Литература Западной Европы 17 века. Поиск по текстам материалов сайта. Cлово "ETC".

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 10. Размер: 33кб.

Часть текста: путь Драйдена был извилист. Выходец из небогатой помещичьей семьи, состоявшей в родстве с некоторыми знатными фамилиями, он получил образование в вестминстерской "грамматической школе" и в Кембриджском университете. Писать стихи Драйден стал еще на студенческой скамье. Первым более или менее зрелым плодом его музы была ода на смерть Кромвеля под пышным названием "Поэма на смерть его высочества Оливера, лорда протектора Англии, Шотландии и Ирландии" (A Poem upon the Death of His late Highnesse Oliver, Lord Protector of England, Scotland and Ireland, 1659). Это не помешало ему немногим позже приветствовать Реставрацию двумя одами: "На возвращение короля" под латинским заглавием (Astraea Redux, 1660) и "На коронацию его величества" (То His Sacred Majesty, a Panegyrick on His Coronation, 1661). За этими произведениями последовали две оды, посвященные канцлеру Кларендону и его дочери, и, наконец, в 1667 г., "историческая поэма" "Чудесный 1666 год" (Annus Mirabilis: The Year of Wonders 1666), в которой воспевались события, связанные с нидерландской войной и с преодолением стихийных бедствий внутри...

Входимость: 9. Размер: 19кб.

Часть текста: значение комедии времен Реставрации явно ограничено. Ее общественный кругозор чересчур узок, а идеи -- слишком мелки, чтобы позволить ей выйти за пределы натуралистически грубого "обыгрывания" одних и тех же двусмысленных тем и ситуаций, варьируемых, правда, ее создателями с истинно виртуозным блеском. Само это разнообразие становится под конец монотонным. Безудержное распутство составляет единственное и исключительное содержание жизни в этих комедиях, герои и героини которых, если и прекращают свои любовные шашни и начинают "проповедывать дружбу и вишневую настойку" (как лэди Уишфорт у Конгрива), то лишь потому, что они уже слишком стары, чтобы "производить потомство". В известной статье "Об искусственной комедии прошлого столетия" романтик Чарльз Лэм подчеркнул эту условность и искусственность комедий Реставрации, восхищавших его, впрочем, своим литературным блеском. "Эта игра остроумной фантазии, -- писал Лэм, -- никогда не сочеталась в моем представлении с выводами, которые были бы приложимы к реальной жизни. Это -- свой особый мир, почти как в сказке... Фэйноллы и Мирабели, Дориманты и лэди Тачвуд, в своей области, не оскорбляют моего нравственного чувства: они даже не задевают его. Они -- в своей стихии. Они не нарушают никаких законов или велений совести,-- они им неведомы. Они удалились из христианского мира в страну адюльтера, в Утопию галантности, где долг заключается в наслаждении, а нравственность -- в полной свободе. Это чисто условное состояние, не имеющее ни малейшего отношения к миру действительности... В переводе на язык реальной жизни драматические персонажи Конгрива и его друга Уичерли оказываются развратниками и распутницами, а безраздельное стремление к незаконному наслаждению -- единственным делом их краткого существования. Они не признают никаких иных стимулов действия или возможных мотивов поведения... Но мы неправы, переводя их на язык реальной жизни. Эти люди живут в...

Входимость: 5. Размер: 18кб.

Часть текста: 27 января 1687 г. и является своего рода profession de foi в литературной распре Буало и Перро по вопросу об „anciens et modernes“. В послании этом Лафонтен берет примирительный тон. Заступаясь за античных авторов, он, однако, вводит свои поправки: Quelques imitateurs, sot betail, je l’avoue, Suivent en vrais moutons le pasteur de Mantoue. J’en use d’autre sorte; et, me laissant guider, Souvent à marcher seul j’ose me hasarder On me verra toujours pratiquer cet usage. Mon imitation n’est point un esclavage: Je ne prends que l’idée, et les tours et les lois, Que nos maîtres suivaient eux-mêmes autrefois. Наравне с древними Лафонтен вызывает ряд новых имен любимых своих писателей. Je cheris l’Arioste et j’estime le Tasse; Plein de Machiavel, entêté de Воссасе, J’en parle si souvent qu’on en est étourdi; J’en lis qui sont du Nord et qui sont du Midi. Но особенно жестоко он нападает на Малерба, изучение которого в юности толкнуло его на путь стихотворства, но от которого он отошел позднее. Je pris certain auteur autrefois pour mon maître; Il pensa me gâter. A la fin, grâce aux dieux, Horace, par bonheur, me dessilla les yeux. L’auteur avait du bon, du meilleur; et la France Estimait dans ses vers le tour et la cadence. Qui ne les eût prisés? J’en demeurais ravi; Mais ses traits ont perdu quiconque l’a suivi. Son trop d’esprit s’épand en trop de belles choses: Tous métaux y sont or, toutes fleurs y sont roses. Этой характеристикой Лафонтен становится в оппозицию Буало, который видел в Малербе непогрешимого законодателя французской поэзии. Именно эта характеристика могла вызвать у Пушкина такой отзыв о Малербе: „Но Малерб ныне забыт подобно Ронсару. Сии два таланта истощили силы свои в борении с механизмом языка, в усовершенствовании стиха. Такова участь ожидающая писателей, которые пекутся более о наружных...

