Поиск по материалам сайта
Cлово "HERE"
Входимость: 4. Размер: 14кб.
Входимость: 1. Размер: 54кб.
Входимость: 1. Размер: 48кб.
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Входимость: 1. Размер: 60кб.
Входимость: 1. Размер: 47кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 4. Размер: 14кб.
Часть текста: родоначальником детективной литературы («Убийство на улице Морг», 1841; «Золотой жук», 1843). Для зрелой лирики («Ворон и другие стихотворения», 1845) характерна тема трагических поисков красоты и ее смысла. На практическом занятии анализируются черты романтизма в стихотворении Э. А. По «Ворон». Ворон Как-то в полночь, в час угрюмый, утомившись от раздумий, Задремал я над странице фолианта одного, И очнулся вдруг от звука, будто кто-то вдруг застукал, Будто глухо так застукал в двери дома моего. «Гость,— сказал я,— там стучится в двери дома моего, Гость — и больше ничего». Ах, я вспоминаю ясно, был тогда декабрь ненастный, И от каждой вспышки красной тень скользила на ковер, Ждал я дня из мрачной дали, тщетно ждал, чтоб книги дали Облегченье от печали по утраченной Линор, По святой, что там, в Эдеме, ангелы зовут Линор,— Безыменной здесь с тех пор. Шелковый тревожный шорох в пурпурных портьерах, шторах Полонил, наполнил смутным ужасом меня всего, И, чтоб сердцу легче стало, встав, я повторил устало: «Это гость лишь запоздалый у порога моего, Гость какой-то запоздалый у порога моего, Гость — и больше ничего». И, оправясь от испуга, гостя встретил я, как друга. «Извините, сэр иль леди,— я приветствовал его,— Задремал я здесь от скуки, и так тихи были звуки, Так неслышны ваши стуки в двери дома моего, Что я вас едва услышал»,— дверь открыл я: никого, Тьма — и больше ничего. Тьмой полночной окруженный, так стоял я, погруженный В грезы, что еще не снились никому до этих пор; Тщетно ждал я так, однако тьма мне не давала знака, Слово лишь одно из мрака...
Входимость: 1. Размер: 54кб.
Часть текста: Джон Донн и формирование поэтики Бродского: за пределами «Большой элегии» Джон Донн и формирование поэтики Бродского: за пределами «Большой элегии» Литературный сборник Духовное наследие рисованный интернет-журнал Образы мира, http://www.niworld.ru/Statei/annesterov/J_Donne_Brodsk/J_D_Br.htm В интервью И. Померанцеву по поводу 350-й годовщины со дня смерти Донна Бродский отмечал, что, переводя Донна, он «очень многому научился. Дело в том, что вся русская поэзия по преимуществу строфична, то есть оперирует в чрезвычайно простых строфических единицах – это станс, четверостишие. В то время как у Донна я обнаружил куда более интересную и захватывающую структуру. Там необычайно сложные строфические построения. Мне это было интересно, и я этому научился. В общем, вольно или невольно, я принялся заниматься тем же, но это не в порядке соперничества, а в порядке, скорее, ученичества. Это, собственно, главный урок»[1]. Это "ученичество" у Донна и метафизиков дало весьма богатые плоды. Знакомство Бродского с Донном относится приблизительно к 1961 – 1962 году. "Официально" Бродский указывает 1964 год, когда он получил от Лидии Корнеевны Чуковской том стихов и прозы Донна, изданный «Penguine» в серии «The Modern Library»[2]. Но «Большая элегия Джону Донну» датирована 1963 годом (сам Бродский в цитированном выше интервью называет 1962), и, по словам поэта, к тому времени он уже знал «какие-то отрывки из его проповедей и стихи, которые обнаружились в антологиях»[3]. Учитывая эту границу: 1963 год, обратимся к простому математическому подсчету. Согласно анализу Барри Шерра, если у Бродского в стихах 1956 – 1962 гг. 4-х строчные строфы составляли 65,5% от общего числа строфических стихотворений, то в 1963 – 1971...
