Поиск по материалам сайта
Cлово "FIT"
Входимость: 2. Размер: 21кб.
Входимость: 2. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 47кб.
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 21кб.
Часть текста: по выходе из лицея Пушкин отдал творческую дань Лафонтену и, в частности, его повести „Les Amours de Psyché et de Cupidon“. В лицее Пушкин вслед за Карамзиным предпочел версию Богдановича лафонтеновской. Однако несколько иначе он смотрит на их взаимоотношение позднее, в 20-х годах: „В «Душеньке» Богдановича встречаются стихи и целые страницы, достойные Лафонтена“ („О причинах, замедливших ход нашей словесности“, Одесса, 1824). Каково же взаимоотношение „Душеньки“ Богдановича и лафонтеновского повествования? „Душенька“ относится к жанру гиперболического сказа, характерному для русского XVIII века. Сущность этого жанра легко уловить, если сличить, например, грекуровский оригинал „Le Solitaire et la Fortune“ с николевской обработкой или, среди поздних образцов, уже цитированной переделкой Панкратия Сумарокова — лафонтеновскую басню. Этот гиперболизм рассказывания выражается в гипертрофии сказовых деталей, имеющих характер гротеска. На ряду с гиперболизмом внешних образов и сказовых деталей этот жанр избегал психологических мотивов, весьма характерных для сказовой манеры Лафонтена, особенно в „Psyché“, где этим психологическим моментам, особенно в обрисовке героини, уделялось много места. Напоминаю, что общее направление „салонной лирики“ было в разработке этих „тонких“, неуловимых чувствований и изощренных переживаний, переходивших иногда в идиллическую слащавость. В „Руслане и Людмиле“, являющемся по фабуле компилятивным произведением, широко использовавшим „общие места“ фантастической поэмы в качестве эпических эпизодов, одним из таких общих мест является эпизод волшебного сада Черномора и чудесного перенесения туда Людмилы. Волшебные сады по традиции фигурировали в фантастических поэмах. Встречаются они и у Ариосто и у Tacco.[11] Имеется подобный эпизод у Апулея, а через него — у Лафонтена и Богдановича. Пушкину все эти источники были знакомы. Как известно, в лицее он „читал охотно...
Входимость: 2. Размер: 6кб.
Часть текста: face from his own house, a book in his hand, and a great burden upon his back. (Isa. LXIV. 6; Luke XIV. 33; PS. XXXVIII. 4; Heb. II. 2.) I looked, and saw him open the book, and read therein: and as he read he wept and trembled; and not being able longer to contain, he brake out with a lamentable cry, saying,[2] «What shall 1 do?» (Acts II. 37; XVI. 30, 31.) In this plight, therefore, he went home and refrained himself as long as he could, that his wife and children should not perceive his distress; but he could not be silent long, because that his trouble increased; wherefore at length he brake his mind to his wife and children; and thus he began to talk to them: «O my dear wife», said he, «and you the children of my bowels, I, your dear friend, am in myself undone by reason of a burden that lieth hard upon me: moreover, I am for certainly informed that this our city[3] will be burned with fire from heaven; in which fearful overthrow, both myself, with thee my wife, and you, my sweet babes, shall miserably come to ruin, except (the which yet[4] I see not) some way of escape may be found, whereby we may be delivered». At this his relations were sore amazed; not for that they believed what he had said to them was true, but because they thought some frenzy distemper had got into his head; therefore, it drawing towards night, and they hoping that sleep might settle his brains, with all haste they got him to bed: but the night was as troublesome to him as the day; wherefore, instead of sleeping, he spent it in sighs and tears. So when the morning was come, they would know how he did; he told them Worse and worse; he also set to talking to them again, but they began to be hardened.[5] They also thought to drive away has distemper by harsh and surly carriages to him: sometimes they would deride, sometimes they would chide, and sometimes they would quite neglect him. Wherefore he began to...
Входимость: 1. Размер: 47кб.
Часть текста: В диапазоне гуманитарного знания. Сборник к 80-летию профессора М. С. Кагана. Серия «Мыслители», выпуск 4. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2001. Элиазар Александрович Кревер родился в 1919 г. в Петрограде в семье научного работника. В 1936 г. он с отличием окончил среднюю школу №16 Куйбышевского района и поступил на литературный факультет ЛИФЛИ. Позже обучался на кафедре романо-германской филологии филологического факультета ЛГУ. С началом Великой Отечественной войны добровольцем вступил в Народное ополчение. Принимал участие в обороне Ленинграда. Пропал без вести в декабре 1941 г. Такая справка помещена в «Книге Памяти Ленинградского — Санкт-Петербургского университета. 1941 — 1945» (СПб. Вып. 1. С. 146). Оно и понятно — составители могли опираться только на опубликованные и сохранившиеся материалы, а какие материалы могли сохраниться о студенте, который ничего не успел опубликовать из своих замыслов и ранних исследований. Между тем, одна его работа, выполненная непосредственно перед войной, сохранилась в архиве проф. М. С. Кагана и несомненно заслуживает того, чтобы она была опубликована, а в настоящем сборнике это тем более уместно. В 1940-41 г. Э. Кревер был дружен с группой студентов-филологов, в которую входил и я. Беседы наши касались самых различных тем — научных, политических, художественных. В книге воспоминаний М. С. Кагана «О времени и о себе» рассказывается о происхождении темы данного исследования: «близкими...
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Часть текста: книгах («Fables», 1668–1694). Сюжеты Л. заимствовал гл. обр. у древних авторов, но использованием вольных стихов и перенесением центра тяжести с поучения на самый рассказ, имевший целью живо, свежо, весело и оригинально передать старое содержание, создал новую форму басни и положил начало громадной популярности этого жанра в XVIII – нач. XIX вв. Худож. опыт Л. служил образцом и отправною точкою собственных творческих поисков позднейших баснописцев во Франции и др. странах, включая Россию. Басни Л. входили в круг обязательного чтения детей и юношества; П. знал их с раннего возраста и в подражание им ребенком сочинял басни (Анн. Т. 1. С. 14), из к-рых до нас ни одна не дошла. При отъезде в Лицей в 1811 сестра подарила ему принадлежавшую ей книгу басен Л., но он ее забыл в Москве (Библиотека П. № 1060). Лицейская программа включала басни Л. В ст-нии «Городок» (1815) двум русским баснописцам, И. И. Дмитриеву и И. А. Крылову, предшествует на книжной полке «певец любезный Поэзией прелестной Сердца увлекший в плен...