Поиск по материалам сайта
Cлово "THAN"
Входимость: 4. Размер: 47кб.
Входимость: 2. Размер: 36кб.
Входимость: 2. Размер: 52кб.
Входимость: 2. Размер: 14кб.
Входимость: 2. Размер: 60кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 26кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 4. Размер: 47кб.
Часть текста: рай» JOHN MILTON. PARADISE LOST Of Man's first disobedience, and the fruit Of that forbidden tree, whose mortal taste Brought death into the World, and all our woe, With loss of Eden, till one greater Man Restore us, and regain the blissful seat, Sing, Heavenly Muse, that on the secret top Of Oreb, or of Sinai, didst inspire That shepherd who first taught the chosen seed In the beginning how the heavens and earth Rose out of Chaos: or, if Sion hill 10 Delight thee more, and Siloa's brook that flowed Fast by the oracle of God, I thence Invoke thy aid to my adventurous song, That with no middle flight intends to soar Above th' Aonian mount, while it pursues Things unattempted yet in prose or rime. And chiefly Thou, 0 Spirit, that dost prefer Before all temples th' upright heart and pure, Instruct me, for Thou know'st; Thou from the first Wast present, and, with mighty wings outspread, 20 Dove-like sat'st brooding on the vast Abyss, And mad'st it pregnant: what in me is dark Illumine, what is low raise and support; That, to the height of this great argument, I may assert Eternal Providence, And justify the ways of God to men. Say first — for Heaven hides nothing from thy view, Nor the deep tract of Hell — say first what cause Moved our grand Parents, in that happy state, Favoured of Heaven so highly, to fall off 30 From their Creator, and transgress his will For one restraint, lords of the world besides? Who first seduced them to that foul revolt? Th' infernal Serpent; he it was whose guile, Stirred up with envy and revenge, deceived The mother of mankind, what time his pride Had cast him out from Heaven, with all his host Of rebel Angels, by whose aid, aspiring To set himself in glory above his peers, He trusted to have equalled the Most High, 40 If he opposed; and, with ambitious aim Against the throne and monarchy of God, Raised impious war in Heaven and battle proud, With vain attempt. Him th' Almighty Power ...
Входимость: 2. Размер: 36кб.
Часть текста: «ГАМЛЕТ» Принято считать, что термин «трагический гуманизм» возник у философа Н. А. Бердяева в знаменательный момент — в 1918 г. и был им применен к Достоевскому, воплотившему его как извечный принцип равновесия в мире Добра и Зла, их нескончаемой борьбы, которая не может быть завершена, но сама по себе дарит герою чувство очищения, трагического катарсиса. В отношении позднего Возрождения это понятие было применено в работах А. А. Смирнова[1]: трагический гуманизм предполагает прежде всего не трагедию гуманизма (подобную той, что переживет XX в.), не разочарование в нем, а разочарование в воплотимости идеала. Идеальное окончательно осознается как утопическое, что не отменяет для человека потребности осуществить желаемое и нравственно необходимое, окрашивая деяние в тона самоотверженного героизма. Из этого ощущения развился мир шекспировской трагедии. Трагедия мести и медлящий герой Трагедия «Гамлет» написана около 1600 г. Опубликована: «пиратское издание» в 1603 г.; авторский текст в 1604 г. Вот уже четыреста лет зрители, читатели, исследователи разгадывают ее загадку. Первые зрители трагедии в театре «Глобус» едва ли подозревали, сколько труда будет положено на разгадывание гамлетовской тайны. Заметили ли они ее? Чем их мог заинтересовать «Гамлет»? Не преувеличивая, можно сказать, что «Гамлет» должен был восприниматься как...
Входимость: 2. Размер: 52кб.
Часть текста: к роману Э. Хемингуэя «По ком звенит колокол», взятый из проповеди Джона Донна, среди всех российских поэтов только Бродский обратился к его творчеству. Такое обращение к английской метафизической поэзии XVII века было беспрецедентно для русской литературы, в которой отсутствовала столь богатая традиция барочной поэзии, как в Англии, Испании, Польше и других странах Европы. (Из русской поэзии сюда можно отнести лишь Антиоха Кантемира, а также частично М. Ломоносова и Г. Державина.) Но тем характернее интерес Бродского к той эпохе и к Джону Донну. Переводы стихотворений Донна, выполненные Иосифом Бродским, очень точны: они сохраняют интонацию подлинника – сложность языка и строфики донновских стихов, не смягчая их при переводе на русский, но стараясь максимально передать в первозданном виде. Это становится особенно наглядным при сравнении с другими переводами Джона Донна, в частности с переводами Б. Томашевского, которые не только не передают звучания стихов Донна, но и искажают их смысл. На вопрос о том, повлиял ли на него Донн, Бродский давал противоречивые ответы. Так, в интервью Джону Глэду («Вокруг Иосифа Бродского») он отрицает какое-либо влияние со стороны Донна, хотя и признает, что научился у него строфике. «Кто я такой, чтобы он на меня влиял? <…> - говорит...