Входимость: 1. Размер: 48кб.
Часть текста: в сознании русской культуры, к “кавалерам” не относятся. Так что возникает вопрос о том, в каком отношении к основным именам, к классикам эпохи, существует поэзия “кавалеров”. Век открывается шекспировским “Гамлетом”, но его создатель, умерший в 1616 году, согласно литературной периодизации, приписан к предшествующей эпохе — Возрождению, на смену которой и пришел XVII век. Классицизм, барокко, маньеризм… Таковы ступени, или ячейки периодизации, в которые английская литература втискивается особенно трудно. Если здесь и существовал классицизм, то он никогда не был таким правильным и таким всеобщим, как во Франции. Если здесь и было барокко, то никогда — столь же цветущим и безусловным, как в Испании. А маньеризм? К нему пытаются приписать Джона Донна, но, опровергая литературоведческие выкладки, если он и сопрягается в сознании читателей с каким бы то ни было классифицирующим определением, то со старым, давно осужденным за его якобы невнятность и неточность, — “метафизическая поэзия”. Она-то и явилась важным открытием для русского поэтического опыта в последней четверти XX века. Современникам Донна и его ближайшим потомкам, “поэтам-кавалерам”, это определение не было известно, хотя Донна они прекрасно знали и ставили чрезвычайно высоко. Он для них был образцом поэтического совершенства. Таким в своей эпитафии и изобразил его один из самых блистательных “поэтов-кавалеров” — Томас Кэрью: Нет над тобой иного старшинства, Как время ...
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Часть текста: странствия в метафизической поэзии XVII века Библия и национальная культура: Межвуз. сб. науч. ст. Б 595 / Перм. ун-т; Отв. ред. Н. С. Бочкарева. – Пермь, 2005 http://window.edu.ru/window_catalog/files/r50591/0004.pdf Стихотворение Донна «Прощание, запрещающее печаль», которое специалисты склонны считать репрезентативным метафизическим текстом, открывается образом смерти, завершения земного пути. Расставанию души и тела уподоблено расставание влюбленных («Так надлежит расстаться нам»), отъезд лирического героя фактически сравнивается с уходом души. Метафора пути, странствия подчеркнута глаголами «passе away», «to goe» («and whisper their souls, to goe», «the breath goes now»), означающими «умереть», «отойти» и «уйти». Этот смысл передается в переводе С. Степанова: Как праведник, свой путь свершив, Шепнув душе «Ступай!», отходит, Когда находят, что он жив, Одни – другие не находят. Отъезд лирического героя – его «отсутствие», «absence» – ассоциируется со смертью и через латинское значение приставки «ab». Слово «absence» в 4 строфе перекликается со словом «sense», «чувство», «ощущение». По мнению И. О. Шайтанова, «хотя этимология этих слов различна, но на слух одно может восприниматься как отрицательная форма другого»[1]. «Absence» соединяется в стихотворении с темой небесного, неземного. Странствие лирического героя представлено в стихотворении в эмблематическом образе круга – замыкающегося, возвращающегося к исходной точке, с одной стороны, и расширяющегося, описываемого вокруг исходной точки, с другой стороны. Исходная точка, центр круга – союз влюбленных,...
