Приглашаем посетить сайт

Поиск по материалам сайта
Cлово "SHOULD"


А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я
0-9 A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
Поиск  
1. Львофф Б. Джон Донн и Иосиф Бродский
Входимость: 2. Размер: 52кб.
2. Шайтанов И. Уравнение с двумя неизвестными. Поэты-метафизики Джон Донн и Иосиф Бродский. ПРИМЕЧАНИЯ
Входимость: 2. Размер: 9кб.
3. Н. М. Абакарова. Кто услышал «пение русалок», или метафизика любви:Д. Донн и Т. Элиот.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
4. О. И. Половинкина. Эмблематический образ странствия в метафизической поэзии XVII века
Входимость: 1. Размер: 17кб.
5. Д.Д. Благой. Джон Беньян, Пушкин и Лев Толстой. ПРИЛОЖЕНИЕ 2
Входимость: 1. Размер: 6кб.

Примерный текст на первых найденных страницах

1. Львофф Б. Джон Донн и Иосиф Бродский
Входимость: 2. Размер: 52кб.
Часть текста: и в России; именно Бродский – как своими переводами, так и своей личностью, своим авторитетом, - сыграл решающую роль в создании «русского Донна» (Игорь Шайтанов). Хотя в 60-е годы («Большую элегию Джону Донну» Бродский написал в 1963 году) каждый образованный человек знал эпиграф к роману Э. Хемингуэя «По ком звенит колокол», взятый из проповеди Джона Донна, среди всех российских поэтов только Бродский обратился к его творчеству. Такое обращение к английской метафизической поэзии XVII века было беспрецедентно для русской литературы, в которой отсутствовала столь богатая традиция барочной поэзии, как в Англии, Испании, Польше и других странах Европы. (Из русской поэзии сюда можно отнести лишь Антиоха Кантемира, а также частично М. Ломоносова и Г. Державина.) Но тем характернее интерес Бродского к той эпохе и к Джону Донну. Переводы стихотворений Донна, выполненные Иосифом Бродским, очень точны: они сохраняют интонацию подлинника – сложность языка и строфики донновских стихов, не смягчая их при переводе на русский, но стараясь максимально передать в первозданном виде. Это становится особенно наглядным при сравнении с другими переводами Джона Донна, в частности с переводами Б. Томашевского, которые не только не передают звучания стихов Донна, но и искажают их смысл. На вопрос о том, повлиял ли на него Донн, Бродский давал противоречивые ответы. Так, в интервью Джону Глэду («Вокруг Иосифа Бродского») он отрицает какое-либо влияние со стороны Донна, хотя и признает, что научился у него строфике. «Кто я такой, чтобы он на меня влиял? <…>...
2. Шайтанов И. Уравнение с двумя неизвестными. Поэты-метафизики Джон Донн и Иосиф Бродский. ПРИМЕЧАНИЯ
Входимость: 2. Размер: 9кб.
Часть текста: 1 На эту тему написано несколько англоязычных диссертаций. Как поэт-метафизик Бродский был рассмотрен Дэвидом Бетеа в третьей главе его книги: D. B e t h e a, Joseph Brodsky and the Creation of Eхile, New Jersey, 1994. Несколько раз на эту тему высказывался Вяч. Вс. Иванов. Наиболее подробно в статье: Вяч. Вс. И в а н о в, Бродский и метафизическая поэзия. — “Звезда”, 1997, № 1. 2 Эта версия того, как Бродский впервые услышал имя Донна, была рассказана автору статьи Евгением Рейном. 3 “Литературные памятники. Итоги и перспективы серии”, М., 1967, с. 48. 4 “Ренессанс. Барокко. Классицизм. Проблема стилей в западноевропейском искусстве XV—XVII вв.”, М., 1966, с. 226. 5 Юрий К у б л а н о в с к и й, Америкашка в русской поэзии. — Валентина П о л у х и н а, Бродский глазами современников, СПб., 1997, с. 192. 6 Р. М. С а м а р и н, Творчество Джона Мильтона, М., 1964, с. 446. 7 “Иностранная литература”, 1988, № 9. Там напечатано четыре перевода из Донна; полностью все семь плюс четыре из Эндрю Марвела войдут в сборник: Иосиф Б р о д с к и й, Бог сохраняет всё, М., 1992, — и затем в тома собрания сочинений. 7 “Иностранная литература”, 1988, № 9. Там напечатано четыре перевода из Донна; полностью все семь плюс четыре из Эндрю Марвела войдут в сборник: Иосиф Б р о д с к и й, Бог сохраняет всё, М., 1992, — и затем в тома собрания сочинений. 8 Р. М. С а м а р и н, Реализм Шекспира, М., 1964, с. 166. 9 Вяч. Вс. И в а н о в, Бродский и метафизическая поэзия, с. 195. 10 И. Ш а й т а н о в, Закон смежности. — “Литературная учеба”, 1984, № 4, с. 219. 11 Эту переводческую ошибку И. Бродского уже превращают в биографический аргумент, подтверждающий...