Входимость: 2. Размер: 14кб.
Часть текста: И очнулся вдруг от звука, будто кто-то вдруг застукал, Будто глухо так застукал в двери дома моего. «Гость,— сказал я,— там стучится в двери дома моего, Гость — и больше ничего». Ах, я вспоминаю ясно, был тогда декабрь ненастный, И от каждой вспышки красной тень скользила на ковер, Ждал я дня из мрачной дали, тщетно ждал, чтоб книги дали Облегченье от печали по утраченной Линор, По святой, что там, в Эдеме, ангелы зовут Линор,— Безыменной здесь с тех пор. Шелковый тревожный шорох в пурпурных портьерах, шторах Полонил, наполнил смутным ужасом меня всего, И, чтоб сердцу легче стало, встав, я повторил устало: «Это гость лишь запоздалый у порога моего, Гость какой-то запоздалый у порога моего, Гость — и больше ничего». И, оправясь от испуга, гостя встретил я, как друга. «Извините, сэр иль леди,— я приветствовал его,— Задремал я здесь от скуки, и так тихи были звуки, Так неслышны ваши стуки в двери дома моего, Что я вас едва услышал»,— дверь открыл я: никого, Тьма — и больше ничего. Тьмой полночной окруженный, так стоял я, погруженный В грезы, что еще не снились никому до этих пор; Тщетно ждал я так, однако тьма мне не давала знака, Слово лишь одно из мрака донеслось ко мне: «Линор!» Это я шепнул, и эхо прошептало мне: «Линор!» Прошептало, как укор. В скорби жгучей о потере я захлопнул плотно двери И услышал стук такой же, но отчетливей того. «Это тот же стук недавний,— я сказал,— в окно за ставней, Ветер воет неспроста в ней у окошка моего, Это ветер стукнул ставней у окошка моего,— Ветер — больше ничего». Только приоткрыл я ставни — вышел Ворон стародавний, Шумно оправляя траур оперенья своего; Без поклона, важно, гордо, выступил он чинно, твердо, С видом леди или лорда у порога моего, На Паллады бюст над дверью у порога моего Сел — и больше ничего. И, очнувшись от печали, улыбнулся ...
Входимость: 2. Размер: 60кб.
Часть текста: XVII столетия. Он в равной мере принадлежит двум эпохам – уходящей и наступающей. Драматическое искусство ещё не полностью отделилось от народного действа на городской площади. Лишь к концу этого периода театр отгородится от неё стенами дворцов или специально возведённых зданий. Память о прошлом живёт в сочетании с чертами нового искусства. Наиболее отчётливы они в Испании. Испанское влияние распространяется по всей Европе, пока к началу второй половины XVII столетия центр европейской культуры окончательно не переместится в Париж. Это географическое перемещение будет сопровождаться сменой главенствующего стиля – от барокко к классицизму. Испания – образец первого, Франция – второго. В Англии, где ни тот, ни другой стиль не восторжествовал безусловно, ощутимее всего общность ренессансной основы. Оба стиля зарождаются в одном литературном кругу – младших современников и соратников Шекспира. В 1603 году после сорокапятилетнего правления умирает английская королева Елизавета. Начало нового царствования ожидалось с надеждой, хотя и не без боязни, поскольку трон переходил к представителю новой династии Стюартов – королю Шотландии Якову VI, сыну казнённой Елизаветой Марии Стюарт. Его восшествие на английский престол под именем короля Якова I, вопреки тревогам, оказалось мирным, его проезд из Шотландии через всю страну в Лондон – почти триумфальным. Первые годы были попыткой осуществления широких преобразований, но трудности, с которыми Яков столкнулся, оказались ему не по силам. Он быстро разочаровался и разочаровал своих подданных. Управление страной перешло в руки министров и фаворитов. Однако...