Входимость: 4. Размер: 12кб.

Часть текста: трагедии Расина. Так продолжалось в течение последних десятилетий XVII и первых десятилетий XVIII века. Однако творчество наиболее ярких драматургов времен Реставрации -- как Драйдена, так и его младших современников, Отвея и Ли, -- сохраняет еще некоторую связь с традициями Возрождения. Наиболее выдающимися представителями драматургии Реставрации после Драйдена были Натаниэль Ли (Nathaniel Lee, 1653?--1692) и Томас Отвей (Thomas Otway, 1652--1685). Оба они были, как сказали бы при Елизавете, "университетскими умами"; Ли учился в Кембридже, Отвей -- в Оксфорде. Оба были актерами, но подвизались на сцене без большого успеха. Оба, будучи актерами, привыкли к распущенной жизни, излишествам, пьянству и разгулу. Ли сходил с ума и побывал в Бедламе. Отвей попробовал стать на праведный путь, поступив на военную службу. Его оттуда выгнали за развратную жизнь. Оба опустились до дна, и оба, словно сговорившись, кончили жизнь на улице. Отвей, по преданию, умер, подавившись куском хлеба, на который он набросился с жадностью после долгой голодовки. Творчество Отвея и Ли очень неровно, и все-таки каждый из них дал английской драматургии по нескольку замечательных произведений. Начали они с подражаний французским образцам, но потом нашли себя. Следуя примеру Драйдена, и Ли и Отвей после появления "Ауренг-Зеба" перешли на белый стих. Лучшими произведениями Ли были "Царицы-соперницы, или смерть Александра Великого" (The Rival Queens; or the Death of Alexander the Great, март 1676--1677*), "Митридат" (Mithridates, etc., март 1677--1673*) и "Феодосии" (Theodosius, etc., 1680*). Интересна также его пьеса "Принцесса Клевская" (The Princess of Cleve, 1681*) -- переделка одноименного романа г-жи де Лафайет. Источником трагедий Ли были большею частью...

Входимость: 2. Размер: 13кб.

Часть текста: «Новый сборник песен Савояра, исключительно им петых в Париже» («Recueil nouveau des chansons du Savoyard, par lui seul chantées dans Paris») и состоящий из 98 произведений, подавляющее большинство которых написано в жанре застольной песни (chanson bachique, air bachique, chanson à boire, chanson propre pour boire — согласно жанровым определениям самого автора). Незначительное число песен представляют жанр chanson gaillarde (весёлая, игривая, вольная песня), отличающийся грубоватым комизмом непристойных намеков и выражений, а также полностью противоположный ему по своему галантному стилю жанр любовной песни (chanson amoureuse) и жанр танцевальной песни (chanson pour danser). Песни в других жанрах (диалог, блазон («La louange des cornes» — «Хвала рогам») представлены единичными текстами. Формально относясь к индивидуальной лирике, песни Филиппо являются по сути вариациями жанров городского фольклора разных эпох. Несмотря на то, что почти все они написаны от первого лица, к ним невозможно применить не только понятие цельного лирического героя, но и какие-либо отрывочные индивидуализирующие характеристики, связанные с личностью реального автора. Субъект песенной лирики Филиппо – жанровая маска. Так, например, в застольной песне это неизменно герой, готовый отказаться от всего ради доброго вина (bon vin) и хорошей компании (bonne compagnie). Скованные жанровой регламентацией, песни различаются только отвергаемыми объектами: в одном случае это любовь, в другом — поклонение красоте, в третьем — мудрости, в четвертом — отношения с родителями, не одобряющими сыновнего веселья. Жанровыми требованиями определяется и характеристика исторических лиц, упоминаемых в песнях: Платон нашел всю свою мудрость на дне стакана, Александр (Македонский) побеждал потому, что ловко осушал свой стакан и выпивал перед...

