Поиск по материалам сайта
Cлово "LUST"
Входимость: 2. Размер: 35кб.
Входимость: 2. Размер: 31кб.
Входимость: 1. Размер: 46кб.
Входимость: 1. Размер: 37кб.
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 63кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 35кб.
Часть текста: два вида – остроумие, основанное на предмете (res), и остроумие, основанное на словах (verba). Согласно трактату Цицерона «Об ораторе» („De oratore“), «шутки бывают двух родов: в одних обыгрывается дело, в других – слово» („Duo enim sunt genera facetiarum, quorum alterum re tractatur, alterum dicto“) [Cicero: 1959, 376]. В теоретических трудах литераторов Нового времени античное понимание остроумия стало догмой: в частности, у немецких теоретиков эпохи барокко и Просвещения можно встретить почти дословное повторение дефиниции Цицерона. Так, Кристиан Вейзе (1642–1708) в сочинении «Галантный оратор» („Politischer Redner“, 1677) замечает: «Если необходимо определить, что такое остроумие, то состоит оно частью в игре слов, частью в оригинальных и остроумных предметах» [Weise: 1677, 62]. Филандер фон дер Линде (1674–1732) в поэтике «Разговор о немецкой поэзии» („Unterredung von der Deutschen Poesie“, 1727) также говорит о различии между «остроумием… в отдельных словах… и на деле» [Linde: 1727, 270]. Иоганн Христоф Готшед (1700–1766) в «Опыте критической поэтики» („Versuch einer kritischen Dichtkunst“, 1742) отмечает: «Помимо истинно остроумных образцов, в которых остроумие состоит в предметах, есть также много других, где оно заключается в простой игре слов» [Gottsched: 1742, 607]. С другой стороны, ряд авторов, отходя от дихотомизма этой формулы, акцентирует ценность содержательного критерия. Так, Фридрих Андреас Хальбауэр (1692–1750) в своем труде «Введение к наиполезнейшим упражнениям в латинском стиле» („Einleitung in Die nützlichsten Ubungen des Lateinischen Stili“, 1730) утверждает: «Остроумие должно состоять не в… словесной игре, но более в остроумных мыслях» [Hallbauer: 1730, 604]. Поэт...
Входимость: 2. Размер: 31кб.
Часть текста: ГРАНИЦА» В ПОЭЗИИ СИМОНА ДАХА РУССКАЯ ГЕРМАНИСТИКА. ЕЖЕГОДНИК РОССИЙСКОГО СОЮЗА ГЕРМАНИСТОВ. ЯЗЫКИ СЛАВЯНСКОЙ КУЛЬТУРЫ. МОСКВА. 2009. ТОМ VI. http://www.azbooka.com/pages/download_prew/?file=416802 Тайна поэзии остается тайной «свободного духа», независимо от того, с какой стороны «Света» или «Тьмы» он приходит. Поэзии трудно вместиться в рамки природной имманентности (Шеллинг) или априорной трансцендентальности (Кант). Она всегда сохраняет загадочную свободу «гетерогенного сквозняка», заносящего в земной хронотоп сведения о состоянии мира и человека и причащающего поэта и читателя к этому состоянию. В барокко поэтический дух был духом причащения к состоянию нарастающего апокалиптического напряжения мира, поэтому главными темами поэзии барокко были Смерть и Спасение, но прежде всего Смерть, и без решения проблемы Смерти, или даже «объявленной смерти», добраться до сути этой «переходной эпохи» невозможно. Барокко кажется иногда эпохой последней танатологии, то есть последним историческим «промежутком», когда Смерть воспринималась именно экзистенциально, а не абстрактно-аксиоматически, как после барокко. Следует непременно это чувство иметь в виду, пытаясь понять поэтику барокко, ее особую «переходную специфику». Барокко — первая художественная эпоха в истории европоцентрической культуры, которая отчетливо показала, что при всех различиях национально-культурных этносов, религий и других...
Входимость: 1. Размер: 46кб.