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: Адама и Евы никакой разумный и ответственный выбор невозможен. Готовя первых людей к предстоящему испытанию, Рафаил рассказывает Адаму о мятеже непокорных ангелов, об их сражении с ангелами света и поражении Сатаны и его приспешников, о сотворении мира и человека и напоследок предупреждает о грозящей опасности. Только после беседы с Рафаилом, когда Адам располагает всем нужным ему знанием, чтобы быть счастливым в раю, он может сознательно воспользоваться свободой воли и осуществить самостоятельный выбор. И только тогда «первое преслушание» человека и должно обрести космические масштабы, допустив на землю «смерть… и все невзгоды наши». Когда поэт в девятой книге начинает рассказ о грехопадении, его интонация меняется – в ней теперь звучат трагические ноты. Милтон и здесь отталкивается от опыта предшественников, утверждая, что в его «возвышенном» предмете «ничуть не меньше, / Но больше героического», чем у Гомера, Вергилия, Тассо или Спенсера. Такая «возвышенность» предмета определена библейским сюжетом с его космическими масштабами, и потому пасторальная идиллия уступает теперь место психологической драме и ее трагическим коллизиям. Используя нарративную технику, более присущую роману, чем эпопее, Милтон постепенно готовит читателя к моменту грехопадения. Намек на то, что оно возможно, хотя и не неизбежно, проскальзывает уже при первом знакомстве с Адамом и Евой. Едва появившись на свет, Ева сразу же поддается чувствам и, подобно Нарциссу, влюбляется в свое отражение в воде, а Адам уже в своем первом монологе, обращаясь к жене, говорит, что она ему дороже всего на свете (Dearer thyself than all, IV, 412) и тем самым неосознанно ставит ее выше Бога. Позже Адам жалуется архангелу Рафаилу, что красота Евы внушает ему страсть, готовую подчинить разум: Познанье высшее пред ней молчит Униженно, и мудрость,...
Входимость: 1. Размер: 26кб.
Часть текста: эпос. Поэт и революция Данная статья была опубликована в № 03/2001 газеты "Литература" Издательского дома "Первое сентября". http://lit.1september.ru/2001/03/lit14_15.htm Свою величайшую поэму “Потерянный рай” Джон Милтон* (1608–1674) не писал, а диктовал, ибо за несколько лет до начала работы ослеп. Зрение, от рождения слабое, было подорвано годами сидения над книгами в неуёмной жажде знаний и, наконец, упорным трудом для революционного парламента в качестве латинского секретаря. Латынь оставалась в XVII веке языком международного общения, и через Милтона шла вся государственная переписка. * Более привычно по-русски написание имени поэта – Мильтон, однако в последнее время, следуя английскому произношению, где звук “л” перед согласными и на конце слов не смягчается, в его фамилии, как и в других (Филдинг, Стил), мягкий знак не ставится. Сын лондонского нотариуса и любителя музыки, Джон с детства рос необычным мальчиком. Детские игры влекли его куда менее, чем поэтические вымыслы. Стихи по-латыни он начал писать раньше, чем по-английски. Ещё он писал по-итальянски, и именно в Италии его впервые назвали великим поэтом, когда он приехал туда в 1638 году. Здесь после полузатворнической жизни в доме отца Милтон был принят в литературных академиях, светских салонах, выдающимися людьми (в...
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: SIMILITUDE OF A DREAM As I walked through the wilderness of this world, I lighted on a certain place where was a Den,[1] and laid me down in that place to sleep; and as I slept, I dreamed a dream. I dreamed, and behold I saw a man clothed with rags, standing in a certain place, with his face from his own house, a book in his hand, and a great burden upon his back. (Isa. LXIV. 6; Luke XIV. 33; PS. XXXVIII. 4; Heb. II. 2.) I looked, and saw him open the book, and read therein: and as he read he wept and trembled; and not being able longer to contain, he brake out with a lamentable cry, saying,[2] «What shall 1 do?» (Acts II. 37; XVI. 30, 31.) In this plight, therefore, he went home and refrained himself as long as he could, that his wife and children should not perceive his distress; but he could not be silent long, because that his trouble increased; wherefore at length he brake his mind to his wife and children; and thus he began to talk to them: «O my dear wife», said he, «and you the children of my bowels, I, your dear friend, am in myself undone by reason of a burden that lieth hard upon me: moreover, I am for...
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Часть текста: классицистической трагедии. Они связаны с литературно-теоретическим наследием Ф. Сидни и Б. Джонсона, драмами Дж. Драйдена и У. Дэйвенэнта, влиянием французской классицистической трагедии, авторитетом классицистических идей в литературной критике. При этом «литературная критика и художественная практика нередко находились в вопиющем противоречии… Дух рационализма, свойственный философии этого времени, отчетливо проявил себя, например, в теоретических утверждениях Бена Джонсона, которые довольно часто не адекватны его собственным творческим поискам. С другой стороны, эмпиризм, свойственный английской философской мысли XVII века…, обусловил развитие литературной критики Джона Драйдена, во многом выходящей из рамок классицистической теории, под знаком которой в значительной мере развивалась его художественная практика»[1]. Отличительной чертой английской литературы той поры было особое внимание к национальной художественной традиции, опыту ренессансного искусства. В связи с этим утверждение о том, что «классицизм был доминирующей, если не единственной силой, влиявшей на творчество в области серьезной драмы»[2], представляется несомненным преувеличением, поскольку игнорирует влияние елизаветинской и героической драмы, хотя действительно сложно найти в истории английской драматургии второй половины XVII – начала XVIII в. трагедию, которая бы не ориентировалась в той или иной мере на классицистические каноны. В первую очередь это относится к героическим...