Входимость: 2. Размер: 78кб.

Часть текста: Айрапетов.(Тамбовский государственный университет им. Г. Р. Державина) кандидат исторических наук Андрей Владимирович Доронин (Германский исторический институт, Москва) Ведущая организация: Институт Всеобщей истории РАН Защита состоится «16» декабря 2008 года в 16 часов на заседании Диссертационного Совета Д_501. 002. 12 по всеобщей истории при Московском Государственном Университете им. М. В. Ломоносова. Адрес: 119992, Москва, Ломоносовский проспект, д. 27, корп. 4, Исторический факультет, ауд. 416А. С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке МГУ им. А. М. Горького (1-ый корпус гуманитарных факультетов МГУ) Автореферат разослан «15» октября 2008 года Ученый секретарь Диссертационного Совета кандидат исторических наук, доцент Т. В. Никитина ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Актуальность темы. Диссертационное исследование посвящено проблеме становления и развития национальной идеи и национального сознания немцев в эпоху Тридцатилетней войны (1618-1648 гг.). Проблема нации и национализма сохраняет высокую степень актуальности прежде всего в двух отношениях. С одной стороны, само явление по-прежнему играет колоссальную роль как в политике, так и в идентичности каждого отдельного человека. С другой стороны, с конца 80-х гг. ХХ в....

Входимость: 2. Размер: 27кб.

Часть текста: в последние годы. При этом литературное барокко (пусть и далеко не всегда одними и теми же аспектами) привлекает внимание ученых, очень различных с точки зрения эстетических пристрастий, методологических и идеологических позиций. Очевидно, эстетической природе литературного барокко и историческим обстоятельствам, в которых оно возникло и развилось, присущи объективные черты, кажущиеся нашим современникам жизненно актуальными. Казалось бы, литературное барокко изучено теперь полностью. И тем не менее много еще в этой области белых пятен. Дело здесь не только в количественном моменте, в недостаточной накопленности знаний, но и в причинах методологического характера, в принципах истолкования художественного материала. Именно на этой почве в западноевропейской науке в последнее время наблюдаются симптомы определенного спада недавней восторженной увлеченности, разочарования в перспективах научного применения понятия барокко в истории литературы. То и дело, обращаясь к трудам последних лет, посвященным барокко в литературе, сталкиваешься с оговорками относительно целесообразности этого понятия, с сетованиями по поводу его чрезвычайной расплывчатости, влекущей за собой путаницу и разнобой, с упреками в том, что оно превратилось в модную этикетку, в жертву собственной популярности и своего рода словесной "инфляции". Конечно, такого рода сомнения и упреки понятие "барокко" как литературного стиля вызывало давно. Однако в последнее время они приобрели особенно систематический характер. При этом резче и настойчивее всего они звучат во французском литературоведении (кстати сказать, дольше всего на Западе сопротивлявшемся вторжению в сфреру своих интересов понятия "барокко") [1]. Даже Ж. Руссе один из самых активных первооткрывателей барокко во французской литературе, довольно скоро стал отдавать дань настроениям, окрашенным скептицизмом. Он пришел к выводу: "Идея барокко...

Входимость: 2. Размер: 69кб.

Часть текста: всяческого внимания. Как известно, «Странник» — переложение в стихи совсем небольшого отрывка из весьма пространной аллегорической повести в прозе с отдельными стихотворными вставками, принадлежащей перу знаменитого английского писателя-проповедника эпохи английской революции XVII века Джона Беньяна (John Bunyan, 1628—1688)[1] «The Pilgrim’s Progress from this World to that wich is to come» с подзаголовком «In the similitude of a dream».[2] Джон Беньян принадлежал к демократической, народной среде. Сын крестьянина, жестяных дел мастера, он после относительно недолгого пребывания на военной службе и участия в гражданской войне вернулся в свою родную деревню близ Бедфорда и сам стал бродячим лудильщиком. Через некоторое время он вступил в секту пуритан-нонконформистов и приобрел огромную популярность в качестве проповедника. В формы религиозного сектантства облекался в то время протест широких народных масс как против феодально-абсолютистских порядков и их служительницы и пособницы — официальной церкви, так и против все усиливавшейся крупной буржуазии. Именно такой характер и носила проповедническая деятельность Беньяна. После реставрации королевской власти Беньян был заключен в тюрьму, в которой, отказавшись дать обязательство о прекращении проповеднической деятельности, пробыл целых двенадцать лет. В тюрьме и началась его литературная работа. Из обширного литературного наследия Беньяна —...