Часть текста: 2004 http://natapa.msk.ru/biblio/vokrug/sinilo.htm Переходная эпоха начала Нового времени – вторая половина XVI – XVII века – стала эпохой нового открытия и прочтения Библии. Для целого ряда эпох европейской культуры (особенно для таких явлений, как барокко и романтизм) принципы библейской эстетики и поэтики осознаются как существенно дополняющие и корректирующие античный эталон с его уравновешенностью, соразмерностью и чисто человеческой мерой. Библейская эстетика, покоящаяся в первую очередь на категории возвышенного и позволяющая более всего приблизиться к выражению невыразимого, создать ощущение присутствия трансцендентного, как нам думается, в наибольшей степени заявляет о себе в так называемые переходные, переломные, «проклятые» времена – времена шатаний и потрясений, ломки старого и рождения в муках нового, во времена обострения социальных противоречий и катастрофичности сознания, пытающегося пробиться к Богу через хаос и суету, обрести гармонию хотя бы в сфере ментальной, противопоставить ужасу и абсурдности действительности иную, духовную реальность, в самих страданиях прозреть красоту и радость бытия. С особенной очевидностью, на наш взгляд, это продемонстрировали нидерландская и немецкая литературы XVII века. В XVII в Германии, как и в Нидерландах (здесь – прежде всего усилиями гениального Йоста ван ден Вондела) происходит подлинное открытие мира, в первую очередь Танаха (Ветхого Завета) как непреходящего источника поэтического вдохновения и художественного...
Входимость: 1. Размер: 37кб.
Часть текста: профессора А.С. Колесникова. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2000. В XIV веке была распространена и официально признана христианской церковью, идущая от патристической традиции, точка зрения, что эпикуреизм — безнравственное и безбожное учение. Однако уже первые гуманисты — Петрарка и Боккаччо — стремились реабилитировать Эпикура. Опираясь на свидетельства Сенеки, Петрарка утверждал, что Эпикур был высоко моральным человеком [1], хотя и отрицал вечость мира и бессмертие души. Боккаччо в короткой новелле в «Декамероне» (IV, 9) рассказывал с большой симпатией об эпикурейце Гвидо Кавальканти, называл его одним из лучших логиков и знатоков естественной философии, приятнейшим человеком, остроумным собеседником и глубоко порядочным человеком, хотя он и пытался докзать, что бога нет. Колуччо Салютати (конец XIV века) в первой части четвертой книги аллегорического произведения «Подвиги Геркулеса» в описании истории Орфея использовал эпикурейские мотивы. Особое внимание к эпикурейской этике проявилось к первой четверти XV века, когда гуманистами была осознана не только ценность земной жизни, но и оправданы разнообразные телесные и душевные потребности человека, тогда и сформировался подлинный интерес к эвдемоническим исканиям Эпикура. Антропоцентризм гуманистической философии эпохи Возрождения был связан с переосмыслением средневековой картины мира, отказом от телеологизма и теоцентризма, перенесением философского интереса на проблемы морали. Гуманисты стремились создать этическую доктрину, основанную на представлении о единстве в человеке материального тела и божественной души, в котором природное и божественное находятся не в противоборстве, а в гармонии. В отличие от традиционного...
