Поиск по материалам сайта
Cлово "LUIS"
Входимость: 3. Размер: 64кб.
Входимость: 3. Размер: 37кб.
Входимость: 2. Размер: 13кб.
Входимость: 2. Размер: 4кб.
Входимость: 2. Размер: 3кб.
Входимость: 2. Размер: 3кб.
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Входимость: 1. Размер: 26кб.
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Входимость: 1. Размер: 33кб.
Входимость: 1. Размер: 21кб.
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 64кб.
Часть текста: сохранившиеся лит-ые памятники, совпадает с начальным периодом реконкисты, отвоевания у мавров захваченных ими на Пиренейском полуострове владений. Поэма о Сиде («Cantar de mio Cid»), появившаяся в середине XII в., утверждает в опоэтизированном образе одного из исторических героев реконкисты, рыцаря Родриго Диаса де Вивар, идею политического единства существовавших на полуострове отдельных королевств и ведущую роль Кастилии, которая к концу средних веков объединит под главенством кастильских королей всю Испанию. Своеобразие этой поэмы, возникшей на почве тех же феодальных отношений, что и французские песни о подвигах (chansons de geste), достигшие в ту же эпоху своего высшего расцвета, заключается в строго реалистической трактовке сюжета: она насквозь исторична, без малейшего налета фантастики и религиозного фанатизма, столь характерных для французского героического эпоса. Такая реалистическая трактовка Сида — как национального героя Испании — диктовалась характером и основной направленностью повествования; она прежде всего говорила о событиях, имевших место недавно (герой поэмы умер в 1090), причем эти события продолжали оставаться актуальными еще долгое время, пока длилась борьба с маврами и сепаратистскими тенденциями феодальных княжеств; во-вторых, в ней отразились как политические претензии широких кругов низшего феодального дворянства (Сид, бедный дворянин, противопоставляется слабовольному и подкупному королю, завистливым придворным, корыстолюбивым крупным феодалам), так и свободолюбивые стремления других социальных групп (Сид добивается того, что его споры с крупными феодалами разрешаются не королем единолично, а собранием кортесов). Популярность Сида на протяжении последующего ряда веков объясняется тем, что в силу охвата поэмой огромного комплекса социальных, политических и бытовых проблем образ героя легко поддавался трансформации; в дальнейшем он был многообразно использован королевской властью, в целях...
Входимость: 3. Размер: 37кб.
Часть текста: энциклопедия. Португальская литература. Литературная энциклопедия. http://feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/ ПОРТУГАЛЬСКАЯ ЛИТЕРАТУРА. Древнейшими памятниками П. л., если не считать дошедших до нас в немногочисленных отрывках так наз. коссант (cossantes) — лирических стихотворений, создавшихся в результате скрещения церковной и народной песенных традиций, — является поэтическое наследие галисийско-провансальской школы XIII—XV вв. Результат южно-французских культурных влияний, школа эта, воспроизводившая на галисийском наречии характерные для поэзии провансальских трубадуров стихотворные жанры, сложилась в феодально-аристократических португало-испанских кругах, имея своими представителями кастильского короля Альфонса X [ум. 1290], — галисийская лирика была придворной при кастильском дворе, — ряд принцев крови, многих поэтов из числа придворной интеллигенции и т. д. Поэзия их, проникнутая мотивами любовного томления, куртуазной чувствительности и мистического символизма, достигла своего расцвета при короле Динише [Diniz, 1279—1325]. Поэтическими сводами этой эпохи являются несколько «Песенников» (Cancioneiros). из к-рых наиболее известны Ажудский («Cancioneiro da Ajuda»), Ватиканский («Cancioneiro da Vaticano»), Колоччи-Бранкути («Colocci Brancuti») и в особенности обширный «Всеобщий песенник» (Cancioneiro Geral), изданный в Лиссабоне в 1516. Помимо любовной и мистической лирики мы встречаем здесь также стихотворения, восходящие к народным песенным традициям, и сатиры, подражающие провансальским сирвентам. Дальнейший этап в развитии португальской поэзии отмечен решительным влиянием латинских и итальянских образцов. Ко второй половине XIV в. относится и самая ранняя из попыток эпического повествования — «Поэма о битве у...
Входимость: 2. Размер: 13кб.