Входимость: 2. Размер: 16кб.

Часть текста: словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона Часть 2 2 Основатель флорентийской философской школы, Гвидо Кавальканти, которого Боккаччо изображает глубоким философом и светским человеком (Декам. VI, 9), старается решить вопрос о природе любви в канцоне "Donna mi prega". Он углубляется при этом в такие дебри психологического глубокомыслия и возвышенной запутанности слога, что его произведение осталось навсегда загадкой для комментаторов. К этой же школе принадлежали Лапо Джанни, Гвидо Орланди, Лапо дельи Уберти, Данте Алигьерри, Чино да Пистойа и др. Рядом с философской лирикой существовали и более легкие виды ее. Сам Гвидо Кавальканти писал пасторали во французском духе. Время было тогда, по свидетельству Виллани, самое счастливое для Флоренции (1283). Появляется жизнерадостная, веселая лирика: Фульгоре ди сан-Джеминьяно воспевает в ряде сонетов удовольствия, которые он желает своим друзьям. Это произведение вызвало не менее забавную пародию Чене далла Китарра из Ареццо. Более серьезны сатиры того же Фульгоре: он обрушивается здесь на гвельфов (хотя сам принадлежит к этой партии), обвиняя их в трусости и малодушии. К той же группе писателей принадлежит отчасти и Чекко Анжольери, первый итальянский юморист. Он занят более реалистическими темами: его старая жена, на которой он женился из-за денег, и его скупой отец служат обыкновенно мишенью его острот. Свою молодую возлюбленную он воспевает в самых реалистических красках. Чекко был близок к Данте и перекидывался с ним сонетами, что привело, однако, к полному разрыву между ними. Если не считать письма Гвиттоне д'Ареццо к флорентийцам (1260), самым древним памятником итальянской прозы следует признать переводы трактатов Альбертано, судьи из Брешии ("De Amore Dei", "De Arte Loquendi et Tacendi etc.", 1268). Несколько позже написана "Маленькая пизанская хроника" (1279). Хроника фра-Сапимбене обнимает события от 1167 до 1287 г. К этому же времени относится и...

Входимость: 1. Размер: 35кб.

Часть текста: поэты-кавалеры XVII века». К поэтам-кавалерам принято относить определенный круг авторов, державших в гражданскую войну сторону короля, а не парламента, в своем творчестве следовавших скорее за Беном Джонсоном, чем за Донном и прославлявших жизнь со всеми ее радостями. Разумеется, эти признаки во многом условны: например, в стихах Томаса Кэрью явственно слышны отголоски Донна; уличенный в роялистском заговоре Эдмунд Уоллер предал своих сподвижников и позже написал оду Кромвелю; а кавалер из кавалеров Ричард Лавлейс (давший имя ричардсоновскому Ловеласу) наряду с любовной лирикой писал порой и философские стихотворения, сближавшие его с поэтами-метафизиками. Как бы то ни было, в книгу вошли подборки стихов пятнадцати поэтов, от Роберта Геррика до Томаса Стэнли, многие из которых мало известны или совсем неизвестны российскому читателю, а также главы из «Кратких жизнеописаний» Джона Обри, вступительная статья И. Шайтанова и подробные комментарии переводчика. К сожалению, журнальная площадь ограничена, и мы можем познакомить читателя лишь с небольшими фрагментами будущей книги. С выбором помог определиться Джон Обри. Нам очень хотелось включить в подборку хотя бы отрывки из «Кратких жизнеописаний», этого на редкость колоритного документа эпохи. Поступив так, мы естественным образом предоставили слово тем из участников книги, чьи биографии он написал. «За бортом» настоящей публикации остались и отчасти уже знакомые российскому читателю Геррик и Кэрью и целый ряд малоизвестных имен: Майлдмей Фейн, Томас Рандольф, Вильям Хабингтон, Сидней Годольфин и др. Но и по приводимым здесь стихотворениям внимательный читатель сможет судить об этой интереснейшей «грибнице» поэтов: о диапазоне жанров и тем, о дружеских перекличках и перепалках, даже о поэтической «моде» (против взаимности в любви, например, выступают...

Поиск по материалам сайтаCлово "ETC"

Поиск по материалам сайта
Cлово "ETC"