Поиск по материалам сайта
Cлово "RUN"
Входимость: 4. Размер: 6кб.
Входимость: 3. Размер: 52кб.
Входимость: 2. Размер: 17кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 4. Размер: 6кб.
Часть текста: in his hand, and a great burden upon his back. (Isa. LXIV. 6; Luke XIV. 33; PS. XXXVIII. 4; Heb. II. 2.) I looked, and saw him open the book, and read therein: and as he read he wept and trembled; and not being able longer to contain, he brake out with a lamentable cry, saying,[2] «What shall 1 do?» (Acts II. 37; XVI. 30, 31.) In this plight, therefore, he went home and refrained himself as long as he could, that his wife and children should not perceive his distress; but he could not be silent long, because that his trouble increased; wherefore at length he brake his mind to his wife and children; and thus he began to talk to them: «O my dear wife», said he, «and you the children of my bowels, I, your dear friend, am in myself undone by reason of a burden that lieth hard upon me: moreover, I am for certainly informed that this our city[3] will be burned with fire from heaven; in which fearful overthrow, both myself, with thee my wife, and you, my sweet babes, shall miserably come to ruin, except (the which yet[4] I see not) some way of escape may be found, whereby we may be delivered». At this his...
Входимость: 3. Размер: 52кб.
Часть текста: тем, что Джон Донн, наиболее знаменитый среди т. н. «поэтов-метафизиков», стал известен и в России; именно Бродский – как своими переводами, так и своей личностью, своим авторитетом, - сыграл решающую роль в создании «русского Донна» (Игорь Шайтанов). Хотя в 60-е годы («Большую элегию Джону Донну» Бродский написал в 1963 году) каждый образованный человек знал эпиграф к роману Э. Хемингуэя «По ком звенит колокол», взятый из проповеди Джона Донна, среди всех российских поэтов только Бродский обратился к его творчеству. Такое обращение к английской метафизической поэзии XVII века было беспрецедентно для русской литературы, в которой отсутствовала столь богатая традиция барочной поэзии, как в Англии, Испании, Польше и других странах Европы. (Из русской поэзии сюда можно отнести лишь Антиоха Кантемира, а также частично М. Ломоносова и Г. Державина.) Но тем характернее интерес Бродского к той эпохе и к Джону Донну. Переводы стихотворений Донна, выполненные Иосифом Бродским, очень точны: они сохраняют интонацию подлинника – сложность языка и строфики донновских стихов, не смягчая их при переводе на русский, но стараясь максимально передать в первозданном виде. Это становится особенно наглядным при сравнении с другими переводами Джона Донна, в частности с переводами Б. Томашевского, которые не только не передают звучания стихов Донна, но и искажают их смысл. На вопрос о том, повлиял ли на него Донн, Бродский давал противоречивые ответы. Так, в интервью Джону Глэду («Вокруг Иосифа Бродского») он отрицает какое-либо влияние со стороны Донна, хотя и признает,...
Входимость: 2. Размер: 17кб.
Часть текста: лирического героя фактически сравнивается с уходом души. Метафора пути, странствия подчеркнута глаголами «passе away», «to goe» («and whisper their souls, to goe», «the breath goes now»), означающими «умереть», «отойти» и «уйти». Этот смысл передается в переводе С. Степанова: Как праведник, свой путь свершив, Шепнув душе «Ступай!», отходит, Когда находят, что он жив, Одни – другие не находят. Отъезд лирического героя – его «отсутствие», «absence» – ассоциируется со смертью и через латинское значение приставки «ab». Слово «absence» в 4 строфе перекликается со словом «sense», «чувство», «ощущение». По мнению И. О. Шайтанова, «хотя этимология этих слов различна, но на слух одно может восприниматься как отрицательная форма другого»[1]. «Absence» соединяется в стихотворении с темой небесного, неземного. Странствие лирического героя представлено в стихотворении в эмблематическом образе круга – замыкающегося, возвращающегося к исходной точке, с одной стороны, и расширяющегося, описываемого вокруг исходной точки, с другой стороны. Исходная точка, центр круга – союз влюбленных, «святая тайна» которого уподоблена, по замечанию А. Тейта, моменту смерти, тайне перехода «праведников» из жизни в смерть: как «опечаленные друзья» не могут сказать, есть дыхание или его уже нет, так непосвященные не должны проникнуть в тайну нашей любви («T’were prophanation of our joys // To tell the layetie our love»). В христианской традиции смерть праведника...
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: как "трудный" поэт. Когда он писал свои первые сонеты, "золотой век" английского сонета уже заканчивался, все изыски были уже позади, все уже было опробовано. Тем не менее, стоя на плечах титанов (Сидней, Спенсер, Констебль, Дрейтон, Шекспир), Мильтон не только насытил свои сонеты порывами чувств и обилием мысли, но развил и обогатил версификацию стиха, продемонстрировав виртуозное разнообразие рифмы. Интонационно-ритмическая структура мильтоновского стиха может быть поставлена в соответствие лишь богатству его внутреннего мира. Подобно тому, как его герои - мифологемы, характеры, символы, аллегории, подобно этому его стиль - прерывистый ритм (волнение), отрывочность (страсть), музыкальность (звучность), многомерность (зрелищность). Начиная с Комуса, манерой Мильтона становится белый стих. Понимая, что грандиозным замыслам необходим адекватный строй поэтической речи, Мильтон обратился к белому стиху, способному передать торжественные интонации певца-рапсода, пафос пророка, певучесть, энергию, страстность поэта. Техника пятистопного ямба выбрана Мильтоном как наименее стесняющая свободное движение мысли - благодаря исключительной гибкости и неисчерпаемому разнообразию ритмических возможностей, легкости переключения регистров, смене темпов. Это разнообразие ритмических ходов используется и в характеристике действующих лиц. Легко проследить различие ритма стиха в речах Сатаны, в...