Поиск по материалам сайта
Cлово "SHALL"
Входимость: 5. Размер: 6кб.
Входимость: 3. Размер: 14кб.
Входимость: 3. Размер: 47кб.
Входимость: 2. Размер: 54кб.
Входимость: 2. Размер: 65кб.
Входимость: 2. Размер: 24кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 5. Размер: 6кб.
Часть текста: as long as he could, that his wife and children should not perceive his distress; but he could not be silent long, because that his trouble increased; wherefore at length he brake his mind to his wife and children; and thus he began to talk to them: «O my dear wife», said he, «and you the children of my bowels, I, your dear friend, am in myself undone by reason of a burden that lieth hard upon me: moreover, I am for certainly informed that this our city[3] will be burned with fire from heaven; in which fearful overthrow, both myself, with thee my wife, and you, my sweet babes, shall miserably come to ruin, except (the which yet[4] I see not) some way of escape may be found, whereby we may be delivered». At this his relations were sore amazed; not for that they believed what he had said to them was true, but because they thought some frenzy distemper had got into his head; therefore, it drawing towards night, and they hoping that sleep might settle his brains, with all haste they got him to bed: but the night was as troublesome to him as the day; wherefore, instead of sleeping, he spent it in sighs and tears. So when the morning was come, they would know how he did; he told them Worse and worse; he also set to talking to them again, but they began to be hardened.[5] They also thought to drive away has distemper by harsh and surly carriages to him: sometimes they would deride, sometimes they would chide, and sometimes they would quite neglect him. Wherefore he began to retire himself to his chamber, to pray for and pity them, and also to condole his own misery. He would also walk solitary in the fields, sometimes leading, and sometimes praying; and thus for some days he spent his time. Now I...
Входимость: 3. Размер: 14кб.
Часть текста: романтизм: Э. А. По Занятие 8. АМЕРИКАНСКИЙ РОМАНТИЗМ: Э. А. ПО План практического занятия 1. Американский романтизм (обзор). 2. Личность и творчество Э. А. По. 3. Черты романтизма в стихотворении Э. А. По «Ворон». Методические рекомендации В американском романтизме особое место занимает Эдгар Алан По (1809–1849). Он стал классиком жанра новеллы (преимущественно трагической, «страшной», «двойнической», фантастической или юмористической; сборник «Гротески и арабески», 1840), родоначальником детективной литературы («Убийство на улице Морг», 1841; «Золотой жук», 1843). Для зрелой лирики («Ворон и другие стихотворения», 1845) характерна тема трагических поисков красоты и ее смысла. На практическом занятии анализируются черты романтизма в стихотворении Э. А. По «Ворон». Ворон Как-то в полночь, в час угрюмый, утомившись от раздумий, Задремал я над странице фолианта одного, И очнулся вдруг от звука, будто кто-то вдруг застукал, Будто глухо так застукал в двери дома моего. «Гость,— сказал я,— там стучится в двери дома моего, Гость — и больше ничего». Ах, я вспоминаю ясно, был тогда декабрь ненастный, И от каждой вспышки красной тень скользила на ковер, Ждал я дня из мрачной дали, тщетно ждал, чтоб книги дали Облегченье от печали по утраченной Линор, По святой, что там, в Эдеме, ангелы зовут Линор,— Безыменной здесь с тех пор....
Входимость: 3. Размер: 47кб.
Часть текста: chiefly Thou, 0 Spirit, that dost prefer Before all temples th' upright heart and pure, Instruct me, for Thou know'st; Thou from the first Wast present, and, with mighty wings outspread, 20 Dove-like sat'st brooding on the vast Abyss, And mad'st it pregnant: what in me is dark Illumine, what is low raise and support; That, to the height of this great argument, I may assert Eternal Providence, And justify the ways of God to men. Say first — for Heaven hides nothing from thy view, Nor the deep tract of Hell — say first what cause Moved our grand Parents, in that happy state, Favoured of Heaven so highly, to fall off 30 From their Creator, and transgress his will For one restraint, lords of the world besides? Who first seduced them to that foul revolt? Th' infernal Serpent; he it was whose guile, Stirred up with envy and revenge, deceived The mother of mankind, what time his pride Had cast him out from Heaven, with all his host Of rebel Angels, by whose aid, aspiring To set himself in glory above his peers, He trusted to have equalled the Most High, 40 If he opposed; and, with ambitious aim Against the throne and monarchy of God, Raised impious war in Heaven and battle proud, With vain attempt. Him th' Almighty Power Hurled headlong flaming ...
