вероятно, не так пылко реагировал на эти басни. Тем не менее в лицее эти...
3. Б. Томашевский. Пушкин и Лафонтен. Часть 4
Входимость: 1. Размер: 21кб.
Часть текста: характерному для русского XVIII века. Сущность этого жанра легко уловить, если сличить, например, грекуровский оригинал „Le Solitaire et la Fortune“ с николевской обработкой или, среди поздних образцов, уже цитированной переделкой Панкратия Сумарокова — лафонтеновскую басню. Этот гиперболизм рассказывания выражается в гипертрофии сказовых деталей, имеющих характер гротеска. На ряду с гиперболизмом внешних образов и сказовых деталей этот жанр избегал психологических мотивов, весьма характерных для сказовой манеры Лафонтена, особенно в „Psyché“, где этим психологическим моментам, особенно в обрисовке героини, уделялось много места. Напоминаю, что общее направление „салонной лирики“ было в разработке этих „тонких“, неуловимых чувствований и изощренных переживаний, переходивших иногда в идиллическую слащавость. В „Руслане и Людмиле“, являющемся по фабуле компилятивным произведением, широко использовавшим „общие места“ фантастической поэмы в качестве эпических эпизодов, одним из таких общих мест является эпизод волшебного сада Черномора и чудесного перенесения туда Людмилы. Волшебные сады по традиции фигурировали в фантастических поэмах. Встречаются они и у Ариосто и у Tacco.[11] Имеется подобный эпизод у Апулея, а через него — у Лафонтена и Богдановича. Пушкину все эти источники были знакомы. Как известно, в лицее он „читал охотно Апулея“, а Вольтер у него охарактеризован как „Ариоста, Тасса внук“. Влияние всех этих источников смутно указывалось еще первым критиком „Руслана и Людмилы“. Белинский в связи с „Русланом“ неоднократно упоминает...
4. Хитров А.: Идея метода: философия Декарта и доктрина литературного классицизма
Входимость: 1. Размер: 51кб.
Часть текста: обычно перечисляют создание новой науки и новой философии, внезапно обнаруживает свою темную, почти не исследованную сторону – связь с современным ему литературным процессом. Удерживая в поле зрения одновременно и философию Декарта, и поэтическую теорию классицизма, мы словно бы обретаем способность стереоскопического зрения. Нам открывается другой Декарт, и другая литература. В качестве основания для сопоставления указанных учений мы выбрали идею метода. Такое сопоставление предполагало предварительный детальный анализ как доктрины классицизма, так и философии Декарта. Данная статья представляет фрагмент проведенного исследования. В ней мы ограничиваемся непосредственным сопоставлением двух учений и концептуальными выводами, которые могут быть помещены в более широкий – общекультурологический контекст. XVII век был веком решительных перемен в культуре Европы. Он стал одновременно концом так называемой риторической эпохи, началом нового рационализма и первым современным столетием. В нем диалектически слились эти во многом противоречивые течения. Это был момент хрупкого единства философских и поэтических установок. Их объединила именно идея метода как продуктивного самоограничения, как техники самопроверки мысли. Понятие риторического типа сознания принадлежит исторической поэтике. Этот тип сознания возник в так называемую осевую эпоху, одновременно с рационалистическим философским методом. Пробудившаяся мысль обратилась на саму себя – как в философии, так и в литературе. Результатом стала осознанная формализация мыслительных и творческих процессов, экспликация их в общей форме, разработка системы терминов и объяснение их посредством дефиниций. Литературные и философские нормы выстраивались сознательно и открыто декларировались. В философии регламентирующим фактором выступали правила...
5. Вл.А. Луков. Французская литература (XVII век - рубеж XVIII века). Бондарев А. П. Художественное сознание французов в контексте западноевропейской литературы
Входимость: 1. Размер: 34кб.
Часть текста: эксплицируется в монологах и диалогах, написанных стройным и строгим александрийским стихом, очищенным благодаря правилам трех единств от сырой эмпирии жизни, от всего случайного, преходящего, не субстанциального. В отличие от наглядной, зрелищной драматургии Шекспира, основные эмпирические события трагедий Корнеля разворачиваются за кулисами. Разыгрываемые шекспировскими актерами сцены ревности, вражды, мести, поединков, властных притязаний и честолюбивых аффектов, убийств и преступлений уже мало что могут сказать современникам Рене Декарта. Аналитическому сознанию французского зрителя нужна чистая мысль, «непротяженная субстанция», не форма, отсылающая к содержанию, а содержание, генерирующее форму, ноуменальное, а не феноменальное, убедительное постольку, поскольку явилось результатом интеллектуальной работы по выявлению логической структуры конфликта. Заимствовав сюжет трагедии «Сид» (1636) из истории Испании, эпической поэмы «Песнь о Моем Сиде» и трагедии Гильена де Кастро «Юношеские годы Сида», Корнель «осовременил» его, т. е. сделал достоянием XVII века, доведя суть драматического конфликта между страстью и долгом до предельной ясности всемирно-исторического конфликта между частным и общественным. Корнелевский дон Родриго, в отличие от исторического Руя Диаса де Бивара, соотнося друг с другом все pro et contra своего положения влюбленного и мстителя, руководствуется требованиями рационального, а не чувственного: Je dois tout à mon père avant qu’à ma maîtresse. Que je meure au combat, ou meure de tristesse, Je rendrai mon sang pur comme je l’ai reçu. В монологах дона Родриго на глазах у зрителя реализуется насущный императив нового времени: вершится необходимая интеллектуальная работа по прояснению жизненной позиции героя. В ...