Часть текста: родился великий испанский поэт Луис де Гонгора-и-Арготе О Бетис, жидким серебром взметнись! Пусть волны злые потопить грозятся Тот пышный край, где Сенеки родятся. Где траурный тоскует кипарис ! Край Одиночеств. скорбью захлебнись! Кровавые во мгле ручьи струятся: Угас наш свет, как зрак того злонравца. Невинный кем был умерщвлен Ацнс. Пусть прах поэта тленный взят могилой — Наш Гонгора бессмертный голос свой Струнам успел доверить лиры милой. И в песнях дивных он вовек живой: Где опочил ниш лебедь белокрылый. Там феникс народился огневой. Лопе де Вега. 1627 (Перевод мой.— Е. К.) Оплакивающий Гонгору сонет Лопе напоминает шараду, разгадка которой скрыта в созвучиях: Бетис (ныне Гвадалквивир, река в Кордове, родном городе поэта) перекликается с именем Ацис (Ацис, или Акид — персонаж знаменитой поэмы Гонгоры "Полифем", по античному мифу, возлюбленный нимфы Галатеи, убитый из ревности одноглазым циклопом Полифемом и превращенный в кровавый ручей, также упомянутый в этом катрене). Эти созвучия вызывают в памяти читателя имя умершего поэта: дон Луис. Сонет и вправду составлен как шарада — или как мозаичная картинка. Все части этой мозаики— излюбленные поэтические образы Гонгоры: серебро—у Гонгоры символ реки забвенья, старости, смерти; кипарис—символ печали; Одиночества— так называлась вторая, наряду с "Полифемом", знаменитая поэма Гонгоры; лебедь у Гонгоры обычно символизирует поэта, отдавшего всю душу стиху, "поющего умирая"; наконец, феникс и огонь— символы памяти и вечности. Но не только этими образами воссоздает Лопе поэтическую стихию творчества Гонгоры. Читатель отмечает и своеобразие синтаксиса: обилие гипербатов (риторических фигур, далеко, иногда по разным строчкам, разводящих грамматически взаимосвязанные слова). Гипербаты — прием, обычный в латинской классической поэзии,— в испанских...
Входимость: 2. Размер: 4кб.
Часть текста: периода (до 1610 — «ясный», после 1610 — «темный стиль») весьма условно. Начав с подражания Ф. де Эррера в своих одах, напр. в «Оде на вооружение Филиппа II против Англии» («Oda al armamento de Felipe II contra Inglaterra», 1588), Г. -и-А. на протяжении всей жизни писал романсы в нар. духе и остроумные, ясные по мысли сатирич. стихи, направленные против отд. сторон совр. действительности, а чаще — против своих лит. противников (Лопе Ф. де Вега Карпьо и др.). С другой стороны, уже в ранних стихах нетрудно обнаружить черты «темного» стиля, наиболее ярко представленного в поэмах «Полифем» («Polifemo», 1612—13) и «Уединения» («Las soledades», 1613). Содержание «Полифема» восходит к «Одиссее» Гомера и «Метаморфозам» Овидия; во второй поэме Г. -и-А. намеревался в аллегорич. форме передать четыре возраста человека: отрочество, юность, зрелость и старость (написаны только 1-я ч. и большой фрагмент 2-й ч. поэмы). Г. -и-А. писал в период, когда в Испании идеи феод. -католич. реакции начали вытеснять ренессансную идеологию. В его соч. выражены пессимистич. взгляд, на жизнь, аристократич. презрение к «черни», стремление создать поэзию для «избранных». С этой целью поэт, отказываясь от реалистич. метода, прибегает к нарочитому усложнению синтаксиса, перегружает стихи мифологич....
Входимость: 2. Размер: 3кб.
Часть текста: включился в яростную полемику вокруг созданного им усложненного поэтического стиля «культеранизм» (иначе – «гонгоризм»). Среди прочих против него ополчились Лопе де Вега и Кеведо. Гонгора отвечал сатирическими сонетами. Первое издание поэтических произведений Гонгоры было осуществлено в год его смерти, хотя задолго до этого они широко ходили в рукописях. За язвительностью выверенного стиля различимы если не два периода, то по крайней мере две основополагающие характеристики его поэзии: одна отражает тягу к народному и праздничному началу, другая – стремление средствами «чистой поэзии» достичь предельной красоты словесной структуры, как в признанных крупнейшими памятниками «культеранизма» поэмах Гонгоры Сказание о Полифеме и Галатее (La Fábula de Polifemo y Galatea, ок. 1613) и Одиночества (Soledades, ок. 1613). Поэта не заботит ни содержательная сторона поэмы, ни читательский интерес. Он не стремится сообщить о событиях или поделиться переживаниями: сюжет и слушатель, сами по себе необходимые, уходят в тень перед стремлением создать совершенную форму, полагаясь только на слова и их изобразительную силу. Влияние Гонгоры, поколебавшееся в 18 в., пережило возрождение в 20 в. и сыграло определяющую роль в формировании современной поэзии на испанском языке. Умер Гонгора в Кордове 23 мая 1627. См. также ИСПАНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА. ЛИТЕРАТУРА Гонгора Л. де. Лирика. М., 1977 Гонгора Л. де. Сонеты. – В кн.:...