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Часть текста: Аникин Г.В.: История английской литературы «Сердитые молодые люди» «Сердитые молодые люди» В 50-е годы в английской литературе видное место занимает новое течение, получившее название «сердитые молодые люди». Идейно-художественное своеобразие этого течения определилось после выхода в свет романа Кингсли Эмиса «Счастливчик Джим», романа Джона Уэйна «Спеши вниз», пьесы Джона Осборна «Оглянись во гневе», романа Джона Брейна «Путь наверх» (Room at the Top, 1957). Писатели, которых называют «сердитыми молодыми людьми», не составляют какой-то единой творческой группы. Творчество каждого из них развивается вполне самостоятельно. Они не зависят друг от друга и не пытаются создать определенной школы. Тем не менее в их произведениях, опубликованных в 50-е годы, есть общие черты. Творчество «сердитых молодых людей» развивается в русле критического реализма. Однако оно отличается своеобразными чертами, определяющими его особое место в истории критического реализма в Англии после второй мировой войны. Реализм «сердитых» отличается большой эмоциональной силой осуждения общества; вместе с тем он лишен положительной программы. Если классический реализм подвергал критике основы буржуазной системы, то реализм «сердитых» гневно обличает все стороны буржуазного общества, не доходя, однако, до корней и причин социального зла. Классический реализм намечал перспективу общественного развития, утверждал положительный идеал, противопоставляемый бесчеловечности капиталистического строя; реализм «сердитых»...
Входимость: 1. Размер: 60кб.
Часть текста: центр европейской культуры окончательно не переместится в Париж. Это географическое перемещение будет сопровождаться сменой главенствующего стиля – от барокко к классицизму. Испания – образец первого, Франция – второго. В Англии, где ни тот, ни другой стиль не восторжествовал безусловно, ощутимее всего общность ренессансной основы. Оба стиля зарождаются в одном литературном кругу – младших современников и соратников Шекспира. В 1603 году после сорокапятилетнего правления умирает английская королева Елизавета. Начало нового царствования ожидалось с надеждой, хотя и не без боязни, поскольку трон переходил к представителю новой династии Стюартов – королю Шотландии Якову VI, сыну казнённой Елизаветой Марии Стюарт. Его восшествие на английский престол под именем короля Якова I, вопреки тревогам, оказалось мирным, его проезд из Шотландии через всю страну в Лондон – почти триумфальным. Первые годы были попыткой осуществления широких преобразований, но трудности, с которыми Яков столкнулся, оказались ему не по силам. Он быстро разочаровался и разочаровал своих подданных. Управление страной перешло в руки министров и фаворитов. Однако именно Яков I для прекращения разногласий по вопросам веры созывает всеобщее собрание представителей Церкви (1604). Из их среды создаётся комиссия для редактирования текста Библии, который и выходит в свет в 1611 году, известный с тех пор как Библия короля Якова (King James Bible, или The Authorized Version). Её язык – язык классической английской литературы. Сам Яков пишет стихи, сочинения философского и политического характера. Внешнее великолепие своего двора он не представляет без участия художников, архитекторов, музыкантов и поэтов. Особое место было отведено театру. В коронационной процессии Якова 25 июля 1603 года шли актёры...
Входимость: 1. Размер: 47кб.
Часть текста: th' Aonian mount, while it pursues Things unattempted yet in prose or rime. And chiefly Thou, 0 Spirit, that dost prefer Before all temples th' upright heart and pure, Instruct me, for Thou know'st; Thou from the first Wast present, and, with mighty wings outspread, 20 Dove-like sat'st brooding on the vast Abyss, And mad'st it pregnant: what in me is dark Illumine, what is low raise and support; That, to the height of this great argument, I may assert Eternal Providence, And justify the ways of God to men. Say first — for Heaven hides nothing from thy view, Nor the deep tract of Hell — say first what cause Moved our grand Parents, in that happy state, Favoured of Heaven so highly, to fall off 30 From their Creator, and transgress his will For one restraint, lords of the world besides? Who first seduced them to that foul revolt? Th' infernal Serpent; he it was whose guile, Stirred up with envy and revenge, deceived The mother of mankind, what time his pride Had cast him out from Heaven, with all his host Of rebel Angels, by whose aid, aspiring To set himself in glory above his peers, He trusted to have equalled the Most High, 40 If he opposed; and, with ambitious aim Against the throne and monarchy of God, Raised impious war in Heaven and battle proud, With vain attempt. Him th' Almighty Power Hurled headlong flaming from the ethereal sky, With hideous ruin and combustion, down To botomless perdition, there to dwell In adamantine chains and penal fire, Who durst defy ...