Входимость: 2. Размер: 54кб.
Часть текста: что вся русская поэзия по преимуществу строфична, то есть оперирует в чрезвычайно простых строфических единицах – это станс, четверостишие. В то время как у Донна я обнаружил куда более интересную и захватывающую структуру. Там необычайно сложные строфические построения. Мне это было интересно, и я этому научился. В общем, вольно или невольно, я принялся заниматься тем же, но это не в порядке соперничества, а в порядке, скорее, ученичества. Это, собственно, главный урок»[1]. Это "ученичество" у Донна и метафизиков дало весьма богатые плоды. Знакомство Бродского с Донном относится приблизительно к 1961 – 1962 году. "Официально" Бродский указывает 1964 год, когда он получил от Лидии Корнеевны Чуковской том стихов и прозы Донна, изданный «Penguine» в серии «The Modern Library»[2]. Но «Большая элегия Джону Донну» датирована 1963 годом (сам Бродский в цитированном выше интервью называет 1962), и, по словам поэта, к тому времени он уже знал «какие-то отрывки из его проповедей и стихи, которые обнаружились в антологиях»[3]. Учитывая эту границу: 1963 год, обратимся к простому математическому подсчету. Согласно анализу Барри Шерра, если у Бродского в стихах 1956 – 1962 гг. 4-х строчные строфы составляли 65,5% от общего числа строфических стихотворений, то в 1963 – 1971 – всего лишь 20%. При этом в 1963 – 1971 годах у Бродского появляются ранее не встречавшиеся 6-ти (7,9%), 7-и (0,9%), 9-ти (0,9%), 10-ти (1,8%) и 12-ти (1,8%) строчные строфы, а что касается 8-и строчных строф, их доля вырастает с 1,8% в ранний период до 15,0% в период между 1963 и 1971 годами[4]. Несомненно, многие из этих экспериментов были логичным результатом внутреннего развития самого поэта, однако столь резкий всплеск интереса к сложным строфическим формам мог быть...
Входимость: 2. Размер: 65кб.
Часть текста: как ода, в русской поэзии получило то же поэтическое значение, какое в других нео-европейских литературах она имеет историко-литературное...»[1]. Однако вот загадка: для подтверждения этого своего тезиса Пумпянский приводит примеры из французской и немецкой поэзии, чей опыт завершен в России, но почти никогда — из английской. Почему? Уж во всяком случае, не по причине незнания английской литературы — вряд ли подобные доводы уместны по отношению к филологу, о поразительной эрудиции которого ходили легенды. Английский материал ему был прекрасно известен. На это указывают хотя бы отсылки к творчеству Джона Драйдена[2] и Уильяма Вордсворта[3]. Может быть, английская ода выпадает из «великой традиции» — так что с ней не стоит и считаться? Факты говорят об обратном. С историей оды связаны величайшие имена в английской поэзии; среди одописцев — друг и соперник Шекспира Бен Джонсон, крупнейший «метафизик» Эндрю Марвелл, законодатель в поэзии и критике рубежа XVII—XVIII веков Джон Драйден, знаменитый...
Входимость: 2. Размер: 24кб.