Входимость: 2. Размер: 3кб.
Часть текста: Луис, де [D. Luis de Góngora y Argote, 1561—1627] — испанский поэт. Род. в Кордове, получил образование в Саламанкском университете, в 1585 принял духовное звание. Перебравшись затем в Мадрид, через одного из королевских фаворитов получил место придворного капеллана. По некоторым данным, умер умалишенным. Г. возглавлял течение, названное в Испании «культеранизмом», а за пределами Испании — «гонгоризмом» и являющееся одним из ярких выражений интернациональной тенденции в поэзии, получившей название «вычурной», «жеманной» или «прециозной» поэзии (см.). Г. не был пионером этого течения в Испании; он лишь явился наиболее ярким его выразителем. В творчестве Г. намечаются два периода. Первый период [до 1610] отмечен лирическими произведениями, писанными в традиционной манере так наз. «старой итальянской школы», но обладающими большой поэтической ценностью (оды, романсы и др.). Во втором периоде [с...
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Часть текста: говорил я, писателю вовсе не обязательно выказывать сентиментальность, однако необходимо, чтобы его творчество или какое-нибудь обстоятельство биографии стимулировало патетику. Ни жизнь, ни искусство Кеведо, рассуждал я, непригодны для слащавых гипербол, повторение которых приносит славу… Не знаю, верно ли мое объяснение; теперь я бы дополнил его таким: Кеведо по своим возможностям не ниже кого бы то ни было, однако ему не удалось найти символ, завладевающий воображением людей. У Гомера есть Приам, который лобзает руки Ахиллеса, убийцы; у Софокла – царь, который разгадывает загадки и которого судьба заставит угадать ужас собственной участи; у Лукреция – бесконечная звездная бездна и вражда атомов; у Данте – девять кругов Ада и райская Роза; у Шекспира – его миры насилия и музыки; у Сервантеса – счастливо найденная странствующая пара, Санчо и Дон Кихот; у Свифта – республика добродетельных лошадей и звероподобных иеху; у Мелвилла – Ненависть и Любовь Белого Кита; у Франца Кафки – его разрастающиеся гнусные лабиринты. Нет такого писателя с мировой славой, который бы не вычеканил себе символа; причем надо заметить, символ этот не всегда объективен и отчетлив. Гонгора и Малларме, например, живут в нашем сознании как типы писателя, усердно трудящегося над недоступным для других произведением; Уитмен – как полубожественный протагонист «eaves of Grass»[1]. Между тем от Кеведо остался только некий карикатурный образ. «Благороднейший из испанских стилистов превратился в смехотворную фигуру», – замечает Леопольде Лугонес («Империя иезуитов», 1904, с. 59). Лэм сказал, что Эдмунд Спенсер – это «the poet's poet», поэт поэтов. О Кеведо пришлось бы только сказать, что он литератор литераторов. Чтобы наслаждаться творчеством Кеведо, надо (на деле или потенциально) любить слово; и наоборот, не имеющий...
Входимость: 1. Размер: 26кб.