3. Н. М. Абакарова. Кто услышал «пение русалок», или метафизика любви:Д. Донн и Т. Элиот.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: симпозиума «Восьмые Лафонтеновские чтения». Серия “Symposium”, выпуск 26. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2002. С. 121-124 http://anthropology.ru/ru/texts/abakarova_n/metatext_38.html Teach me to heare Mermaides singing … J. Donne I have heard the mermaids singing, each to each. I do not think that they will sing to me. T. S. Eliot Элиотовская строка о пении русалок из «Любовной песни Дж. Альфреда Пруфрока» является парафразом 5-ой строки «Песни» крупнейшего поэта-метафизика XVII века Джона Донна. Такая образно-семантическая перекличка двух авторов отнюдь не случайна и обусловлена наличием общей культурной традиции, которая кодифицируется при помощи универсальных символов. Поющие русалки (сирены) — стереотипный образ, восходящий к классическим мифам, к которому обращались Данте, Шекспир, Теннисон, Йейтс и др. Как указано у Х. Э. Керлота, «…сирены символизируют различные искушения, встречающиеся на жизненном пути и препятствующие развитию духа из-за очарования, которое, отвлекая, принуждает остаться на волшебном острове» (Керлот Х. Э. Словарь символов. М., 1994. Р. 469). В «Словаре символов и образности» само ...
4. О. И. Половинкина. Эмблематический образ странствия в метафизической поэзии XVII века
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Часть текста: breath goes now»), означающими «умереть», «отойти» и «уйти». Этот смысл передается в переводе С. Степанова: Как праведник, свой путь свершив, Шепнув душе «Ступай!», отходит, Когда находят, что он жив, Одни – другие не находят. Отъезд лирического героя – его «отсутствие», «absence» – ассоциируется со смертью и через латинское значение приставки «ab». Слово «absence» в 4 строфе перекликается со словом «sense», «чувство», «ощущение». По мнению И. О. Шайтанова, «хотя этимология этих слов различна, но на слух одно может восприниматься как отрицательная форма другого»[1]. «Absence» соединяется в стихотворении с темой небесного, неземного. Странствие лирического героя представлено в стихотворении в эмблематическом образе круга – замыкающегося, возвращающегося к исходной точке, с одной стороны, и расширяющегося, описываемого вокруг исходной точки, с другой стороны. Исходная точка, центр круга – союз влюбленных, «святая тайна» которого уподоблена, по замечанию А. Тейта, моменту смерти, тайне перехода «праведников» из жизни в смерть: как «опечаленные друзья» не могут сказать, есть дыхание или его уже нет, так непосвященные не должны проникнуть в тайну нашей любви («T’were prophanation of our joys // To tell the layetie our love»). В христианской традиции смерть праведника описывается с помощью метафоры брачного союза, бракосочетания души с Христом. Любовный союз в стихотворении получает...
5. Д.Д. Благой. Джон Беньян, Пушкин и Лев Толстой. ПРИЛОЖЕНИЕ 2
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: a book in his hand, and a great burden upon his back. (Isa. LXIV. 6; Luke XIV. 33; PS. XXXVIII. 4; Heb. II. 2.) I looked, and saw him open the book, and read therein: and as he read he wept and trembled; and not being able longer to contain, he brake out with a lamentable cry, saying,[2] «What shall 1 do?» (Acts II. 37; XVI. 30, 31.) In this plight, therefore, he went home and refrained himself as long as he could, that his wife and children should not perceive his distress; but he could not be silent long, because that his trouble increased; wherefore at length he brake his mind to his wife and children; and thus he began to talk to them: «O my dear wife», said he, «and you the children of my bowels, I, your dear friend, am in myself undone by reason of a burden that lieth hard upon me: moreover, I am for certainly informed that this our city[3] will be burned with fire from heaven; in which fearful overthrow, both myself, with thee my wife, and you, my sweet babes, shall miserably come to ruin, except (the which yet[4] I see not) some way of escape may be found, whereby we may be delivered». At this his relations were sore amazed; not for that they believed what he had said to them was true, but because they thought some frenzy distemper had got into his head; therefore, it drawing towards night, and they hoping that sleep might settle his brains, with all haste they got him to bed: but the night was as troublesome to him as the day; wherefore, instead of sleeping, he spent it in sighs and tears. So when the morning was come, they would know how he did; he told them Worse and worse; he also set to talking to them again, but they began to be hardened.[5] They also thought to drive away has distemper by harsh and surly carriages to him: sometimes they would deride, sometimes they would chide, and sometimes they would quite neglect him. Wherefore he began to retire...