Часть текста: В последнее время и отечественных, и зарубежных исследователей все более интересует, почему русская поэтическая традиция, так гордившаяся кристальной ясностью и гармонической простотой образов, традиция, символами которой стали Пушкин и Бунин, вдруг как будто взорвалась поэзией Иосифа Бродского? Самый первый ответ на этот вопрос известен -- это влияние поэтики английской метафизической школы. Игорь Шайтанов сказал, что создание у нас барочного стиля «явилось делом Бродского» [1]. Наиболее известным началом этого «дела» стала «Большая элегия Джону Донну» (1963). Это не единственное свидетельство увлечения Бродского Донном. Известно признание самого поэта в том, что Донн расширил его представления о поэзии, а переводы Донна стали для Бродского школой литературного мастерства, позволили ему найти новые поэтические ритмы и интонации. В ответе на вопрос, кем он чувствует себя по отношению к Донну, соперником, союзником, или учеником мэтра, поэт ответил: «Конечно же, не соперником… соперничество с Донном абсолютно исключено, учитывая качества Донна как поэта. Это одно из самых крупных явлений в мировой литературе» [2]. Когда к Бродскому придет мировая известность, исследователи назовут отличительными особенностями его поэзии то, чем в свое время прославились именно поэты-метафизики и особенно Донн. Это усложненность и неожиданность поэтических метафор и синтаксических конструкций, смелость в сопряжении разных по логическому смыслу понятий и смешении разных речевых стилей, неожиданные эксперименты с поэтической строфикой, жесткие разговорные интонации, пришедшие на смену привычной мелодичности русских стихов и др. «Большая элегия…» -- очень известное стихотворение. Его исследователи придерживались в анализе главным образом одного направления: изучение влияния Донна на...
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: универсальных символов. Поющие русалки (сирены) — стереотипный образ, восходящий к классическим мифам, к которому обращались Данте, Шекспир, Теннисон, Йейтс и др. Как указано у Х. Э. Керлота, «…сирены символизируют различные искушения, встречающиеся на жизненном пути и препятствующие развитию духа из-за очарования, которое, отвлекая, принуждает остаться на волшебном острове» (Керлот Х. Э. Словарь символов. М., 1994. Р. 469). В «Словаре символов и образности» само понятие русалочьей песни трактуется как: 1) персонифицированная красота; 2) нечто несуществующее (несбыточное) (Ad de Vries. Dictionary of Symbols and Imagery. Holland, 1974. Р. 320). Тот, кто слушает пение русалок, погружается в сон или сходит с ума. (Ibid. 319). Как это соотносится с указанными выше текстами Донна и Элиота? В «Песне» персонаж под маской циника убеждает друга, что найти хоть одну честную и верную женщину невозможно, даже обойдя весь свет. Первая строфа представляет собой шутливое перечисление задач, выполнение которых равносильно по сложности: поймать падающую звезду (goe, and catche a falling starre), зачать ребенка с мандрагорой (get with child a mandrake roote), узнать, куда деваются прошедшие года (tell me, where all past yeares are) и т. д., в том числе, суметь услышать пение русалок (teach me to heare Mermaides singing). Как известно, из всех смертных только Улиссу удалось услышать поющих сирен и остаться после этого в живых. На роль...
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Часть текста: slittish, cruel, injurious, fell, etc. Make war upon this bloody tyrant Time Devouring Time, swift-footed Time, old Time. Забываются легко Былая доблесть, красота, отвага, Высокое происхожденье, сила, Любовь и дружба, доброта и нежность. Все очернит завистливое время... У шекспировского времени есть начало, конец, дно: "мелко прозондировали дно времени". Вообще вряд ли найдутся свойства времени, не подмеченные Шекспиром. Многозначность слова "время" позволяет перейти к другому образу - время как весь строй жизни. Король растратил свое время, и оно отплатило ему за это, растратив, опустошив его. Потом возникаем мысль о счете времени, о часах, отмеряющих его и, наконец, о колоколе, не только возвещающем о времени, но и о конце его. Вот эта сложная цепь образов: Я долго время проводил без пользы. Зато и время провело меня. Часы растратив, стал я сам часами: Минуты-мысли; ход их мерят вздохи; Счет времени - на циферблате глаз, Где указующая стрелка-палец, Который наземь смахивает слезы; Бой, говорящий об истекшем часе, - Стенанья, ударяющие в сердце, Как в колокол. Так вздохи и стенанья Ведут мой счет минутам и часам... Время и пространство Шекспира экстенсивны - они выходят за пределы действия, обладают свойством "поперечного расширения", разветвления, искривления, они соответствуют не Ньютону, а Лобачевскому, Гильберту, Эйнштейну. Время в трагедиях Шекспира приобрело добавочные измерения. Каждый персонаж и все отношения у Шекспира многомерны во времени. Они означают одно на сегодня, и они же означают иное, если удлинить временную перспективу и выйти за черту настоящего. На сегодня господствует Яго. Он в трагедии всегда на виду, у него инициатива и победа. Но такие фигуры, как Отелло, Дездемона, со всей их...