Часть текста: [...] В Севилье растут гвоздики, каких нет на Севере. Их цветы по величине равняются розам, а их нежный запах в своей свежей пряности сладко необычен для северянина. Вот образы, которые невольно возникают в душе, когда мы вступаем в чарующий мир поэтических созданий Кальдерона. Здесь температура повышена, как в теплице, или как в жаркой стране, здесь воздух напоен дыханиями страстных цветов, и у всех предметов, составляющих это царство, необычные очертания. Кто хочет, пусть войдет в этот сад. Но пусть он знает заранее, что здесь он встретит не те растения, к которым привык с детства. Уже самая форма драм Кальдерона сразу обращает на себя внимание. Его стихи, легкие и быстрые, как движение ветра, капризно переходят от одного размера к другому. То они рифмованы, то они белые, то перед нами возникают условные стансы, то появляются во всей своей торжественности пышные сонеты. Конечно, в переводе это может ощущаться лишь отчасти. В рифмованных стихах я связываю рифмой лишь вторую и четвертую строку, дабы иметь возможность не уклоняться от текста и передавать его с наивозможной близостью. Тем не менее я передаю все или почти все перемены испанского ритма. При передаче таких стильных вещей, как драмы Кальдерона, главной задачей переводчика должно быть стремление передать все личные, национальные и временные особенности. Этим стремлением я и руководствовался главным образом, стараясь, конечно, в то же время придать русскому стиху возможно большую звучность. Примечания, которыми снабжена каждая драма, принадлежат в большей части мне; не принадлежащие же мне взяты у Макса Кренкеля, Менендеса и Пеляйо, и других испанологов. У Кренкеля же взяты две статьи. Предлагаемый том есть лишь начало длинного ряда образцовых произведений Испанского Творчества в моем переводе. Дальнейшими томами явятся Бытовые Драмы Кальдерона, его Драмы ревности и мести,...
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Часть текста: испанского барокко, объединенные общими законами поэтики. Разница между ними не касается традиционного их различения на основе того, что концептизм затрагивает собственно «глубину», тогда как культеранизм относится к «форме». По словам Дамасо Алонсо, концептизм возник на базе гонгоризма (v.: Alonso D. Gongora y el Polifemo. Madrid, 1961. Pp. 75-80). Как показал Дамасо Алонсо, концептизм не трактует ни сложных, ни оригинальных мыслей; большинство идей, которые он выражает, суть плод изобретательности. Нова форма, в которой представлены прежние концепты, а «сложность не есть собственно мышление, но матрица для его оформления» (Spitzer L. El barroco espanol // Estudio y estructura en la literatura espanola. Barcelona, 1980. Pp. 317, 324). Но тогда и гонгоризм есть формалистская техника, экспрессивное усложнение значения. Разницу надо искать, таким образом, в формальных методах, свойственных двум стилям. Так, по нашему мнению, концептизм тяготеет к символу, культеранизм — к метафоре. Творчество Луиса де Гонгоры-и-Арготе развивалось в русле обоих стилистических направлений, хотя до недавнего времени его считали культеранистом. Сейчас сделан акцент на его концептистской стороне благодаря исследованиям Ласаро Карретера (v.: Lazaro Carreter F. Sobre la dificultad conceptista; Dificultades en la «Fabula de Piramo y Tisbe» // Estilo barroco y personalidad creadora. Madrid, 1966) и Хосе Марии Блекуы (v.: Blecua J. M. Don Luis de Gongora, conceptista // Sobre el rigor poetico en Espana y otros ensayos....
Входимость: 1. Размер: 33кб.
Часть текста: de Quevedo у Villegas, 1580—1645) полна резких поворотов, тяжких испытаний, взлетов и падений. Отпрыск знатного, но обедневшего рода, проведший детство и юность при дворе, он светские развлечения и удовольствия совмещал с углубленными занятиями наукой и стал одним из образованнейших людей своего времени. Выдающийся мыслитель, талантливый государственный деятель, бывший министром Неаполитанского вице-королевства, а затем секретарем короля Филиппа IV, он за свои независимые суждения и критическое отношение к политике испанского абсолютизма не раз расплачивался изгнанием из столицы, а в конце жизни был подвергнут почти четырехлетнему тюремному заключению. Разносторонне одаренный писатель, он вошел в историю испанской литературы как величайший сатирик. Уже самые ранние сочинения Кеведо — памфлеты «Генеалогия оболтусов» (1597), многочисленные пародийные «Указы» и «Уложения», писавшиеся с 1600 г. в течение двух десятков лет, — давали иногда забавные, чаще язвительные зарисовки дел столичных, карикатурные портреты тупых, наглых, развращенных придворных, горожан, пытающихся подражать светским нравам, обитателей городского дна. Но в изображении всех этих персонажей еще нет достаточной глубины: Кеведо ограничивается критикой частных и преимущественно бытовых пороков. Однако все чаще тревога за судьбы родины проникает на страницы его произведений: веселую шутку сменяют гнев и сарказм, юмор уступает место сатире; вместо бытовых зарисовок появляется широкая панорама социальной действительности. Это получило яркое отражение в замысле романа «История жизни пройдохи по имени дон Паблос». Этот роман Кеведо начал писать еще в 1603—1604 гг.; позднее, в 1609—1614 гг. он возвратился к работе над ним и внес в него ряд исправлений. Сочинение долгое время ходило в...