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Часть текста: на Л. Тика, который «так полюбил эту книгу, что собирался ее обработать» [919]. Бюлов свысока отзывается о своих предшественниках и подчеркивает, что в отличие от них он рассматривает свою работу как труд «реставратора доброго старого портрета, который тот лишь очищает от грязи и возможных записей или исправляет поврежденные места, а сам не берется за кисть, чтобы по нему малевать». Он разрешил себе лишь исправить некоторые «погоешности стиля» и устранить слишком грубые выражения. Сложилось мнение, что Бюлов бережно отнесся к роману, а его книга положила начало изучению Гриммельсгаузена, ибо «тут впервые была сделана попытка соединить с изданием текста его критическую оценку» [920]. Мнение это неверно. Предисловие Бюлова не содержало никаких открытий и не дало новых сведений об авторе или тексте. А переработка была вовсе не такой уж безобидной. Бюлов жестоко сократил роман, так что первая, по-видимому самая «грубая», книга сжалась до 26 глав (вместо 31). Он опустил большинство стихов, выбросил последнюю главу пятой книги («Прощай, мир!»), нейтрализовал и пригладил стиль, согласно представлениям и вкусам романтиков. Но времена переменились, и вместо ожидаемых похвал Бюлов встретил уничтожающую критику. «Он слишком много или слишком мало внес изменений, – иронически писал Германи Курц, – и в результате его работа не удовлетворила ни ученых филологов, ни читающую публику» [921]. Германи Курц (1813 – 1873), поэт и историк, и был тем человеком, который положил начало раскрытию подлинного имени автора «Симплициссимуса». Еще в 1835 г. в письме к Адальберту Келлеру он обронил догадку, что «под множеством псевдонимов Грейфензона скрывается истинное имя Кристоффеля Гриммельсгаузена». После выхода книги Бюлова Курц изложил в...
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Часть текста: его обострённым чувством вселенских катастроф охотно обращалось к мотиву чумы, позволяющему наглядно и убедительно продемонстрировать всевластный закон гибели и разрушения земного. Образ чумы, неразборчиво и беспощадно пожиравшей живое, давал писателям возможность теснее сосредоточиться на излюбленной барокко идее хрупкой тщеты человеческой жизни, её сиюминутной легковесности: барочные сочинители употребляют понятие Nichtigkeit в значении «физическое ничтожество», «материальное ничто». Как А. Грифиус, ключевая фигура лирики барокко, так и М. Опиц, законодатель поэтических правил, в лирике которого исследователи находят многоие черты барокко, а также П. Герхардт, Ф. фон Логау помещают образ чумы в некий метафизический и идейно-образный контекст, который условно можно обозначить так: Menschliches Elende (название одного из сонетов А. Грифиуса). При этом чума фигурирует в излюбленных барочными лириками каталогах образов-понятий: Pestilenz und Krankheit (M. Opiz); Feuer, Pest und Tod, der Herz und Geist durchfuhret (A. Gryphius). Например, А. Грифиус замечает: Doch schweig ich noch von dem, das ärger als der Tod, Was grimmer denn die Pest und Glut und Hungersnot, Daß auch der Seelenschatz so vielen abgezwungen. Tränen des Vaterlandes. Anno 1636. Трагические и патетические интонации, контекст смерти и пожара запечатлевают последний ужас ситуации: чума поглощает души людей. Всё это свидетельствует, что в сознании писателей барокко образ чумы прочно связывался с настроением Weltverneinung, и эта метафизическая перспектива с точки зрения традиции может рассматриваться как характерная и для постмодернизма, к поэтике которого мы обратимся на материале творчества немецкого прозаика и драматурга В. Хильдесхаймера. Наиболее ярко и целостно образ «чёрной смерти» воплотился в составляющей...
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Часть текста: в творчестве Геррика, хотя исследователями воспринимаются эти эскапады Геррика по- разному. Так Мойра Бэкер в статье «Женское тело в любовной поэзии 16-17 веков»(Moira P. Baker "`The Uncanny Stranger on Display': The Female Body in Sixteenth- and Seventeenth-Century Love Poetry," South Atlantic Review 56 (1991) становится на позицию крайнего феминизма, и считает герриковское «фрагментирование» женского тела, как, например, в стихотворении «К Дианиме (III)», когда поэт просит возлюбленную показывать ему постепенно каждую часть своих прелестей, «культурным угнетением женщин». В стихотворениях, посвящённых Юлии, очень много прелестных миниатюр, где Геррик любуется грудями или сосками Юлии, её нижней юбкой, её ножками, изнывает от страсти, видя её купающейся, любуется её голосом, «волосами, покрытыми росой». И каждый раз Геррик находит новые образы, свежие метафоры, прекрасные строки, чтобы изобразить эти прелести. На перси Юлии Открой мне перси, Юлия моя, И, чистоты ...
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Часть текста: 1664 гг.) является тема преодоления эфемерности жизни, ее реализация представлена в религиозно-теологических, военных, любовных сонетах и «стихах на случай», объединяя все поэтическое наследие автора. Среди «стихов на случай» и стихи, посвященные выдающимся ученым - Петеру Крюгеру и Абрагаму Ортелиусу. Новые открытия в области естественных наук воспринимались Грифиусом не только как достижения науки, но и как показатель добродетельности ученых. Сонет «Über Abraham Ortels Parergon» посвящен Абрагаму Ортелиусу – знаменитому голландскому картографу. Грифиус восхищенно пишет, что никакой силой нельзя связать свободный разум («Ist doch ein freier Sinn durch keine Macht zu binden») и, хотя тело и дом гибнут, ученый не может пасть (погибнуть) («Und kann, obgleich der Leib, sein Wohnhaus, fällt, nicht fallen»“). Несмотря на прославляющий характер, в сонет Грифиус вводит характерную лексику, напоминающую военные стихи: Den Schauplatz alter Welt, im welchem noch zu finden, Was...
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: является метафорой. Кроме очевидной смысловой близости, которой могут достигать метафора и эмблема, этот пример демонстрирует и непринципиальность проводимого нередко между ними различия, согласно которому эмблема обычно берется поэтами из готового тезауруса, а метафора всегда изобретается вновь и окказионально (ср.: Зайонц Л. О. От эмблемы к метафоре: феномен Семена Боброва // Новые безделки. Сб. ст. к 60-летию В. Э. Вацуро. М., 1995-1996. С. 51). По-видимому, важнее все же различие между внутренними структурами осуществляющихся в том и другом случае когнитивных актов. Эмблема изобразительно-предметна и репрезентативна в своей наглядности, она являет собой скрытый за нею смысл. Метафора же, даже взятая, как и эмблема, из готового словника, устремляется к заданному ей смыслу. Иными словами, эмблема — фигуративно статична, метафора — эвристически динамична. Это различие делает возможными специфические внутритекстовые функциональные отношения между ними, рассмотрение которых может представлять несомненный...
Входимость: 1. Размер: 63кб.
Часть текста: изданием в пяти книгах. В том же конволюте помещено издание: Des neueingerichten und vielverbesserten Abentheurlichen Simplicissimi Fortsetzung und Schluß oder Sechstes Buch. Durch German Schleifheim von Sulsfort. Mom-pelgart. Bey Johann Fillion. 1669. Kl. 12°. 5 ненум. + 610 – 722 S. 857 Trutz Simplex: Oder Ausführliche und wunderseltzame Lebensbeschreibung Der Ertzbetrügerin und Landstörtzerin Courasche. Wie sie anfangs eine Rittmeisterin, hernach eine Hauptmann, ferner eine Leutenantin. bald eine Marcketenterin, Mußquetirerin und letzlich eine Ziegeunerin abgegeben. Meisterlich agiret, und ausbьndig vorgestellet: Eben so lustig, annemlich und nutzlich zu betrachten, als Simplicissimus selbst. Alles miteinander von der Courasche eigner Person dem weit und breitbekanten Simplicissimo zum Verdruß und Widerwillen, dem Autori in die Feder dictirt, der sich vor dißmal nennet Philarchus Grossus von Trommenheim auf Griffsberg. Gedruckt in Utopia bei Felix Stratiot. [Nürnberg, 1670], 264 S. Экземпляр ГПБ. Шифр – 6. 39. 11. 51. 858 Der seltzame Springinsfeld, Das ist kurtzweilige, lusterweckende und recht lächerliche Lebens-Beschreibung eines weiland frischen, wohlversuchten und tapffern Soldaten, Nunmehro aber ausgemergelten, abgelebten, doch dahey recht verschlagnen Landstörzers und Bettlers. Aus...